Старый, но крепкий 8 (СИ). Страница 20

Первое, что шло в голову — сварить зелье, которое избавит меня от проклятия. Но как раз этого я сделать и не мог! Мне придется все семь дней потратить на этот вариант, и получится ли — одним только ками известно. Я больше специализировался на бомбах, чем на таких тонких зельях, способных решить одну-единственную задачу.

Другой вариант — сварить зелий становления практиком, потом — пробуждения, и заново прокачаться с помощью медитации на острове. Но это половинчатый вариант, и после беседы с Крайслером я не вижу в нем никаких плюсов. Если не получатся остальные варианты, придется вспомнить и об этом. Но не раньше.

Третий вариант — сварить зелье подчинения и споить его настоятелю. Как раз для этого мне нужны были ингредиенты из духовного зверя ранга Вожака.

Четвертое, до чего я додумался — забрать у настоятеля навык с помощью кражи памяти и с его помощью отменить свое проклятие.

Ну и последний вариант, если не сработают предыдущие — убить мастера проклятий. Для этого всего лишь нужно будет навестить принца и рассказать, как прошла передача его приказов. Если и это не сработает, то у королевской особы должна быть защита от проклятий или методы их снятия. Иначе секта Тьмы — это уже не забавные аборигены на периферии, а потенциальная угроза короне, которую надо бы выжечь во избежание.

В общем, начал я с зелья подчинения. Собрал весь наемный сброд, который с недавних пор обитал в секте, и организовал им прогулку в лес, за лисом ранга Вожака.

Я подошел уже под конец битвы, и даже тогда не вмешивался, чтобы потом меня не обвинили в краже победы. В памяти все еще была жива история с моими приятелями и тем, как я «не дал им спасти драконницу». Я минуту подождал, пока не закончится битва, а потом применил «Удар дракона», полученный за сороковой ранг «владения древковым оружием».

Жестоко? Разве?

Десяти человек с лихвой хватило бы, чтобы разобраться с лисом, и действуй они сообща, у них бы вышло. Принесли бы тушу в секту, забрали бы себе монеты и разделили. Но если они оказались недостаточно подготовленными и умелыми — разве это моя вина?

Нет.

Обязан ли я помогать каждому, кого вижу, и вытаскивать каждого из задницы, куда он добровольно залез?

Не думаю.

Спасли бы меня эти люди, если бы я дрался с лисом? Восемь из них, те самые наемники — точно нет. Они бы подождали, пока я выдохнусь, а потом — либо напали на меня, либо — отняли бы добычу и оставили в лесу Туманов.

Окажись на месте этого отряда обычные люди, я бы, вероятно, вытащил их. Но наемники, честно говоря, были не самыми лучшими людьми.

С тех пор, как секта начала зазывать этот сброд, в Циншуе стало куда неспокойнее. И за большинством из собранной группы стояли преступления, которых было достаточно, чтобы я не чувствовал по поводу их смертей никаких угрызений совести. Эти ублюдки выгоняли из набирающейся десятки нормальных людей, которые желали поохотиться за лисом — мне пришлось вмешаться всего дважды. Разве что за девушкой из секты и выжившим мужчиной я не приметил никаких особых грехов, но они сами согласились на поход, это первое. А второе — мужчину я вылечил. Практик выжил и даже самостоятельно добрался до секты, где его ждали пятьдесят золотых в качестве награды за поход. К слову, пятьдесят золотых анонимно отправил родне погибшей девушки из секты.

Она бы не погибла, если бы я вмешался. Но я намекал и ей, и тому почти убитому мужчине, что им в этом походе не место. Кто бы меня еще слушал.

Оправдывает ли это меня? Не думаю. Но и заламывать руки, жалея о своем поступке, не буду. Я предупреждал практиков, и даже поставил условие по рангу пробуждения, чтобы адепты ранга закалки не самоубивались об лиса. Не помогло.

Я телепортировался в ангар и направился к бочкам с травами. Сейчас нужно было хорошенько поработать, но мысли по прежнему не отпускали меня.

Настоятель. Странная фигура, неожиданно раскрывшаяся передо мной с новой стороны. «Seven days later» — если не ошибаюсь, с английского это переводится как «Семь дней спустя». «Great bright blessing and removal of curse» (великое светлое благословение и снятие проклятия) здесь не сработало, хотя я постарался сказать как можно правильнее. Полторы сотни иных фраз тоже не вызвали никакого эффекта. Значит, я просто не отыскал нужную комбинацию слов, либо (во что верится куда больше) английский язык — просто язык.

С самого попадания в этот мир я не допускал мысли, что могу быть не единственным, кому повезло. С чего я так решил? Да ни с чего, просто почувствовал себя главным героем обыкновенного ранобэ.

Притом, что здесь есть разные культуры (преимущественно азиатские), намешано и японской, и китайской, есть другие народы — не все сплошь с узкими глазами, и даже есть старик со вполне русским именем Игнат. Так что выходит, я не уникален, и сюда попадали и англичане, и вполне возможно, азиаты. Может, Свен Дэй англичанин (это бы объяснило его странное имя, схожее по произношению с услышанным проклятием), а может, кто-то научил его английскому, или даже всего одной фразе. А может, кто-то столетия назад принес сюда этот язык, и с тех пор его используют в качестве тайного.

Я, конечно, могу попытаться узнать у Свен Дэя «ду ю спик инглиш», но если он действительно говорит на английском, то придется объяснять, почему и я его знаю. А тайну моего появления в этом мире пока не знает никто, и я заинтересован, чтобы так и оставалось.

Мысли перекинулись от Свен Дэя на Эдвина. Я размышлял о произошедшем, вертел и пытался осмыслить произошедшую ситуацию и эти размышления убили во мне некоторые заблуждения.

Если раньше я, обманувшись дружелюбием принца, наивно думал, будто в этом мире королевские особы не занимаются шантажом и резней своих подданных, все конфликты решают дипломатией (а за Дикими землями наверняка есть земли розовых пони, где люди и звери не трогают друг друга), то после последней беседы с принцем Эдвином понял — на самом деле и шантажируют, и режут. И у меня не возникало мысли «а что, если я не так понял принца, и его слова про карателей?». Тренированная память легко выдавала земные исторические сводки для сравнения:

После гибели Тогачара (зятя Чингисхана) и его жены, весь город Нишапур за исключением четырехсот ремесленников, был вырезан. А жило в нем несколько сотен человек.

За бегство с поля боя карали смертью не только виновного, но и десятки его соратников. За бегство десятка — сотню. И память подкидывала новые и новые факты, показывая, что вся человеческая история — это винегрет из ошибок и чрезмерной жестокости.

Принудительная стерилизация и евгеника в отношении «неполноценных» граждан были и в двадцатом веке.

Принудительные мобилизации — на всем протяжении истории.

Подавления восстаний (в частности — восстания тайпинов, когда гибли десятки миллионов). Голод, репрессии, пытки, массовые казни, концлагеря.

И я думал, что средневековый принц, не знающий слова «гуманизм», не сделает из двух маленьких обществ, забывших, кому они служат, показательную кровавую историю, чтобы такого больше не повторялось? Как же я был наивен…

Кстати, принц мог бы отправить со мной своего представителя, чтобы мое послание выглядело внушительнее и меня точно послушали, но он этого не сделал только потому, что я изъявил желание самостоятельно разрешить этот конфликт, чтобы не превратить секту Тьмы и школу Небесного гнева в поучительную историю для иных культов, школ и сект. На момент, когда он прочел мой доклад, у него уже не было мысли пощадить воюющих (или, как минимум, верхушку секты и школы), и беспокоиться и заламывать руки, задаваясь вопросом «а вдруг и в этот раз меня не послушают?» он бы точно не стал. Два предупреждения, а потом виновных карает гвардия. И думать, что гвардия покарает только виновных, что ограничится сектой и не зайдет в Циншуй, чтобы поживиться чем-нибудь, что не будет насиловать горожанок, что не будет убивать или избивать людей за косые взгляды — это потрясающий уровень наивности.