Бокс-офис (СИ). Страница 4

— Погоди, — сказал я, — а в какой последовательности ты задавал запросы? Ну, в смысле, во время шторма?

— Первый запрос был — старая крепость на горном склоне, второй — маяк, насколько я помню. А потом город.

Сон-Хи спросила:

— Может, тот информационный сгусток, который усилил твою машину, имеет… Как это правильно сформулировать? Имеет определённую…

— … пропускную способность, — закончил за неё Джеф. — Да, версия напрашивается. Машина не может интенсивно работать с тремя картинками сразу, надо по очереди. Со старой крепостью мы закончили, и только теперь открылся маяк. Логично.

— Ну, значит, — констатировал я, — вопрос с выбором картинки снимается. Работаем с маяком. Вариант нормальный — красиво смотрится, но нейтрально. Это и современность может быть, и достаточно глубокое ретро, и даже будущее, но не слишком далёкое. Для космического сай-фая начальный кадр не очень подходит. Всё же, судя по предыдущему разу, машина сразу в первой же сцене задаёт сеттинг для всего фильма.

— Эх, не судьба мне покрасоваться в комбинезончике, — сказала Розанна. — Но это даже и к лучшему. Пейзаж с маяком — очень романтичный! Дмитрий, ты слышал? Это тебе прозрачный намёк.

— Да-да, мы слышали твои пожелания, причём неоднократно. Насчёт сюжета надо подумать. Любовь любовью, но во главе угла у нас — зрелищность, это наш главный козырь по сравнению с конкурентами.

— Хотелось бы всё-таки чего-то осмысленного, — сказала Сон-Хи. — Нет, я не призываю снимать высоколобый артхаус, но…

У Розанны загорелись глаза:

— А давайте выберем из той стопки, что нам натащили за эти дни! Там всяких сценариев, по-моему, штук двадцать!

— Дельная мысль, — согласился Джеф. — Ты умничка, Рози.

Та надулась от гордости, а Сон-Хи посмотрела на меня нерешительно:

— Не возражаешь, Дмитрий?

— С чего бы? — удивился я. — Ты ведь не обязана брать в работу сценарии исключительно от меня. В уставе у нас такого не сказано, если он вообще существует.

— Да, Дмитрий, — сказала Джессика, — устав предприятия у нас есть. Это необходимый учредительный документ, чтобы киностудия официально работала. А насчёт того, чьи сценарии мы используем, там действительно нет условий. Это я уточняю на всякий случай, хотя догадываюсь, что ты пошутил.

— Прекращайте лясы точить, — сказала Розанна категорично. — Пойдёмте искать сценарий! Вот прям сейчас.

Мы перешли в офис, в мою «сценарную» комнату. Прошнурованные пачки бумаги громоздились на тумбочке, дожидаясь, пока мы за них возьмёмся.

— Разбирайте и наслаждайтесь, — пригласил я.

Розанна схватила верхнюю пачку и поленилась даже обходить стол, чтобы сесть на стул, как положено. Плюхнулась на столешницу попой, закинула ногу на ногу и провозгласила:

— Приступаю к анализу!

Все остальные тоже взяли по одному сценарию, кроме Джессики. Я взглянул на неё вопросительно, но она покачала головой:

— Ты ведь знаешь, я в этом некомпетентна. Не буду лезть.

— Тогда иди ко мне, Джесс, — позвала Розанна. — Будешь меня морально поддерживать.

Джессика села на стол с ней рядом, в такой же позе, и они стали вчитываться в написанное. Рабочий процесс наладился.

Я полистал страницы, которые мне достались. Автор не заморачивался синопсисом и логлайном — решил, похоже, что мы и так проникнемся величием замысла. Сюжет разворачивался в континентальном европейском поместье (я не уловил, в какой именно стране) и представлял собой, насколько я понял, социально-философскую притчу в рамках герметичного детектива.

Кто-то из четырнадцати гостей спёр из сейфа фамильную драгоценность — бриллиант на двести каратов (хозяева не нищенствовали, я понял), а прибывший инспектор полиции всё это расследовал. Расследование периодически выливалось в высокоинтеллектуальный диспут на тему кризиса буржуазной морали. Герои произносили едкие монологи со сложноподчинёнными фразами.

Я заглянул в конец. Инспектор докапывался до истины — бриллиант никто, оказывается, не крал. Его коварно припрятала супруга хозяина, выразив таким способом свой протест против закоснелых устоев. Свою точку зрения она доносила в обличительной речи на четыре страницы.

Переложив сценарий на подоконник, я сообщил:

— Коллеги, сюда помещаем тексты, которые… гм… превосходят интеллектуальный уровень нашей студии или по каким-либо другим причинам не поддаются экранизации.

— Лови, — сказал Джеф, перебрасывая мне свой экземпляр. — Туда же. До такого мне ещё расти и расти.

Я посмотрел название: «Марсианский вояж». Спросил:

— А это случайно не…

— Оно самое. Подражание «Орбитальному вояжу», но в жанре мюзикла.

— В каком смысле?

— В прямом. Герои летят на Марс, поют в пути и танцуют.

— В невесомости?

— Да. Финальная сцена — с кордебалетом в скафандрах после высадки.

— Понял.

Две грации на столе тем временем хихикали сдавленно. Точнее сказать, хихикала Джессика (что само по себе тянуло на достижение), а Розанна давилась смехом, зажимая ладонью рот и выпучивая глаза.

— Докладывайте, девчонки, — сказал я.

Розанна замотала головой, и вместо неё отчиталась Джессика:

— Это мелодрама. Очень… гм… мелодраматичная. Богатый плейбой, приехавший на пляжный курорт, знакомится с бедной официанткой. Между ними вспыхивает внезапное чувство. Но вскоре плейбоя переманивает миллионерша, которая тоже там отдыхает. Официантка тоскует, плачет. В конце, однако, плейбой осознаёт ошибку и снова приходит к ней. У них свадьба.

— И почему же изволят ржать высокочтимые рецензентки? Сами, помнится, требовали что-нибудь про любовь.

— Персонажи изъясняются довольно своеобразно. Это немного смазывает то впечатление, которого добивается автор. Ну, по крайней мере, на мой неискушённый взгляд.

Розанна потыкала пальцем в текст. Джессика кивнула:

— Да, процитирую. Это из монолога главного героя в финале: «Наша страсть разгорится снова, и её пламя высушит море слёз, которое ты выплакала со дня нашего расставания, моя тонконогая, прыгучая лань».

— Проникновенно, — согласился я. — Снимать можно сразу. Лань у нас есть, вполне тонконогая, прыгучесть проверим. Козла в пару подберём.

Розанна, уже почти успокоившаяся, задёргалась снова и чуть не сверзилась со стола. Джессика успела её поймать, а сценарий вручила мне для отправки на подоконник.

Я взял ещё три пачки листов — одну себе, другие коллегам. Но и эти страницы не содержали ничего подходящего.

— Дурацкая ситуация, — сказала Розанна. — Мы тут всерьёз готовы снимать хиты по чужим сценариям, а нам присылают всякую ерундистику. Да, и кстати — мы пашем в поте лица, а наша продюсерша сидит и молчит, загадочная. Зазналась?

Мы все уставились на Сон-Хи. Та листала рукопись, делая пометки карандашом. Почувствовав наши взгляды, она спохватилась:

— А? Вы что-то спросили?

— Чем ты там зачиталась? — требовательно спросила Розанна.

— Ребята, вы удивитесь, но тут неплохой сюжет. И к нашей картинке вполне подходит при этом. Вот, посмотрите.

Я взял у неё сценарий. Автор не поленился, оформил заявку правильно — был и логлайн, и внятный синопсис. Я пробежал их глазами. Сон-Хи тем временем говорила:

— Там про яхтсменов. Вымышленная регата на двухместных катамаранах-парусниках. Причём экипаж по правилам состоит всегда из мужчины и женщины. И вот главный герой вынужден объединиться с бывшей подругой, чтобы принять участие, хотя они в ссоре. И сама гонка очень напряжённая, погода плохая. Но всё заканчивается благополучно, они финишируют, став ближе друг другу.

— Ой, да, это романтично! — обрадовалась Розанна. — И драматично!

— Согласен, — сказал я, заглянув наугад в середину рукописи. — У меня ощущение, что автор разбирается в таких гонках. И диалоги нормально пишет, без вычурности. Только я бы добавил зрелищности — что-нибудь такое, что нельзя снять с обычными комбинированными съёмками. Чтобы показать возможности нашей аппаратуры.

— Например? — спросила Сон-Хи.