В его глазах (СИ). Страница 27

— Я буду слушаться! Я сделаю всё, что вы хотите! — завопила в ужасе, боясь даже предположить, каким пыткам способен меня подвергнуть этот нелюдь. — Пожалуйста! Пожалуйста! Не делайте мне больно! Пожалуйста!!!

Адлер игнорировал все мои крики и писки. Похоже, ему было совершенно плевать, что бы я ни говорила, что бы ни пообещала ему. Он уже принял решение, что здесь и сейчас существует лишь его собственное желание и безграничная извращённая фантазия.

— Прошу вас… — простонала я в последний раз, когда Станислав повернул обратно.

В его руках был зажат небольшой металлический короб. И я сразу догадалась, что находится там внутри, — какие-то медицинские приспособления.

Он хочет меня порезать?.. Вколоть мне какую-то дрянь?.. Убить, предварительно поизмывавшись над моим телом?..

— Нет… Нет… Нет… — всё, что я ещё была в состоянии произнести.

Беззащитные обреченные «нет» провалились в пустоту, как и все остальные мои попытки воззвать к благоразумию. Но я всё повторяла и повторяла короткое слово, которое с каждым разом становилось всё тише, пока звук не пропал совсем.

Глава 34

Свет в глазах померк. Я уже осознавала полнейшую безнадёжность своего положения. Ни мольбы, ни угрозы, ни рыдания были не в силах воспрепятствовать тому, что задумал сотворить со мной монстр. Бездна отчаяния разверзлась бесконечной тьмой. Я закрыла глаза и смирилась со своей участью. Лучше бы уж Адлер просто изнасиловал меня и отпустил на все четыре стороны, но его самодурство, похоже, не имело никаких границ.

Почувствовав первое прикосновение к ноге, я всё-таки открыла глаза и тут же ахнула от пронзительной боли.

— Ну, вот и всё, — сказал Станислав, разглядывая маленький осколок стекла, зажатый между металлическими щупальцами пинцета в его руках. — А крику-то было…

Я не сразу поняла значение этих слов. Картинка в глазах оставалась нечёткой из-за слёз. Тем не менее, я разглядела, что Адлер накладывает на область пореза то ли какую-то мазь, то ли крем. Сморщилась от неприятного пощипывания в ране.

— Неужели настолько больно? — поинтересовался монстр с усмешкой.

— Что вы делаете?

— Спасаю тебя от инфекции, — кинул он, методично примеряясь бинтом к раненной стопе. — Ты же не хочешь остаться без ноги?

— Что?..

Я снова вздрогнула, когда Адлер принялся забинтовывать повреждённую конечность.

— Может, тут и соблюдается предельная чистота, — проговорил Станислав, затягивая бинт потуже, — но всё-таки не больничная стерильность. Да и в больнице можно что-нибудь подхватить.

— Вы… вы просто хотели перевязать мне ногу? — я отказывалась верить в то, что говорю, потому что это скорее походило на бред.

— А ты на что рассчитывала? На увлекательную вечеринку?

— Почему просто не сказали?.. Почему?..

— Потому что ты орала, как невменяемая, — перебил Адлер. Он закрепил край белой ткани так, чтобы перевязь не разболталась, и ещё раз критически оглядел дело рук своих. — Готово.

Я лежала с открытым ртом. Дар речи, кажется, покинул меня надолго. Что, блин, происходит?!..

— Аника, — выдохнул Адлер и улёгся набок, прямо между моих разведённых ног, — почему ты так на всё реагируешь?

— Как?.. — еле произнесла это слово и тотчас закусила губу, когда ощутила мягкое скольжение указательного пальца по своей ноге.

Это было и щекотно, и приятно, и всё ещё страшно после всех пережитых ужасов.

— Эмоционально, — протянул Станислав. — Слишком эмоционально. Чересчур эмоционально.

— Не понимаю, о чём вы… — я стиснула зубы, когда рука Адлера снова оказалась в опасной близости от нежных лепестков, абсолютно беззащитных перед его взором и действиями. — А как мне ещё реагировать?..

— Не знаю… — задумчиво ответил он, опять остановившись буквально в паре миллиметров. — Я впервые сталкиваюсь с подобной реакцией. Но не стану скрывать, что это… притягательно, — Станислав тихо усмехнулся. — Так что меня не удивило, что Оскар так запал на тебя. Его можно понять. Искренние яркие эмоции — самое ценное, что можно получить от БДСМ-практик. Всё остальное, — кончик его пальца снова пришёл в движение, стал неторопливо очерчивать окружность по моему лобку, — разные приспособления, фетиши, игры и многое другое — просто вспомогательные элементы, чтобы оживить то, что часто как будто бы отмирает в человеке…

Я запрокинула голову, сильно-сильно зажмурила глаза. Адлер снова меня пытал — не менее жестоко: почти-почти добирался до самых чувствительных мест, подбирался близко-близко, а затем опять уводил руку.

— А что в человеке отмирает? — со стоном спросила я, чувствуя, что эти действия доставляют всё меньше дискомфорта.

Скорее уж наоборот — они дарили нечто абсолютно новое, незнакомое, чарующее. И мне хотелось одновременно закричать: «Прекратите!» и «Продолжайте!».

— Чувственность, — выдохнул Станислав, и я поняла, что его губы тоже оказались слишком близко к моим губам — тем, что между ног. — С возрастом или под гнётом обстоятельств люди часто теряют способность получать удовольствие. Уже не настолько сгорают от желания, не настолько открыто и живо реагируют на обыденные вещи.

Кончик его языка прошёлся едва-едва по кромке дрожащих лепестков.

— Что вы делаете?.. — зашептала я в потолок, выгибаясь в пояснице, хотя цепи удерживали слишком сильно, но невозможность двигаться только больше заводила.

— Доставляю удовольствие, — ответил Адлер, его дыхание обожгло мою промежность.

— Кому?..

— Себе, — ехидно заявил он и снова коснулся языком мякоти губ, на этот раз дольше и чувствительнее. — И тебе.

— Вы уверены, что я этого хочу?

— А ты уверена, что ты этого не хочешь?

Ещё один смешок. Я попыталась отстраниться, но, конечно же, не смогла. Адлер полностью накрыл ладонью мой лобок и слегка придавил. Я застонала в потолок. Ощутила, что тело придаёт меня, и я уже вся теку от этих издевательств.

— Обманщица, — как будто бы пожурил меня Станислав. — Ты не в состоянии сдержать свои реакции.

— Пожалуйста…

— Что «пожалуйста»?

Я сама не знала, о чём хочу попросить. Тем временем ласки стали настойчивее. Станислав распалял мой клитор руками. Осторожно, но уверенно. Он словно заранее знал, как прикоснуться, чтобы я изнывала от желания.

— Пожалуйста… Я… Я…

— Да?.. — вопросил он, совершая аккуратные плавные движения вверх и вниз — до дотрагиваясь до пульсирующей точки, то уходя ко входу во влагалище. — Продолжай, Аника. Что ты собиралась сказать?

— Я… Я… а…

Он слегка надавил на клитор, раздвинул губки в стороны и поцеловал… Прямо туда. Его щетина немного кололась, но это скорее добавляло острых ощущений. Когда Станислав стал вращать языком, я окончательно потеряла всякую возможность связно говорить.

— О, боже… Боже… — вырывалось непроизвольно от непередаваемого наслаждения, которое я испытывала в тот момент.

Все сомнения, что это нужно немедленно прекратить, испарились начисто. Теперь я точно знала, что хочу лишь одного — чтобы пытка продолжалась как можно дольше. Ещё и ещё. Бесконечно. Пока я не распадусь на части от безумного экстаза.

Глава 35

Внезапно всё прекратилось. Я опять вздрогнула, уже от разочарования, будто меня бросили на произвол судьбы. Резко открыла глаза, полные слёз, хотя уже трудно было сказать наверняка, почему я плачу — от испуга, от отчаяния или от наслаждения. Руки и ноги интуитивно пытались шевельнуться, но лишь раз за разом натягивали цепи, не приближаясь к телу ни на миллиметр.

Я нашла глазами взгляд Станислава. В нём не было ни свойственной усмешки, ни прежней злобы, с которой он не сумел совладать, когда мы ещё находились в кабинете. Адлер смотрел совершенно иначе — таким я видела его впервые. И этот взор невозможно ни забыть, ни передать. Взор, источающий похоть и смирение, агрессию и нежность. Мне даже не нужно было дополнительно удостоверяться, чтобы знать наверняка — Станислав возбуждён не меньше меня.