В его глазах (СИ). Страница 24

Глава 29

Абсолютно новое, прежде незнакомое чувство захватило меня целиком. Чувство, в котором было не только безумное притяжение к Станиславу, испытанное несколько ночей назад при схожих обстоятельствах. Сейчас в этом чувстве было ещё кое-что очень важное и сильное — страсть. Взаимная страсть. Могу с уверенностью сказать, что одна мысль о моём решении уже заставляла меня трепетать от предвкушения и… возбуждения.

Да, меня нереально заводила идея о том, что сейчас я попробую на вкус член Станислава. Почувствую его на своём языке. Доставлю ему удовольствие. Сделаю так, чтобы ему стало хорошо.

Его глаза смотрели в меня жадно и призывно. И хотя Адлер продолжал сидеть неподвижно, его естество моментально среагировало на моё прикосновение — член ещё больше затвердел. Казалось, плоть стонет от напряжения и изнеможения.

Я склонилась к нему, собираясь притронуться губами к головке. Закрыла глаза…

— Не надо, — Станислав грубо отстранил меня.

Я очнулась, словно мне влепили жестокую пощёчину. Адлер отвернулся и стал застёгивать брюки обратно.

— Стас! — возмутился Оскар. — Ты что творишь?!

Мне тоже хотелось возмутиться. От обиды я чуть не всхлипнула. Глаза моментально наполнились слезами. Мне бы порадоваться, что удалось избежать такой участи. Но в самом деле я только что испытала унижение, какое ни с чем невозможно сравнить.

— Для начала я хочу решить вопрос, — жёстко прокомментировал Станислав. — Ты можешь приказать ей, пока она согласна тебе подчиняться. Но не мне.

— Да я и не приказывал тебе! — ещё больше взбесился Золотницкий. — Я ж для тебя стараюсь! Подумал, Куколка как раз в твоём вкусе. Даже чем-то похожа на…

— Заткнись, — резко перебил Адлер.

Я так и стояла на коленях, слушала их ругань и еле-еле сдерживала слёзы.

— Либо мы сейчас решаем… — продолжил Станислав, но его тут же оборвал Оскар.

— Или? Ну, давай. Договаривай.

— Или можем отдать решение в сторонние инстанции, — спокойно, но вкрадчиво и жестоко закончил свою мысль Адлер.

У Золотницкого скрипнули от злости зубы. Но затем он натянул якобы приветливую улыбку.

— Стас, мы ведь друзья, — протянул он. — Не надо пытаться меня запугать.

— Я тебя не запугиваю, а говорю то, что думаю.

— Хорошо, — Золотницкий поднял раскрытые ладони. — Я тебя услышал.

— Это последнее предложение, — Станислав ткнул указательным пальцем в лежащий на кофейном столике документ. — Здесь более чем достаточно. И ты это прекрасно понимаешь. Любой суд признает справедливой цену в два раза ниже.

— Любой суд пустит «Империал» с молотка. Ты этого хочешь?

— А ты?

Они уставились друг на друга, как два тигра, готовящиеся к смертельной схватке. Да она уже происходила эта схватка — в их бешенных взглядах, в их агрессивных позах, в их ожесточённых лицах.

Но внезапно Золотницкий дрогнул.

— Ну, ладно, — бросил он так небрежно, будто секунду назад они вовсе не желали перегрызть друг другу глотки. — Тогда ты мне дай пять минут. Максимум — десять.

— Для чего? — нахмурился Станислав.

Тут Оскар перевёл взгляд на меня, хотя я успела смириться с тем, что о моём существовании забыли. И даже отчасти порадовалась.

— Ну, раз ты не жаждешь Куколку, я ею попользуюсь. Так сказать «пересплю» с нашим решением.

Он резко встал с дивана и за пару шагов очутился рядом со мной. Ничего не говоря и ни о чём не предупреждая, Золотницкий молниеносным движением впился мне в волосы. Я даже не успела ощутить боль, когда он поволок меня по полу. А завизжала только потому, что испугалась. По-настоящему испугалась, дико и животно. Задёргала ногами, заколотила пятками. Но Оскар не отпускал и тащил меня, как тряпку.

— Что вы делаете?! — орала я, цепляясь в его запястье и пытаясь высвободить свои волосы.

— А ты что думала, Куколка, я шутил, когда сказал, что сегодня не буду добреньким? — прошипел Оскар и одним махом отбросил моё тельце к противоположной части комнаты.

Я заскользила по ламинату, ударилась спиной о штукатурку на стене. Взвыла от боли. Золотницкий стоял надо мной и наслаждался моим жалким видом. Я плакала, сидя у его ног, боялась лишний раз сделать вдох.

— Не надо… — жалобно выдавила я, увидев, что он расстёгивает свои брюки.

— Открывай рот, — приказал он.

— Не надо… — прошептала еле слышно и захныкала.

Оскар снова схватил меня за волосы, заставил встать на колени, притянул к своему паху.

— Не надо… — я попыталась его оттолкнуть, но он только крепче стянул зажатые пряди так, что у меня запульсировала голова.

— Мне нравится, что ты сопротивляешься. Давай, умоляй меня остановиться.

Золотницкий вытащил стоящий член и ткнул им мне в лицо. Я зажмурилась с силой, не желая ни видеть, ни чувствовать это. Стиснула зубы до боли, продолжая стенать от ужаса. Оскар впился пальцами мне в подбородок, хотя бы волосы отпустил. Но легче мне не стало, потому что он принялся хлестать членом по моим щекам.

— Ну, что же ты не кричишь, Куколка? — измывался он, снова и снова нанося удары по носу, по глазам, тыча головкой мне в губы. — Что обычно делают хорошие девочки, когда не хотят трахаться? Зови на помощь. Или соси. Давай. Выбор за тобой.

Я сопротивлялась, уворачивалась, рыдала. Золотницкий ударил меня по щеке. И сразу же влепил по другой. Снова сжал мой подбородок. Слёзы посыпались градом.

— Давай, сука, — он ещё сильнее надавил мне на челюсти, стараясь открыть рот.

— Оскар, ты жестишь, — услышала я голос Станислава, который прозвучал в моей голове, будто сквозь плотный туман.

— Да брось, Стас. Ей же нравится играть. Не мешай.

— Ей не нравится.

— Если бы не нравилось, она бы сказала стоп-слово.

Стоп-слово…

Да, я помнила о нём. Помнила, что могла это прекратить. Помнила, что у меня всегда есть инструмент, чтобы остановить любое воздействие. Но я не останавливала. Запрещала себе произносить хоть что-то. Понимала, что это тупик, в который сама себя загнала. Из него нет выхода. Либо нужно сделать то, чего требовал мой мучитель, либо сказать «рамка» и…

И осознать, что я ни на что не способна, что у меня не хватает духу ни на что в этой жизни. Окончательно смириться с тем, что я не годна даже на то, чтобы стать чужой игрушкой.

— Куколка, — въедливо проговорил Оскар, — если ты сейчас не откроешь рот сама, я привяжу тебя к стулу, вставлю расширитель в зубы и буду трахать до тех пор, пока ты не начнёшь задыхаться.

Он не шутил. Совершенно точно не шутил.

— Что решаешь? Я считаю до трёх. Один… — Золотницкий сделал паузу и усмехнулся. — Два… — он специально растягивал слова, чтобы ещё сильнее разодрать мои нервы на части. — Три…

Я разомкнула челюсти, но глаз не открыла.

— Умница, — услышала я его шипение, одновременно чувствуя, как между губ с трудом входит толстая головка мужского члена.

Глава 30

Не знаю, как меня не стошнило в первую же секунду. Я уговаривала себя, что справлюсь, что это недолго и так страшно, как кажется.

«Это просто игра…»

— Хорошо, а теперь поиграй язычком… — слова Оскара едва прорывались в моё сознание. — Будь послушной девочкой, вот так…

Я не осознавала, что делаю. Я снова очутилась там — по другую сторону картины, где наблюдала происходящее как бы стороны, хотя продолжала держать глаза закрытыми.

— Посмотри на меня, — приказал Золотницкий.

Я не смогла. Правда не смогла. Выплюнула его член, заплакала в отчаянии. И вновь Оскар схватился за мои волосы.

— Ну, всё, дрянь! Ты меня достала!..

На последнем мгновении я распахнула глаза и тут же горько об этом пожалела — Золотницкий размахнулся. Его рука уже летела мне в лицо. Лучше бы я этого не видела…

Потому опять поскорее зажмурилась, готовясь к удару.

Но… его так и не произошло.