Кровь богов и монстров (ЛП). Страница 5

В голову закрадывается тревожное подозрение, и в тот же миг ко мне тянется рой маленьких разумов. Чёрт. Всего на мгновение, но я закрываю глаза и мысленно возвращаюсь. Пауки, которых я оставила наблюдать за окружением в первые дни своей миссии, всё ещё здесь — и они тревожны. Объединив свой разум с одним из них, я замечаю не одну, а три темные фигуры, сидящие на крыше здания. Я готова была застонать от досады. Они здесь. Не только Теос, но и все они. Конечно, они здесь. Мне следовало бы догадаться, что Каликс не останется позади, а если Каликс пошел, Руэн последовал за ним — просто чтобы убедиться, что он никого не убьет по пути.

Любая надежда, которая у меня могла быть, что Теос убедит их ждать там, где я ему сказала, умирает быстрой смертью. Даже сейчас они парят прямо над нашими головами, ожидая чего, я не знаю. Что я знаю точно, так это то, что я хочу придушить их всех.

Мужики, блядь, никогда не слушают.

Я снова открываю глаза как раз в тот момент, когда Кэдмон наклоняет голову набок и вздыхает.

— С таким же успехом ты можешь сказать им, чтобы входили, — сухо говорит он.

Я напрягаюсь. — Я не знаю, что… — Отрицание испаряется, когда он бросает на меня раздраженный взгляд.

— Пожалуйста, не оскорбляй меня, Кайра, — говорит Кэдмон, прерывая меня прежде, чем я успеваю закончить отрицание. — Может, я и выгляжу непритязательно, — он таковым не является и никогда не был, но я этого не говорю, — но я очень хорошо знаю этих парней. Они бы не позволили тебе прийти одной. Иди и скажи им, чтобы заходили внутрь.

Взгляд Офелии останавливается на моем лице, и ее губы поджимаются, что является верным признаком ее неодобрения. Я ничего не говорю. Вместо этого я просто отворачиваюсь от комнаты, протискиваясь мимо Региса, который продолжает смотреть на Бога с бледным лицом, и направляюсь к двери.

Пройдя через первую комнату, я захожу на кухню и направляюсь к задней двери, а не к парадной. Ночь прохладная, и она обдает мою кожу, когда я выхожу на улицу. Воздух поступает в мои легкие, а затем еще больше, когда я делаю вдох за вдохом. Теперь, когда я вдали от любопытных глаз Офелии, Карсела и Кэдмона, меня охватывает настоящая паника.

— Деа? — Как будто он чувствует, что я вот-вот расплачусь, голос Теоса доносится из темноты над моей головой. Легкое шуршание шагов по планкам крыши эхом отдается до меня за мгновение до того, как я слышу глухой стук тела, падающего с крыши магазина мадам Брион.

Секундой позже передо мной возникает бело-золотая вспышка. Мои глаза горят, и, сколько бы я ни дышала, мне, кажется, не хватает воздуха. Брови Теоса опускаются над его мерцающими глазами, когда он протягивает руку и обхватывает ладонями обе стороны моего лица.

— Что случилось? — спрашивает он, когда звуки падения еще двух тел с крыши доносятся с той стороны, где мы стоим. — Что такое?

Я прикусываю губу так сильно, что ощущаю вкус крови. Как это случилось? Я спрашиваю себя. Как я могла пасть так низко? Десять лет тренировок. Десять лет прятки. Все это коту под хвост за один день. Все происходит слишком быстро, и я падаю в свободном падении, и ничто не может помешать моему падению.

— Блядь. — Темное проклятие Теоса рикошетом отлетает от моих ушей за долю секунды до того, как он наклоняется вперед и целует меня в щеку. Я моргаю и зажмуриваюсь, когда его губы прижимаются к коже у меня под глазом, а когда он отстраняется, и я снова открываю их, его губы мокры от моих слез. — Не надо… — Теос обрывает себя. — Черт возьми, пожалуйста, не плачь, Деа.

— Что случилось? — Глубокий баритон Руэна звучит где-то рядом, но я не могу ответить, потому что Теос обнимает меня и притягивает к своей груди. — Почему она плачет?

Я рушусь под давлением внутри себя. Они знают. Боги знают — по крайней мере, Кэдмон знает. Что это значит для меня? Что это значит для Преступного Мира? Они умрут? А я?

— Я не плачу, — лгу я. Черт, я плачу, и я этого не вынесу. Почему я плачу?

Ладонь Теоса касается моего затылка, двигаясь вниз по черепу, переплетая пальцы с прядями, нежно поглаживая так, что это не должно меня успокаивать, но каким-то образом успокаивает. Боги, каким же дерьмовым ассасином я оказалась.

Я позволяю себе передышку еще на мгновение, но это все. Прижимая руки к его груди, я отстраняюсь и испытываю облегчение от того, что больше не чувствую жгучих слез в уголках глаз. — Кэдмон здесь, — говорю я.

Три пары опасных глаз устремляются на меня, и один за другим все Даркхейвены поворачиваются к задней двери, ведущей в заведение мадам Брион. Каликс делает шаг к нему, становясь между мной и мужчиной, который сейчас стоит в дверном проеме.

Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с землистыми глазами Кэдмона. Он смотрит поверх меня на Теоса, а затем переключает свое внимание на Каликса и Руэна, которые стоят по бокам от нас. Со вздохом, в котором больше смирения, чем тревоги, он разворачивается и жестом велит нам следовать за ним.

Руэн и Теос обмениваются взглядами, но Каликс продолжает смотреть в спину Кэдмона, и с того места, где я стою, я не могу видеть его лица. От нечего делать я вырываюсь из приятного круга объятий Теоса и следую за Кэдмоном.

Единственный способ узнать правду — это следовать за Богом Пророчеств, и, надеюсь, он приведет всех нас к логическому выводу, который не будет означать конец моей жизни или Преступного Мира.

Глава 4

Кайра

Когда я возвращаюсь в комнату, с тремя массивными фигурами на хвосте, Регис стоит уже там вместе с Карселом и Офелией. Верхняя губа Офелии приподнимается. На мгновение ее осуждающий взгляд останавливается на мне, и ее глаза сужаются, вероятно, раздраженная тем, как близко они стоят ко мне. Недовольство заполняет выражение ее лица. Я сдерживаю все гневные слова, которые хочу обрушить на нее. Это не мое дело. Я опускаю взгляд в пол.

Ожог от чьего-то внимания обжигает мне щеку, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как Руэн хмуро смотрит на меня, переводя взгляд с меня на Офелию и обратно. Тупая, ноющая пульсация начинается в затылке и распространяется наружу.

— Регис рассказал мне о твоем… отношения с тремя Смертными Богами, Кайра, — наконец произносит Офелия, ее голос четкий и напряженный. Я не вздрагиваю. — Но я не думала, что ты будешь настолько глупа, чтобы привести их с собой на нашу встречу.

Делая глубокий вдох, я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Теперь они знают правду, так что логично, что я привела их с собой. — Я не утруждаю себя упоминанием того, что они трое не оставили мне особого выбора.

Ее хмурый взгляд становится еще мрачнее, и она поворачивается лицом к Кэдмону. — Ты знал об этом? — обвиняющим тоном спрашивает она. — О них? — То, как она произносит слово «них», звучит так, словно она произносит что-то столь же неприятное, как название высасывающей душу болезни, вызванной гноем.

Я смотрю на них. Они немного красивее, чем болезнь, но все равно определенно заразны. Кажется, я не могу от них избавиться. Тем не менее, я также хотела бы знать, предвидел ли это Кэдмон.

Кэдмон вздыхает, усаживаясь на одном из диванов, и хотя Офелия остается стоять, Карсел тихо ругается и бросает на меня яростный взгляд. Если бы я все еще не оправилась от присутствия Кэдмона, я бы стерла это выражение с его лица. Я всегда ненавидела этого придурка.

Однако я кидай быстрый взгляд на Региса — мне слишком больно смотреть на него прямо сейчас — и двигаюсь к центру комнаты, где сидит Кэдмон. — Как давно ты знаешь правду? — Я спрашиваю его.

Кэдмон откидывается назад и небрежно закидывает одну руку на спинку дивана, на котором он сидит, как будто ему на все наплевать. Тем не менее, тем же движением он проводит другой рукой по лицу, отчего выглядит расстроенным настолько, насколько он изможден. Он сама противоречивость, этот Бог. Могущественный, внушающий страх, и все же… Он единственный Бог в Академии, который никогда не вызывал у меня проблем с уважением к нему.