(Не)образцовый айдол Восточной Старшей (СИ). Страница 15

О, контакт пошел!

Я: «Это ты про тыковки, которые я подарил соседке?»

Не писать!: «ОЧЕНЬ смешно…»

А вот и диалог завязался!

Я: «Может, заскочишь?»

И опять никакого ответа. Ладно, опять попробуем по-другому.

Я: «Может, я к тебе заскочу?..»

И пара многозначительно подмигивающих смайликов в конце…

Не писать!: «А может, ты просто пойдешь на хер?»

Я: «А может, лучше ты? Тебе так-то сподручнее…»

Не писать!: «Смотрю, уже не скучно, да?»

Не писать!: «Больше я тебе не отвечу!»

И, хлопнув виртуальной дверцей, гордо вышла из чата, устроив мне очередной геймовер.

Это реально было как в дурацкой игре, в которой произвол геймдизайнера наказывает тебя за страсть к победе тем, что обнуляет результат. Ну так, на полдня, на день — а потом снова дает попытку — типа дерзай. Ну я и дерзал.

Вот только кое-чего она не прокачала. Теперь я играл с ней по своим правилам — не в дурацкий непроходимый платформер, а в легкий ненапряжный кликер, собирая ачивку за ачивкой.

«Больше я тебе не отвечу!»

Отлично! Тянуло на новый челлендж. Я переименовал контакт с «Не писать!» на «Достать, чтоб ответила!» Ответишь, как миленькая!

В общем, к черту принцесс! Если за кем-то и бегать, то только за королевой! Тем более ее не нужно спасать — от нее обычно нужно спасаться…

Следующее утро я начинал на спорте — в смысле, стоял в кроссах и трениках перед домом Катерины и, зевая (плохо спалось ночью — все разговоры с бывшей, мать ее!), курил вейп. Струйка дыма то рассеивалась, то снова окутывала ее особнячок. Когда я впервые увидел этот дом, то подумал, что это не дом, а настоящий дворец с башенками, где живут короли и какая-нибудь принцесса. Хоть одна там должна быть обязательно! Ну а дальше мы пошли с ними знакомиться.

Я помню, как ее впервые увидел. Мы тогда только переехали в Карпов, и я был немного недоволен — на старом месте остался прикольный друг, поэтому я чуток капризничал, и маман, пообещав мне компанию, повела знакомиться с соседями. Мы зашли во двор, а там стояла какая-то девчонка с задранным носом и что-то усердно выговаривала какому-то пухляшу, а он слушал вполуха и грыз печеньки. Словом, вообще не ценил внимания, которое на халяву досталось ему. И тут я понял — меня как молнией ударило! — что на его месте должен быть я! Это мне она должна так усердно выговаривать, это передо мной должна так задрать нос, это мне должна отдать все внимание! А что, девчонок я уже тогда любил. Дело оставалось за малым — только с ней подружиться. А самый лучший способ подружиться — это произвести правильное впечатление! И пухляш тут оказался как нельзя кстати…

Ну думаю, сейчас я подойду, толкну его, он развернется и толкнет меня в ответ, а потом мы чуток пободаемся — я, разумеется, буду круче. А девчонка будет все это время стоять, смотреть, пищать от восторга и хлопать в ладоши, а потом скажет: «о, какой ты клевый!» (мне с детства нравилось, когда меня хвалят девчонки. Грешен, каюсь). Идеальный план, закрепленный миллионами лет эволюции! Что тут могло пойти не так?..

Значит, подхожу, толкаю его (все по плану), и тут — внезапно! — этот кабачок вместо того чтобы толкнуть в ответ, вдруг заваливается на сочный бочок и начинает верещать. Да еще и громче, чем могла бы верещать девчонка! Как оказалось, это был первый удар извне, который получил этот тепличный овощ. Вот такая подстава.

Девчонка тут же поднимает его, бросает мне «жди тут!» и уводит пухляша в дом. А потом возвращается одна и начинает усердно выговаривать уже мне, а я слушаю и довольно киваю. Так мы и познакомились.

— Тебя как зовут-то?

— Катерина, — величественно выдала она. — Без «е»!

— Дурацкое имя! — сказал я не менее величественно.

— Сам дурак! — фыркнула она.

Можно сказать, так я и попал в свой персональный ад…

Калитка, неподалеку от которой я дымил, с легким скрипом распахнулась, и оттуда на еще темную улицу по-королевски выплыла К на свою привычную утреннюю пробежку. В белоснежном спортивном костюме, светлым пятном выделяющаяся во мраке, чтобы любой извращенец, похабник и маньяк мог с легкостью взять ее след, что, собственно, я и сделал.

Зараза вообще любила белое. Белое платье, белые блузки, белый костюм, белые кеды… Зачем? Это так не вязалось с ее образом — Катерина никогда не была белой и пушистой. Я вот, например, предпочитал черное — и сейчас бежал за ней в черном: черные треники, черная куртка, черные кроссы. Как быстрая тень, как неуловимый призрак, как крадущийся во мраке ниндзя…

— Как маньяк, — даже не дрогнув, не оборачиваясь, бросила К, когда я ее нагнал. — Ты бегаешь за мной как маньяк!

— Ха! — лишь оскалился я в ответ. А я и не спорю, детка!

Год за годом я учил Катерину стойкости, готовил ее, как ассасина, ко всяким неожиданностям. Подкрадывался к ней сзади, щекотал, хватал, выпрыгивал из шкафа в маске из «Крика» и с бутафорским ножом — и все для того, чтобы она не пугалась непредсказуемости жизни. С годами она и правда пугалась все меньше и меньше, и мне приходилось становиться все креативнее и креативнее. Так что если однажды к ней подкрадется со спины маньяк, возможно, это не она испугается маньяка, а маньяк — ее реакции.

— Чего «ха»? — нахмурилась зараза.

— Ха! — еще более зловеще повторил я, чтобы ей было понятнее.

Как-то она мне сказала: «ты не сможешь меня напугать ничем!» — тем самым породив во мне дикое, безумное желание проверить, чем же ее все-таки можно напугать. Как неутомимый исследователь, за эти годы я нашел с десяток вещей, которые ее пугают.

Итак, топ того, что ее пугает — если судить по громкости визгов. Знали ли вы, что великая Катерина боится грома? А еще она боится высоты, резиновых змей в своей постели, теннисных мячиков, которые взрываются над ее головой, мужиков, которые подкрадываются к ней с ножом и в странном балахоне (я лично проверил все эти фобии, части из которых, возможно, не было до меня). Но больше всего — топ один — она боится дебилов, которых не может контролировать. А значит, больше всего на свете Катерина боится меня.

— Беги спереди, — не выдержала К. — А то ты меня нервируешь.

Я же говорил!

— Боишься, — обогнав ее, уточнил я, — что я наброшусь на тебя сзади? Но я и спереди могу на тебя наброситься… — и по-маньячески повернулся к ней лицом. — Особенно сейчас, когда у меня нет девушки… Этого ты не боишь… Ай!..

Внезапно ветка дерева, которую я не заметил спиной, безжалостно хлестнула меня по башке.

— Кхм, — хмыкнула К, — да в панике просто! Ладно, я все равно тебя обгоню.

И, пытаясь отвязаться от моей компании, обогнула меня и выбежала из нашей коттеджной зоны в прилегающий лесопарк. Правда, улепетывала она от меня как-то лениво, так что я с легкостью нагнал ее белоснежную задницу. Плохо, Катерина, плохо! Кто ж так убегает от маньяков?

— Ммм, от тебя пахнет тыквами! — втянул я носом воздух, вновь поравнявшись с ней. — Чудесный аромат… Сменила духи?

— Благодаря тебе, у меня весь дом ими пропах, — не поворачивая голову, бросила она.

— Ну ты же их любишь! — расплылся я в широкой улыбке, которая тоже была в топе того, что ее бесит. — А я люблю давать тебе то, что ты любишь…

— А еще я люблю бегать в одиночестве! — выдала зараза и втопила уже по-настоящему по извилистой дорожке среди деревьев.

Однако на то я и спортсмен, чтобы догонять чужие задницы, а не смотреть на них.

— Так легко ты от меня не избавишься, детка! — догнал я ее.

И смачно шлепнул по обтянутой белой тканью пятой точке. Весьма упругой, кстати. Утренний бег — полезная штука!

— Не детка! — выдохнула К и, не сбавляя темпа, хорошенько двинула по мне локтем, пытаясь спихнуть с и так узкой дорожки.

Нога поехала по скользкой жиже, унося меня прямиком в грязную лужу. Я, конечно, отлично плаваю, но плавать тут мне точно не хотелось. Раскидав по сторонам кучу брызг, я все-таки удержал равновесие.