Придворный Медик (СИ). Страница 7

Шутов с радостью сдал бы своих нанимателей, если бы знал, кто они такие. Посредник, который передавал указания и форму, тоже оставался безымянным. Таковы условия работы убийцы. Полная анонимность.

Вот только сейчас Шутову она сейчас на руку не играла.

— Молчим, значит… — Коршунов устало протёр глаза. — Хорошо. В таком случае расскажи мне, как с тобой связан Булгаков? Почему ты на него напал?

Снова тишина. Антон начал осознавать, что оправдаться уже никак не выйдет. Выхода отсюда нет. Так и какой же тогда смысл разговаривать с командиром? Лучше принять смерть или заключение с честью.

— Ты ведь понимаешь, что завтра сюда явится старший дознаватель? — воспользовался последним козырем Коршунов. — Ты знаешь, кто он такой? Сначала он накачает тебя зельями, и ты выдашь всю правду. А если она его не устроит, он возьмётся за пытки. В прошлом он работал лекарем, но с лечением людей у него как-то не задалось. Поэтому теперь он их мучает.

Лекарь.

Это слово впечаталось в голову Шутова. Оно начало ассоциироваться у него с врагом.

И тогда убийцу посетила мысль. Почему бы не отомстить напоследок тому, кто окончательно разрушил его и без того несчастную жизнь? Пусть завтра дознаватель достанет из него правду. Но сейчас можно напоследок дать Булгакову сдачи.

— Во-первых, командир, я не нападал на Булгакова, — заявил Шутов. — Это он на меня напал. И если вы ещё не поняли, именно этот поганый лекарь помог мне проникнуть внутрь. На этом всё. Думайте, что хотите. Больше до прибытия дознавателя я ничего не скажу.

Судя по выражению лица, Коршунов усомнился в правдивости слов заключённого.

— Петька! — крикнул он своего помощнику. — Внести в список дел на завтра. В десять утра у меня встреча с Павлом Андреевичем Булгаковым.

Прежде чем вернуться в свою квартиру, я прошёлся до центра Дворцовой площади — к Александровской колонне. Это было одно из множества мест силы, где лекари могли зарядиться маной.

Иногда мне кажется, что этот мир изначально был создан для лекарей. Судя по информации, которую я смог вычитать в официальных статьях, почти весь он заполнен такими источниками жизненной энергии. Ни для кого, кроме лекарских магов, таких источников больше нет.

Будто сама планета делится своей силой с людьми, проводящими через себя жизненную энергию.

Восстановив часть сил, я вернулся домой, скинул испорченную рубашку и осмотрел свой шрам. Он всё ещё зудел. Прошло уже полгода, а он до сих пор меня беспокоит. И никакая лекарская магия не способна унять это жжение.

До сих пор поражаюсь, как так вышло, что в тот момент я получил второй шанс?

Я умер на операционном столе из-за ошибки хирурга, а затем резко пришёл в себя. С перерезанной глоткой. Помню, сначала я уж было подумал, что это хирург Иванов опять «промахнулся». Решил, так сказать, довести операцию до логического завершения!

Но шея зажила тут же, как только я осознал, где нахожусь. Когда мои воспоминания частично слились со знаниями моего предшественника.

Весь дом семьи Булгаковых был в огне. Кто-то убил старших членов семьи, а предыдущему Павлу перерезали шею. Ранение было смертельным — в этом я уверен на сто процентов. Нож пересёк сонные артерии и гортань. В общем-то, из-за этого предыдущий Булгаков и погиб. Но по какой-то причине после моего появления в его теле шея тут же зажила.

Остались только мы двое. Я и мой младший брат Кирилл. Его убийцы не заметили. В итоге нам чудом удалось выбраться из горящего дома, а потом…

Потом меня ждало много испытаний. Но самое главное, что в итоге я смог воспользоваться своими знаниями и сдать государственный экзамен, чтобы повысить квалификацию и получить возможность устроиться в клинику при дворе императора.

Следующая цель — стать настоящим лекарем. Не помощником.

Ведь мне нужен доступ к наиболее приближенным к императору семьям.

Утро моего второго рабочего дня началось с неожиданной встречи. Около кабинета моего наставника стоял Леонид Беленков. И ждал помощник нейролекаря именно меня.

— Доброе утро, Павел Андреевич. Простите, что даже не дал вам переодеться, но… У меня есть для вас две новости. Хорошая и плохая.

— Вот уж действительно — утро доброе, — усмехнулся я. — Выкладывайте, Леонид Петрович.

— Сначала хорошая новость. Мой наставник нейролекарь Сергеев сказал, что вы можете поработать сегодня вместе с нами. На приёме.

— Это и вправду отличная новость! — обрадовался я. — Так, а плохая?

— Лекарь Гаврилов ушёл на экстренное совещание. До обеда его не будет.

— Это тоже хорошая новость!

— А ещё он сказал, что после своего возвращения… он вас уволит.

Глава 3

Что ж, если Гаврилов и вправду меня уволит, это станет моим личным антирекордом! Увольнения после двух рабочих дней у меня ещё не было.

В прошлом я пару раз уходил, отработав всего неделю, но это происходило по моей собственной инициативе. Либо начальство не устраивало, либо условия труда были неадекватные. Но здесь мне нужно удержаться любой ценой.

— Евгений Кириллович никак не аргументировал своё решение? — спросил Беленкова я.

— Нет. Он вообще со мной разговаривать толком не стал. Мой наставник попросил передать лекарю Гаврилову историю болезни. Я встретился с ним здесь, около кабинета. Евгений Кириллович говорил с кем-то по телефону. Не представляете, как он орал! Выдернул у меня из рук историю и велел передать то, что я вам уже рассказал, — объяснил Беленков.

— А! Так это — ерунда, — рассмеялся я. — Возможно, всё не так уж и плохо. Скорее всего, я его просто чем-то достал.

Например, пятью десятками исправленных протоколов. Хотя морально лучше быть готовым обороняться и контратаковать. Есть вероятность, что на его решение мог повлиять лекарь Дубков. А этот тип, как я уже понял, имеет большую власть в клинике.

В таком случае единственное выход в этой ситуации — дождаться личной встречи с Гавриловым. И благо, мне сейчас есть, чем заняться.

— Ну что, Леонид Петрович? — потирая руку об руку, произнёс я. — Пройдёмте к вашему наставнику. С нетерпением жду знакомства с нейролекарем.

— Ох, ваше мнение ещё может измениться, когда вы с ним встретитесь, — покачал головой Беленков.

Мы с коллегой прошли в кабинет нейролекаря. Как только мы вошли внутрь, на всё помещение тут же раздался кряхтящий вопль:

— Лёня! Куда пропал мой неврологический молоточек? Опять пользовался им без спросу⁈

Ничего себе! Вот это громкоговоритель! У меня аж в ушах писк раздался, будто меня ультразвуком оглушили.

— А я ведь предупреждал, — прошептал мне Беленков. — Не обращайте внимание. У него проблемы со слухом. И… Не только с ним.

Нейролекарем оказался низкорослый худощавый старичок с непропорционально большой головой. Леониду Беленкову он был вообще по пояс. Стёкла очков сильно увеличивали его глаза, из-за чего узкий специалист напоминал мне маленького старого гоблина. Опираясь на трость, он довольно резво подобрался к своему помощнику, поднял трясущуюся руку и погрозил пальцем.

— Молодой человек! Ещё раз спрашиваю, куда пропали все мои инструменты? — протараторил он.

— Алексей Георгиевич, ну чего вы опять заладили? — спокойно ответил Беленков. — Проверьте нижний ящик. Вы всегда их там оставляете.

— Да? — подёргивая головой, спросил он. — Ну ладно. На этот раз выкрутился!

Я с трудом сдержал смех, наблюдая за взаимодействием Сергеева и Беленкова.

Пожилой лекарь обращался к своему помощнику на «ты» и даже называл его Лёней. Но лично я в этом ничего постыдного не вижу. Человеку в таком возрасте это позволительно. Особенно, если он хороший специалист. А если учесть, что его до сих пор держат в императорской клинике, сомневаться в этом не приходится.

Но пока что выводы делать рано. Посижу на приёме, понаблюдаю. Интересно будет посмотреть, на что способен столь опытный нейролекарь.