Шурик 1970 (СИ). Страница 46
— И откуда такое роскошество? — спросила Зина, с сожалением отодвигая чуть ли не вылизанную тарелку. —Тимофеев, говори, откуда курица? Полночи не был дома, шлялся где-то, потом вернулся с целой мордой и целой кастрюлей вкуснятины. Ты что, поменял гуся на курицу? Ты нажаловался молодой любовнице, что я тебя не кормлю совсем? Вот она тебе с собой и завернула. Тимофеев, отвечай! Я ревную! Я не засну сегодня от мыслей. Откуда азу?!
— Можешь считать, от твоих поклонниц из овощного, — сказал я. — Как-нибудь познакомлю. Тебе привет от Николая и с тебя два фото с автографами за азу.
Я широко зевнул, спать реально хотелось.
— Слушай, — уже без всякой грусти сказала Зина. — В воскресенье празднуем новоселье. Тянуть больше нельзя. А что, ремонт мы закончили… Ты закончил, Самоделкин ты мой. Ты кого пригласить хочешь?
Выяснилось, что я хочу пригласить только Шпака и Лопуха. Со скрипом Зина согласилась на Дуба. Но с условием, что я выпрошу у Шпака не только магнитофон, но и камеру. «Такое должно войти в историю». Все остальные гости — десять человек, со стороны Зины. И все из театра сатиры. У нас что, будет дома кабачок? Но где взять столько стульев?
Проснулся я от громкой музыки из-за стены. Пел Высоцкий:
«Если вы в своей квартире.
Лягте на пол. Три-четыре»…
Куда лучше, чем эта утренняя гимнастика под пианино из телевизора, но чего так громко? Шпак решил начать новую жизнь и заниматься по утрам гимнастикой?
Зина запахнулась в халат, сбегала на разведку, то есть — на балкон. Вернулась и сообщила, что Шпаку привезли новую пленку Высоцкого. Записано с оркестром. Качество — высшее. Не может удержаться, перед работой решил послушать.
Зина пошла на кухню и попыталась сварить для меня кофе. Не очень удачно. Пришлось вставать и мыть залитую плиту, варить кофе заново. Зазвонил телефон. Это был Николай Ловчев.
— Александр? Утро доброе. Кто такой Игнатов?
— Да хрен его знает.
— Игнатов Павел Егорович был вчера на приеме у министра машиностроения. По твоему поводу, между прочим.
— А, Егорыч… Это сторож из овощного магазина. Очень упертый мужик. Что ему министр, он до Косыгина дойдет! Ветеран, в разведке служил. Кениг брал. У него, между прочим, «ТТ» именной. От Конева.
— А чего он конкретно хотел?
— Не знаю, очень он за меня проникся. Очень ему Букашечка понравилась.
Подскочила Зина, отняла у меня трубку, потребовала от Николая подтверждения моего ночного алиби. Опять упустила кофе, пришлось снова идти на кухню, снова мыть плиту и собираться на работу.
В овощном я Егорыча уже не застал, вручил девушкам по подписанной фотографии с Зиной. Поблагодарил за азу. Услышал из подсобки знакомое «га». Спросил
— Не надоела ли гусыня? Может и ее пора на азу?
— Как можно?! Она, кажется, на яйца села, — сообщила Оксана шепотом.
Я прикинул, что забот у меня полюбасу прибавится и поехал на работу.
Сегодня на занятия пришли два новых мальчика. Те самые, что ушли из-за «скукотищи». Сомов и Бабич, которые в спортивную секцию перевелись. Думали, там в футбол играют, а их заставили по стадиону бегать. Да еще через барьеры прыгать. А тут услышали, как здорово у «дяди Саши в кружке», вернулись обратно.
Я показал, как правильно смешивать эпоксидную смолу с отвердителем, как пропитывать и клеить стекловолокно на пластилиновые корпуса. Заходил Трофимыч. Я думал, что опять меня к телефону, оказалось, с профкома пришли еще подарочки. Два пластиковых танка «ИС» на батарейках.
Мальчишки есть мальчишки. Коробки были распакованы, батарейки вставлены и… Правильно, танки начали давить резиновыми гусеницами немецкие легковушки. Я вольницу пресек, технику отобрал. Предложил, пока сохнет смола, нарисовать будущую трассу для испытаний будущих авто.
Когда пришла младшая группа, я нарисовал на доске мухомор, который предстояло детишкам лепить, попросил Раису Михайловне поменяться местами, пересел на задний стол и легонько приснул. Бессонная ночь даром не прошла.
Разбудил меня Трофимыч, сказал, что к телефону. Я обнаружил, что сижу один в кабинете. Столы убраны, мухоморы рядком стоят на полках, клеенки собраны в раковине. Спасибо, Раиса Михайловна! Я посмотрел на часы. А время-то уже к восьми. И чего Трофимыч здесь? Меня ждал? Я поблагодарил и спустился в его кабинет. Сам Трофимыч, недовольно бурча, куда-то вышел.
Звонил Николай. Гробовым голосом сообщил, что «у Березина все вывезли».
— Среди бела дня подъехала машина с «милицией». УАЗ — буханка защитного цвета. Два милиционера показали Марии Семеновне какие-то корки, загрузили все бумаги в машину и уехали в неизвестном направлении. Хотели загрузить и доску — не влезла. Один милиционер здоровый, с круглой мордой, второй — с лицом придурка. Был третий — тощий, все суетился и мешался под ногами. Когда выезжали, рассаду ей помяли и калитку снесли. Пошла жаловаться к участковому. Тот позвонил начальству и выяснилось, что никакой милиции к Березину никто не посылал. Ну и завертелось. Дошло до нас. Начальника вызвали на ковер и…
— И?
— И я теперь руковожу твоей темой. Считай — начальник аналитического отдела.
— Поздравляю с повышением.
— Рано радуешься. У меня три дня, чтобы найти архив и мастера, что сделал батареи. Соображаешь? А знать его можешь только ты. Ссылки на амнезию не прокатят. А объявить, что ты — зритель… Ну, я уже говорил куда зрители у нас попадают. Хочешь на южный берег Северного Ледовитого океана?
— Не надо.
— Сам нэ хочу, да? — почему-то с кавказским акцентом сказал Николай. Ладно, двигай на сервис. Там тебя заждались уже. Я тебе сюрпризик там подготовил.
Я приехал на сервис. Тот самый, где мне поставили новые колеса. Николай сказал, что нужно найти мастера Егорова.
Мастер появился из глубины бокса, в нагрудном кармане у него был такой же штангенциркуль, как у Трофимыча со станции юных техников. Это что, их тайный цеховой знак? Что еще удивило. На неработающей станции технического обслуживания было вполне рабочее кафе. Почти автоматическое. Кофе варил большой кофейный автомат, причем кофе — довольно приличный. Бутерброды с докторской колбасой и литовским сыром нарезал и выдавал автомат бутербродный. Тут даже были стеклянные шкафы с логотипами «Pepsi», пока пустые. Только на нижних полках стояли бутылки с напитками «Ситро» и «Буратино». Ну да, тоже имеет какое-то отношение к Италии. Что, кафе вместе с техцентром приехало прямиком из страны, похожей на сапог? Хотя за кассой скучала вполне себе наша продавщица, вся такая в теле и в белом халате.
Через час мастер Егоров появился, сказал, что все готово, все работает, и почему-то мне подмигнул.
Я сел за руль. Теперь в машине было радио с двумя круглыми рукоятками и с пятью белыми клавишами в рядок. Бонус от Николая Ловчева по случаю повышения по службе?
Я выехал на МКАД, осторожно тронул ручку настройки. Приемник сразу запел голосом Зыкиной и выдал мощной инструменталкой окончание какой-то жалостливой песни. Я нажал крайнюю клавишу, сзади что-то щелкнуло и вдруг, почти без паузы из невидимых колонок раздался хриплый голос Высоцкого:
«Опасаясь контрразведки.
Избегая жизни светской.
Под английским псевдонимом
Мистер Джон Ланкастер Пек.
Вечно в кожных перчатках
Чтоб не делать отпечатков
Жил в гостинице советской
Несоветский человек»…
Песенка про шпионов. Юморная. А что, Высоцкого крутили по советскому радио? Он же был, кажется, в СССР запрещен. Или слухи сильно преувеличены?
Но это было не радио. Мне вмонтировали в Букашку магнитофон! Прямо в заднюю панель. Не кассетный еще, но вполне компактный. Следующая клавиша отвечала как раз за перемотку, и когда я на нее нажал, музыка из колонок смокла, а сзади за спиной что-то зашуршало, перематывая пленку. И Высоцкий снова запел про удачную операцию советской контрразведки.