Пламя на двоих (СИ). Страница 11

— Слушай, если хочешь дополнительный выход в город — так и скажи.

— Хочу, — не стал отпираться Туч, глянув из-под лохматых бровей. — Дашь?

— Сделай что-нибудь полезное, чтобы я смог подать это как справедливое поощрение, — ответил Элай. — А что Вивиана после тренировки? Не плакала? Не хотела сбежать?

— Нет, — широко улыбнулся Туч. — Я ее замотивировал остаться.

— Это как?

— Покатал на Ковшике, теперь она никуда не уедет, — пояснил друг и осторожно положил кругляш на вершину каменной стопки. Та дрогнула, но устояла. — Мне интереснее, как Вив вообще к нам попала.

— Она знает моего брата, — нехотя сказал Элай.

— Вот как? — удивился Туч, неспешно перебирая камешки, отшлифованные морем.

Однажды он притащил целый мешок гальки на крышу, чтобы строить каменные пирамидки. Те постоянно рушились, но друг терпеливо возводил новые. Элай не видел особой пользы в этом загадочном действе, но жизнь в целом казалась ему довольно бессмысленным занятием.

— Значит, Тириан понадеялся, что ты наконец сорвешься, — продолжил Туч. — Дракон возьмет верх, человек проиграет. Пламя вырвется, ты сгоришь изнутри, а король объявит младшего принца наследником.

— Прямо по полочкам разложил, — хмуро сказал Элай.

Туч выбрал еще один камень поменьше и, держа его двумя пальцами, аккуратно поднес к пирамидке. Положил сверху, и столбик из камней даже не покачнулся.

— Она мне нравится, — признался он. — Ворону спасла. Хильде по душе пришлась. А уж Хильда всех насквозь видит. Слушай, Элай, а давай я подежурю лишний разок? Засчитаешь мне как полезное дело? Вместо Вивианы могу. Пусть она сперва освоится.

— Хорошо, — согласился Элай. — Но только на первый раз. А потом пусть справляется сама. Хотя я не представляю, как она полезет на скалы за драконьим яйцом. Ее же ветром сдует!

— Ты сам постоянно твердишь, что драконья кровь не только про тело, но и про дух, — напомнил Туч.

А Вивиана испытание и для того, и для другого.

— А если что — насыплем гальки ей в карманы, — предложил Туч, выбирая очередной камень для пирамидки. — Не сдует.

***

Я устала как собака и набралась впечатлений на год вперед, но мне не спалось. То рука чесалась, то голова, то вдруг казалось, что по ноге кто-то ползает. Я повернулась на другой бок и закрыла глаза, уговаривая себя поспать. Ингрид, злобная стерва, специально ляпнула про водяных блох. Такие вообще бывают?!

Я покрутилась в постели, зажмурилась, а потом ожесточенно почесала живот. Ладно, допустим, водяных блох не бывает. А пиявки?! Пиявки-то точно есть!

Не выдержав, я вскочила, сунула ноги в тапки, накинула на сорочку халат и, шмыгнув за дверь, пошла в душевые. Помоюсь еще раз, да хорошенько, чтобы ни одна блоха не проскочила!

Я спустилась по лестнице в самый низ, задержалась у двери, прислушиваясь: вроде вода журчит, но может, кто-то неплотно закрыл кран. Тихонько толкнула дверь, и та легко поддалась, распахнувшись.

Щеки вспыхнули от стыда, а сердце застучало быстрей, отмеряя секунды.

Я должна была уйти, закрыть дверь, хотя бы отвести взгляд… Но не могла.

Вода била в ямку пониже шеи, точно между лопаток, распадаясь на ручейки, струящиеся по широкой спине, по округлым ягодицам, а затем и длинным ногам.

Крепкие плечи с бисеринками влаги, сверкающими в свете лампы… Мокрые волосы, прилипшие к шее, черные, как воронье перо… Вены, оплетающие тугие мышцы, и сверкающая черная чешуя, — это было так красиво, что я не могла заставить себя отвернуться, впитывая детали.

Я смотрела во все глаза, и сердце грохотало в груди так, будто крепость Драхас рушилась, и камни катились с горы.

А Элай стоял ко мне спиной, упершись руками в стену, подставив плечи под тугие струи воды, и влажная чешуя на его лопатках сверкала обсидианом, складываясь в знак, который я видела лишь на картинках.

Черные крылья распахнулись на его спине — легендарный аркан, один из трех истинных знаков дракона. А еще знак на правом плече, и на щиколотке, и… так вообще бывает?!

Мышцы под смуглой кожей слегка напряглись, и Элай повернул голову. А я бросилась прочь, задыхаясь от стыда и пытаясь понять, что увидела.

Дверь, коридор, поворот… Я слишком поздно поняла, что не свернула на лестницу, проскочив дальше. Заметалась во мраке зала, едва не расшиблась о стену, опрокинула какой-то горшок, который предательски разбился, загрохотав на всю крепость, и позади меня вспыхнул свет. Я замерла, как застигнутый хищником зверек, но прикинуться мертвой не вышло.

— Что ты тут делаешь? — спросил Элай, и моя тень на стене задрожала.

***

Я повернулась к нему, но взгляд поднять не решалась — так и пялилась на голые лодыжки и бедра, едва прикрытые полотенцем.

— Я хотела помыться, — пробормотала я, решив опустить объяснение про блох и пиявок, тем более что уже ничего не чесалось. — Прости. Я не хотела мешать… подглядывать… У тебя знак на щиколотке, — выпалила я, разглядывая его ногу. Черная чешуя обвивала щиколотку кольцом. — Это знак летописца, верно? А на правом плече огонь. Сразу несколько языков пламени. Обычно искра, а у тебя прямо пожар. И еще крылья. Это ведь крылья! Один из легендарных арканов!

Я все же подняла взгляд и уперлась им в жесткий рельефный пресс, скользнула выше, к широкой груди с россыпью черных чешуек, и заглянула в глаза, которые мерцали в полумраке.

— Я в курсе, — бросил Элай.

Лампа, которую он держал, подсветила еще один знак, что тянулся на левом боку, — меч.

— Почему у тебя столько знаков? — вырвалось у меня. — Так не бывает!

— Бывает, если всадить целый шприц драконьей крови, — ответил он.

— Ты ведь мог умереть! — ахнула я.

Или… на это и был расчет? Кто-то хотел убить его? Но за что?!

Я вдруг остро осознала, что ничегошеньки не знаю о мужчине, стоящем передо мной в одном полотенчике, и инстинктивно сделала шаг назад.

Уголок его губ дернулся в кривой ухмылке.

— Ты чем вообще думаешь, когда шатаешься посреди ночи одна? — раздраженно поинтересовался Элай. — Не заметила, какой фурор произвела в Драхасе? Не понимаешь, что очень многие хотели бы познакомиться с тобой поближе? Максимально близко. Или ты этого и искала?

— Да как ты смеешь! — вспыхнула я.

— А может, это я пришел не вовремя? Помешал?

— Здесь никого нет, — заметила я. — Кроме тебя.

Огонь в его глазах полыхнул ярче, так что капли воды на черных ресницах засверкали как бриллианты. Стало так тихо, что я расслышала собственное дыхание.

Элай качнулся ко мне, и я вжалась в стену. А пылающий взгляд прошелся по моему лицу, задержавшись на губах, погладил шею, нырнул в вырез халата. Элай поддел прядь моих волос, накрутив на палец, и чуть потянул, шагнув еще ближе.

Капли воды стремительно высыхали на его плечах, поднимаясь паром, россыпь чешуи на груди стала матовой — точно живую горячую кожу присыпали каменной крошкой. Если погладить — будет царапать ладонь?

— Я лучше пойду, — прошептала я, едва ворочая непослушным языком.

Во рту отчего-то вдруг пересохло, и весь воздух как будто пропал. И я почти задыхалась от непонятного жара и этой томительной близости, а в груди сладко тянуло, словно я каталась на качелях, и те, взлетев к небу, застыли.

У Элая были красивые губы. Неожиданно чувственные на жестком лице.

— Пойдем, проведу, — сказал он, отстранившись.

И я, выдохнув, пошла за ним следом, не в силах отвести взгляд от черных крыльев на широкой спине. А потом повернула на лестницу, к которой Элай меня привел, пробормотала пожелание спокойной ночи, поднялась к себе и, бросившись к мольберту, схватилась за уголь, выплескивая на чистый лист бумаги все, что увидела.

Мокрые волосы, линия скулы, черные стрелы ресниц… Сильные плечи, вены на руках, капли воды… Кожа и чешуя… Уголь крошился в моих пальцах, но я рисовала, забыв обо всем. Изгиб поясницы, упругие ягодицы, бедра. Крепкие икры, узкие щиколотки и снова вязь чешуи...

Когда я закончила, мои щеки горели, и я распахнула окно, впуская холодный ветер. А после забралась в постель и провалилась в сон, в котором было невыносимо и одновременно восхитительно жарко.