Стихийница (СИ). Страница 10

Первым делом Оля устроила лежанку для кролика, вытащив из шкафа забытую там коробку. Как временное решение пойдет, дальше надо будет что-нибудь придумать. Затем наведалась в ванную комнату. Вздохнула при виде грязи и запустении. Три дня? Она и за неделю тут не управится. Достала из шкафа чистое постельное белье. Там же нашелся смешной комплект, состоящий из штанов по колено и длинной рубашки. Нежно-голубой цвет в горошек намекал, что в этом надо спать.

Свет выключать было боязно. Взгляд то и дело возвращался к углу, где засел страшный паук, жрущий магию. Но Снежок, обскакав территорию, заверил, что поводов для тревоги нет.

— Если этот, — девочка кивнула в сторону паука, — дернется — просто дави его лапами, — и стукнула ладонью по стене, полностью выключая свет.

День был долгим. Она чудовищно устала, и ни одно чудовище сейчас не могло испортить ей сон. Засыпать начала, едва коснулась подушки. На кровать прыгнул, приминая одеяло, Снежок, и она подгребла его рукой под бок, проваливаясь в сон.

Проснулась мгновенно от ткнувшегося в щеку холодного носа. Замерла в тревоге, прислушиваясь и уловила шорох, идущей со стороны двери. А ведь там, в углу, был паук. Тот самый. Жрущий детей по ночам.

И страх навалился, стиснул горло, спутал ноги. Но дать себя сожрать Оля не собиралась никому — обойдутся. И прежде, чем она успела додумать эту правильную мысль, огонь сам сорвался с ладоней в темноту, ударив в приоткрывшуюся в этот момент дверь. Яркой струей, ослепляя, прочертил по комнате узкий поток пламени. С той стороны заорали. Причем скорее удивленно, чем испуганно. Пахнуло паленым, а потом пламя растеклось по радужной поверхности щита. За щитом заплясали тени. Послышался рассерженный шепот, а потом оттуда зло предупредили:

— Эй? Хорош! Сейчас школу на ноги поднимем и всем прилетит по самую нестабильность.

Оля даже не сразу поняла, что пауки не разговаривают. Снежок подбил под локоть, вытряхивая из ступора, и она отпустила пламя.

Ослепленно заморгала — перед глазами прыгали желто-алые пятна.

Тишина молчала, только сопела выразительно, потом уведомила:

— Мы заходим.

— Без глупостей.

Оля по привычке щелкнула пальцами, создавая в воздухе, над столом, небольшой световик. Темнота тут же отступила, съежившись тенями по углам, и тишина наполнилась грохотом падающих на пол тел.

Оля сидела на кровати, смотря на разлегшихся в разных позах парней, прикрывших руками головы. Парни выжидали непонятно чего. Оля тоже не торопилась знакомиться.

— Вот же сдыхла! — выдохнул, наконец, один из них, и все дружно зашевелись, поднимаясь, не забывая при этом опасливо коситься на висящий над столом шарик света. Комната наполнилась гулом раздраженных голосов.

— Послали ж тени стихийника…

— Да, заземли его в навоз!

— Что он вообще тут делает? Это же женский этаж!

И все дружно уставились на девчонку, державшую на коленях кролика.

Парней было восемь. Все со старших классов. Рослые, здоровые, но Оля не чувствовала страха просто потому, что парни были понятными, в отличие от каких-то там пауков.

— Ведьма? — с подозрением протянул один.

— С чего взял?

— Так фамильяр же.

— А огнем она ведьминским в тебя запулила? — и рыжий парень с насмешкой ткнул в подкопченую макушку соседа. Тот с ругательством принялся ощупывать голову.

— Пригибаться быстрее надо и щит выставлять, — жестко заметил еще один, похоже, главный. — Хорошо, хоть поглотитель сработал. Никого не разбудили. Ты! — он уперся взглядом в девочку. — Что вообще здесь делаешь? Почему не в общей комнате? И кто дал тебе право огнем в честных людей швыряться? Совсем ограничители потеряла?

— Так стихийники все такие… — заметил стоявший у двери парень, — звери, а не люди. Всегда готовы либо поджарить, либо утопить, либо в землю закопать. Не понимаю, как Упырь не побоялся ее в школу притащить. Она ж нам тут все разнесет. Дикая совсем.

Тут Оле стало обидно за себя и за всех стихийников разом.

— Меня госпожа Горра здесь поселила. Одну, — ответила с нажимом, давая понять, что комната ее и она готова драться за нее, если потребуется. — А если кому-то холодно стало, могу подогреть…

Ответить главарь не успел. Парень, стоявший у двери, дернулся и с криком:

— Гаси фонарь, — рванул к ближайшей постели.

В комнате словно вихрь пронесся — парни торопливо занимали кровати. Всем не хватило, и где-то пришлось уместиться двоим.

Оля едва успела убрать Снежка с траектории падения тела, а потом ее придавило рухнувшим сверху парнем. В ухо ударил горячий злой шепот:

— Жить надоело?

И она поспешно погасила световик. Дернулась было выползти, но ее вдавили в кровать, рыкнув:

— Спать!

В комнате воцарилась напряженная тишина, старательно — кто-то даже похрапывать начал — делающая вид, что все спят. Давно и сладко.

В сопение и храп вклинилось цоканье. Когтистое такое. Намекающее на скорые неприятности. Сопение усилило напор, в храпе явственно прорезались панические нотки.

Оля выдохнула, заставив себя дышать ровно и даже глаз прикрыла. Один. Интересно же…

Цоканье приблизилось, остановилось на пороге. Подумало немного и двинулось в глубь комнаты, замерев в пятне оконного света.

Оля скосила взгляд. Это был зверь из столовой. Тот, кого она за статую приняла. Длинное поджарое тело сейчас было вытянуто и напряжено, нос активно принюхивался, а глаза явно видели в темноте. Взгляд прошелся по правой части комнаты, по левой… вернулся в центр. Оля в испуге зажмурилась и даже дышать перестала.

Снова раздалось цоканье когтей. Зверь обошел комнату, пройдя совсем близко от кровати, потом звук стал удаляться. Тихо стукнула дверь, и в комнате повисла тишина.

Некоторое время все просто лежали, замерев и прислушиваясь, а потом отчетливо прозвучало басом:

— Убери от моей груди лапы, извращенец!

— А это грудь? — хохотнули в ответ. — Я думал живот. У тебя же все одинаковое!

Тишина зашевелилась, наполнилась движением, смешками. Кто-то жаловался, что ему руку отдавили. Кто-то торопливо выдыхал: «Пронесло».

Стукнули по стене, зажигая ночник.

Оля дернулась, но парень и сам сполз, сел на кровати, опершись рукой через девочку.

— Так откуда ты такая взялась, — спросил строго, — и почему Грымза тебя в нашу комнату поселила?

Вот тут Оля рассердилась. «Нашу»! Свою комнату она не собиралась отдавать никому.

— А ты сам у нее спроси! — буркнула, садясь на кровати и с вызовом глядя в лицо парня.

— Так это правда, что за тебя вчера Ветер вступился, а ты его потом защищать полезла? — уточнил главарь, насмешливо вскидывая бровь. Ну да… выглядела она смешно со своим вызовом: мелкая, встрепанная, в дурацкой пижаме в горошек. — Ладно, — принял он решение, — давай жить без проклятий?

Оля выразительно промолчала.

— Меня Туман зовут, — парень протянул ей руку. Девочка недоуменно на нее посмотрела. Что-то такое забытое шевельнулось в памяти…

— Совсем дикая, — покачал головой Туман. Был он рослый, со светлой шевелюрой, светлыми глазами, квадратным подбородком и резкими, будто высеченными из камня, чертами лица. И сила в нем чувствовалась немалая…

— А я Огонек, — рыжий парень широко улыбнулся, усаживаясь на пол рядом с ее кроватью, — вообще-то Огонь, но Огонек мне больше нравится, — и он подмигнул ей зеленющими — прям как молодая листва — глазами.

— Никак жену себе присматриваешь? — с ехидной ухмылкой поинтересовался брюнет. — Из вас бы вышла отличная парочка: она огневик, а ты Огонек.

— Схлопнись, Балабол, — огрызнулся рыжий, но брюнет продолжил противно так ухмыляться, точно застал их за чем-то неприличным.

— У окна, вот тот, полненький, Конфета, — продолжил представлять парней Туман, указывая на них рукой, — там Лист, это Шершень, с ним рядом два брата: Левый и Правый.

Оля кивала, пытаясь запомнить и не сразу поняла, почему все выжидательно на нее смотрят.

— Пепел, — спохватившись, представилась сама.