О бедном мажоре замолвите слово (СИ). Страница 18

Именно на ранге Воина, маги в своем познании настолько преисполняются, что становятся способными выдавать и длительное время удерживать, невидимые, но весьма крепкие силовые поля, способные останавливать большинство снарядов для ручного стрелкового оружия.

Особо одаренные, в смысле, те, кто не филонил на уроках, имел большую практику, и удачно вписался в генетический пул при рождении, могут этот самый «доспех» ставить мгновенно. На одних инстинктах.

Те, кто поднимаются до ранга Воина, простым людям уже не по зубам. Конечно, команда спецназа с хорошо подобранным оружием, боеприпасами, шарящим за тактику командиром, и удачно выбранным местом проведения операции, имеет неплохие шансы и Ветерана завалить. Например, растянуть ему сектора обстрела, перегрузить защиту спецспредствами и обстрелом с разных сторон.

Только нужно учитывать, что пока они все это будут проделывать, сам одаренный будет швыряться заклинаниями, которые, в большинстве своем, легко преодолевают индивидуальную защиту бойцов пятого и шестого класса.

Если коротко, то шансы спецназа я бы оценил, как пятьдесят на пятьдесят. Да, как в анекдоте про блондинку: «Либо встречу динозавра, либо нет».

Идущие следом за Ветераном маги, как по мне, к людям уже относились постольку поскольку. Мастер, Грандмастер, Магистр, Архонт — это уже стихийное бедствие, различающееся только по области нанесенного ущерба. Переулок, район, квартал, город — как-то так.

Наш подозреваемый, напомню, был не ниже Воина. Теперь понятно эмоциональное восклицание обычно сдержанной капитана Ворониной?

Мы с Машей, пока наша начальница кружила вокруг трупа, как голодный хищник, стояли поодаль. Чтобы не мешать, как сама госпожа капитан сказала. Ну, мне, допустим, понятно почему. А вот с какой радости она Мединскую на периферии оставила?

Делать нам было нечего, так что я решил потихоньку начать ломать ледок в наших отношениях с коллегами.

— Что думаешь? — нейтрально произнёс я, нарушая молчание. Ни капельки не неловкое — Маша даже на труп не смотрела. Листала что-то на телефоне.

— А что тут думать? — поморщилась Мединская, не отрывая взгляда от экрана. — Конец месяца, а тут это…

Я сначала не понял, а потом усмехнулся. Всё, как у людей!

Опера довольно быстро преисполняются здорового цинизма и чёрствости, и безголовый труп беспокоит их гораздо меньше, нежели испорченные статистические показатели за месяц, квартал, год. Помню, как меня это в начале службы поразило до глубины души.

Дело было в новогодние праздники, на которые, как правило, в дежурство ставят молодых и залетчиков — я тогда еще в первой категории находился. Приехал в составе следственной группы на бытовое убийство, где обнаружил сидящего рядом с жертвой врача скорой помощи, который приехал раньше нас. Они со следаком поздоровались, после чего наш старший уселся по другую сторону от мертвеца, и начал перебрасываться фразами с медикам.

Обычными рабочими вопросами: время смерти, причина, сопутствующие обстоятельства. Добило меня не это. А то, как врач через труп следаку жвачку протянул.

Потом понял, что проблема не бездушности ментов. Или медиков, если уж на то пошло. Их поведение — просто защитная реакция разума на постоянный стресс. Когда в постоянном режиме смотришь на боль, кровь и разрушенные человеческие судьбы, иного выхода на самом деле нет. Либо ставишь барьер, либо слетаешь с катушек.

— Думаешь никаких шансов? — «удивился» я. Надо же было ее как-то разговорить. — Может эксперты какую-то зацепку дадут?

Маша в качестве ответа пожала плечами, и продолжила ковыряться в смартфоне. Ничего. И не таких удавалось разговорить!

— Паршиво, конечно, что убийца маг, — продолжил я «беседу». — С другой стороны, у нас в группе теперь целых два одаренных. Ты же тоже носитель способностей?

Для установления первого мостика к доверительности, нужно найти что-то общее. Вот я и выдал про одаренность. Но вызвал у девушки только гримасу неудовольствия.

— Я что-то не то сказал? — удивился я, не понимая причин подобной реакции.

— Всё нормально, — буркнула Мединская, убирая смартфон в задний карман брюк.

Определённо, тема, связанная со способностями, девушке была неприятна, но кто я такой, чтобы останавливаться на полпути. Нужно дожимать!

— Слушай, я что хотел спросить. — делая вид, что ее реакции не заметил, продолжил. — Ты же оператор мобильного доспеха? А на каком ранге нужно находится, чтобы полноценно управлять этим экзоскелетом?

Это было попадание в цель. После вопроса девушка едва уловимо дёрнулась, после чего подняла на меня взгляд. Очень характерный взгляд. Такими обычно смотрят либо на беспардонных мудаков, либо на законченных идиотов.

— Вне категорий, — от тихого безжизненного голоса Мединской повеяло холодом, — Достаточно иметь хотя бы минимальный магический дар и не иметь денег на его развитие.

— Я не очень понимаю… — осторожно уточнил я. — Как это? Погоди, ты же управляешь доспехом? Он же на энергии оператора работает. Как ты тогда?..

— Большой резерв, — сухо ответила она. — Очень большой. И все.

— Погоди…

— Я калека, Шувалов! — Машу наконец прорвало. Говорила она по прежнему тихо, но так зло выплевывала слова, что будь они пулями, меня бы уже изрешетило. — Когда рождаешься с даром, но не в семье, способной его развить, есть только два пути. Оставить все, как есть, то есть стать простецом, обычным человеком. Или подписать согласие на обучение в качестве будущего оператора. В мобильном доспехе уже стоит целая куча артефактов — система фокусировки энергии, матрицы заклинаний, проводимые каналы. От человека лишь требуется сама энергия. Много, очень много энергии, Шувалов! Резерв должен быть на уровне Воина, а лучше — Ветерана. Вот нам его и развивают. В ущерб всему остальному.

Я даже отступил на шаг от такого напора. А Мединская добила последней «контрольной» фразой.

— Вне доспеха, я даже огонёк не способна зажечь!

Да уж. Как-то я все иначе представлял. Думал, что только сильные маги становятся водителями боевых роботов. А получается, операторы действительно магические калеки? С одним только, в ущерб всему остальному, развитым резервом. По сути — батарейки для артефактного экзоскелета.

Нет, с точки зрения государства, ну там программ Вооруженных сил и полиции — очень даже логичный шаг. Полностью подконтрольные и ни на что без брони не способные люди. На службе — сильные, в быту — не отличающиеся от простецов. Не нужно боятся, что они устроят что-нибудь на фоне… ну скажем ПТСР.

Мля! Отлично поговорили! Установили доверительные отношения! Миша, балбес! Что тебе стоило в школе прилежно учиться!

Возникшую между нами неловкость после откровенности Мединской, спасла Воронина. Закончив осмотр места преступления, она направилась к нам двоим.

— Так, эксперты пускай работают, хотя лично я сомневаюсь, что они накопают что-то стоящее. Что думаете по этому поводу?

И вроде говорила все это госпожа капитан нам обоим, но смотрела, почему-то, на меня. Это потому что я черный… в смысле — тоже маг? Или стажер?

— Думать до заключения экспертов можно всё, что угодно, — пожал я плечами. — А работать лучше с фактами, а не домыслами.

Мне показалось, что во взгляде Ворониной мелькнуло одобрение. На короткий миг. Потом оно сменилось обычной холодностью. Ясно. В то, что я тут серьезно собираюсь работать, она до сих пор не верит. Ну, я бы на её месте, тоже, наверное, вёл себя подобным образом. Так что, минимум осуждения, максимум понимания.

— Маша, у тебя какие мысли? — Аника повернулась к Мединской.

— Возраст лет двадцать, максимум двадцать пять. Телосложение типичное. Не спортсмен, не задохлик. Предположительно убит «пламенкой», — задумавшись, выдала Мединская.

— «Пламенкой»? — нахмурилась Воронина.

— «Пламенное лезвие», — вставил я свои «пять копеек», чем заслужил кивок Маши. — Но это могло быть и заклинание схожего типа. Например «Ледяной клинок». Он тоже прижигает рану. Нужно ждать заключения экспертов.