Эпоха героев (ЛП). Страница 25

Мы все поняли одновременно. Наступила общая пауза. Затем я прошептала:

— Самайн.

Один из запретных праздников, что некогда отмечали. Люди переименовали его в Мормор. Если праздник Теу Биад чествовал конец войны и победу людей и демонов, то Мормор прославлял Великое Прибытие. Всем было плевать на то, что изначально Теутус пришёл с целью поработить всех, и лишь Триада смогла вразумить его. Именно Тараксис смягчила его сердце и убедила сложить оружие.

Но об этом не рассказывали в школах. Этого не проповедовали последователи демонов.

Но до Мормора был Самайн. Праздник богини Луксии. Ночь мёртвых.

Я сжала пальцы. Судьба была капризной. Теутус мог явиться в день, когда почиталась богиня, от которой я унаследовала свою тёмную магию.

А до этого дня оставались всего несколько месяцев.

Мало.

Чертовски мало.

Мэддокс расправил крылья, вырывая меня из раздумий. Я взглянула на него — и поняла, что он сделал это нарочно.

— А теперь мой самый насущный вопрос: почему мы должны тебе верить? — потребовал Волунд. — Ты отдала своё тело демону. Сотрудничала с ними. Всем известно, что ты предала сидхов и собственную семью, переметнувшись на сторону Теутуса во время войны. Умное решение, не спорю — на тот момент. Но посмотри, где ты теперь. И в каком виде. — Он с отвращением окинул взглядом женщину. — Не исключено, что ты просто пытаешься нас обмануть, чтобы Теутус застал нас врасплох в любой момент.

Фионн, который только что отпил из своей фляги, вновь прижал её к губам, будто в отчаянии.

— Это неправда, — мягко сказала я. — Она не отдавала своё тело Ничто по доброй воле.

Все взгляды обратились ко мне. Мэддокс смотрел особенно внимательно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Волунд.

Я глубоко вдохнула, готовясь рассказать то, в чём, возможно, ошибалась. Но не верилось. Моя магия была ясна, и доказательства были повсюду.

Я поведала им о том, что произошло, когда я упала в озеро. О нападении кэлпи — и о том, что выжила я лишь потому, что кто-то спас меня.

— Это была Никса Рыжая. Она до сих пор жива, в том озере. — Я сосредоточилась на реакции Фионна. Он уставился в стол, словно на нём были начертаны все тайны мира. И в памяти всплыли его слова в тот день, когда мы познакомились, после того как он вышел из воды: «Если в этом озере что-то и осталось, можешь не сомневаться — ему до меня нет никакого дела». — Она взяла меня за руку, и я увидела воспоминание королевы. Её уже пленили, и Теутус отнял у неё голос, чтобы узнать пророчество. Он собирался её убить, но кто-то взмолился за неё. Девушка. Она стояла на коленях, вцепившись в ноги Теутуса; у неё были длинные рыжие волосы, как у Никсы, и она предложила свою жизнь в обмен на свободу королевы. Никса пыталась помешать — в ней было… — Я коснулась груди. Я всё ещё ощущала это. Потеря, поражение, полное бессилие. — Вот почему королева манан лир всё ещё жива. Без голоса, без силы — но жива. Потому что её дочь принесла себя в жертву.

Глава 16

Аланна

Иногда трудно поверить, кто возглавляет Дикую Охоту.

Они грязные, непокорные и шумные.

Но Морриган — самая грязная, непокорная и шумная из всех.

Мы её обожаем.

А я уже рассказывал, как она швыряла камни в Муйрдрис, пока не построила мост?

— Один мерроу на службе у Никсы Рыжей, более пятисот лет назад

В зале повисла мёртвая тишина. Морриган теребила пряди волос, щипала их, нервно перебирала. Не выглядела встревоженной — скорее, погружённой в себя.

— Я не богиня, — сказала она первой. — Я унаследовала бессмертие и со временем развила некоторые способности, которые не имеют никакого отношения к моей матери. Демоны провозгласили меня богиней войны лишь потому, что мои вороны парили над полями сражений и подстёгивали воинов. Магия иногда работает так. На самом деле, я отвратительно плаваю.

Я невольно фыркнула — получилось что-то вроде сдавленного смешка, который отозвался в зале, как фальшивая нота лютни. Но серьёзно? Дочь самой могущественной мерроу не умеет плавать?

Мэддокс подался вперёд, не отрывая взгляда от Морриган.

— Значит, каждый раз, когда ты сражалась со мной…

— Это был Ничто, — подтвердила Морриган. — Он ненавидел Нессию, ненавидел людей вообще, и в глубине души всегда злился на Теутуса за то, что тот изгнал его сюда, в Гибернию, вместо того чтобы позволить вернуться в Иной Мир. Да ещё и запретил убивать по прихоти.

Я моргнула.

— Он говорил что-то подобное в битве.

«Пятьсот лет спустя, а мы всё здесь. Если бы не одержимость нашего господина, я бы никогда не ступил на эту грёбаную землю во второй раз». Кроме того, он тогда раздавил ворона, который попытался сесть ему на плечо. Очевидно, тогда Морриган не управляла собой — маска полностью поглотила её лицо.

Жить так, столько лет…

Зная, что твое тело и силы используют для чудовищных, отвратительных дел. Вдали от единственной семьи.

Став предательницей в глазах всех, кого ты когда-либо любила.

И даже несмотря на это…

«Она запрещала мне приходить туда и велела всем остальным держаться подальше от твоей драгоценной долины. Думаешь, ты могла бы пить до потери сознания и гадить под себя все эти века, если бы не она?»

Даже тогда она каким-то образом пыталась защитить их.

Я обернулась к Волунду. Фэй смотрел на Морриган, будто та только что изменилась у него на глазах и превратилась в загадку.

— Она такая же жертва демонического короля, — сказала я, — и сейчас — человек, который лучше всех знает, кто он такой и чего хочет. Я верю её словам.

Я почувствовала, что Морриган изучает меня, сбитая с толку, но я говорила искренне. Я видела, как она молила за Никсу, за свою мать, почти целовала обувь Теутуса, будто не было на свете того, на что бы она не пошла ради её спасения.

У меня всё ещё оставались сомнения, но я верила, что она говорит правду.

Волунд откинулся на спинку кресла и кивнул.

— Хорошо. Если за Морриган заступается Инициаторка — значит, и я за неё.

Пустые слова. Показные. Театральные.

Я нахмурилась. Что он замышлял?

Он усмехнулся, заметив мою настороженность.

— Я не кидаюсь доверием, — продолжил он. — Но всё, что мы видели и слышали, совпадает с её словами. Мы уже подозревали, что в день, когда кто-то вытащит меч, Теутус узнает об этом. Это единственное логичное объяснение. То, что Морриган подтверждает это и, вдобавок, оказывается дочерью той самой манан лир, что когда-то была сильнейшей в королевстве, — это… — он взглянул на Сейдж, и та напряглась, — интересно в контексте наших планов. Рад, что ты оказалась не предательницей своего народа.

Но Морриган даже не подумала показать, что ей хоть каплю важны радости Волунда.

Король фэй щёлкнул пальцами над плечом:

— А теперь… Девчонка.

Реанн протиснулась между сыновьями Волунда, насколько это было возможно. Никто даже не попытался уступить ей дорогу.

Одного взгляда на её дрожащие глаза было достаточно, чтобы я с силой прикусила язык. По шее поползла тень. Реанн передала Волунду резную деревянную шкатулку. Добраться до него не составляло труда. Я уже делала это раньше. Совсем не обязательно было его убивать, достаточно…

В моей голове зазвучал голос.

Помни, что пока что нам выгодно находиться здесь. Это не навсегда, — прошептал Мэддокс. Притворившись, будто почесался, он коснулся своих уз. Вместе с его словами на меня обрушился поток жидкой ярости и бессилия. Если ты сейчас набросишься на него и снова опозоришь его, он может забыть о дипломатии.

Я приоткрыла губы. Как он догадался?

Незаметно пнула его в голень. Он кашлянул, пряча улыбку.

Я же говорил — ты не так уж хорошо прячешь свои мысли, как тебе кажется, sha’ha.

И прежде, чем опустить руку, добавил:

Ты очень красива с распущенными волосами.