Княгиня Евдокия 5 (СИ). Страница 12

Волк беспомощно посмотрел на нее и сжал зубы до боли. Он вспомнил момент, когда костерок у наружных стражей вдруг взметнулся и всех переполошил. Огромный сноп искр ушел вверх и все долго за ними следили, чтобы не дай бог они куда не попали. Теперь-то ясно, что неспроста это было и злодей все-таки всех обманул.

— А может заказчик подал Дрюне знак со стороны, чтобы он уколол ядовитой иглой подельника, а потом самого Дрюню отблагодарил, когда тот тянул шею, пытаясь отчитаться.

— Может и так, — вяло подтвердил подавленный Семён, сообразивший уже как именно заказчик подобрался к окошку. — Только при обыске не было у них никаких игл. Дунь, тебе бы дома посидеть. Очень уж изобретательного человека за тобой прислали.

— Думаешь, что за мной? — поёжилась боярышня. Она пришла к тем же выводам, что Семён, но принять это у неё не получалось. — Неужто я такая ценность? — жалобно спросила она.

— Может не прямо за тобой, но ты ценность. Все знают, что ты занимаешься записями тверского купца и выверяешь верность пути в страну Чудес.

— Что? — не поняла Евдокия. — Причем тут это! Да откуда ты… — она вскинула вверх руки и погрозила кулаками всем болтунам на свете. Ничего-то в Москве не скроешь! — Сеня, вообще-то это тайна!

— Дунь, иноземцы волосы на себе рвут, желают заполучить те бумаги, что ты пишешь для царя.

Евдокия растерянно всплеснула руками и побежала проверять свои записки. Они оказались на месте. Оба экземпляра её доклада лежали под тяжелой книгой и распрямлялись под ее тяжестью. А те листы, что она отдавала переписчикам, ничего важного в себе не несли. Всего лишь перечисление диковинок, что увидел купец.

Будоражаще интересная информация, но это всего лишь подтверждение слухов о стране Чудес. Правда, от себя Евдокия добавила целый список товаров, который обязательно увлёк бы царя и это тоже переписывали писцы. Ей хотелось, чтобы Иван Васильевич не сомневался, что затраты на проход к Индии окупят себя.

— Ой, — выдохнула она, подозревая, что переписчики слили «рекламные» листы и этого хватило, чтобы возбудить чужие аппетиты. — Вот же гаденыши!

Она ещё немного посидела, подумала и поняла, что слух о её работе над записями пошёл раньше, и как бы не от самого царевича. Видимо, он проверял своих ближних, и кто-то не прошёл проверку. Но в эти дела ей лучше не лезть. Одно ясно, информация утекает со всех уровней.

Спустившись к Семёну, Дуня неуверенно спросила:

— Ты кого подозреваешь?

— Я подозреваю папу римского Сикста, — неожиданно ответил друг.

Евдокия уставилась на него, не зная, что сказать.

— Мои люди следят за ним.

— За самим Папой?! — не смогла скрыть издевки Дуня, но тут же прикрыла рот ладошками. Семен был абсолютно серьёзен.

— Они на незначительных должностях и мне достаются только слухи, — смутился Волк. — Так вот, изъясняясь твоими словами— там гадюшник! Папа возвеличивает своих родственников и верных людей. Никакого благочестия среди них нет. Если предыдущий папа шёл путем дипломатии и сильной руки, искал точки соприкосновения с нами, чтобы возобновить унию, то этот... — молодой глава приказа раздраженно махнул рукой.

— Хм, но нам разве не лучше, если им хуже? А унии у нас с ними не будет, как ни крути. Слишком разный подход к вере.

— Видишь ли, мне тут донесли, что Сикст является собирателем знаний. Он покровительствует наукам и искусству, он разрешил лекарям и художникам вскрывать мёртвых преступников для изучения внутренностей. Я тебе могу многое ещё рассказать, но вот что я узнал: по его велению отремонтированы подземные хранилища Ватикана, и мастера, проводившие ремонт, пропали без вести. Делай выводы.

— Делаю, — потрясенно выдохнула Евдокия. Ее поразили сведения о разрешении на вскрытие мертвых. Она была уверена, что за это сжигают на костре, а поди ж ты.

— Дунь, я найду того, кого прислали сюда, но мне потребуется время. И ты должна понимать, что он не первый и не последний. Избавься от секретов, это тебя обезопасит.

Евдокия посмотрела на сосредоточенное лицо друга и вспомнив забавную песенку, хихикнула.

— Ты чего?

Она забавно округлила глаза и пропела, тыча пальцем в Семена:

— Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна! Найду я даже прыщик на теле у слона! *— лицо у друга вытянулось, но Евдокия не остановилась. Ей жизненно необходимо было развеять тот мрак, что нагнал Семен.

— Как лев сражаюсь в драке, кружусь, аки пчела. А нюх, как у собаки, а глаз, как орла! — бодро закончила она и Волк усмехнулся:

— Ну и выдумщица ты!

— Да чего-то накатило, — хихикнула боярышня. — Сеня, я поняла. Буду думать, как стать без ценной для папских посланцев.

— Дунь! Я серьёзно.

— Семён, без ценной, — чётко проговорила она, —Как ты посоветовал. Ты только деду обо всём помягче обскажи.

— Без разрешения царя я ему ничего говорить не буду. И кстати, что за новый человек у вас в доме? Я его видел, когда твоих похитителей ловил.

— Кузьма Балашёв.

Евдокия рассказала о нём, что знала.

— Выясню правду ли говорит.

Боярышня кивнула и проводила зятя к сестре, а вскоре молодая семья поехала к себе домой. Встревоженность Дорониных из-за происшествия с Дуней продлилась недолго. Все дружно взялись собирать Григория с Ладой и Олежкой на отдельное поселение. Суета поднялась неслыханная.

— До дождей поедет, — пояснила забегавшаяся ключница Евдокии. — Соберем соколика чин по чину. Пусть добром помнит.

— Но это ж на днях!

— А чего тянуть? Твоему отцу надо успеть ввести в дела Олежку, посмотреть, как он станет управляться, да с первыми заморозками вернуться, чтобы проводить на службу нашего боярича. Так что задерживаться ему нельзя. А нам надо успеть собрать Григорию продуктов на зиму, одежу, по хозяйству там… Может, успеем животину какую пригнать из поместья, чтобы перевезти на новое место. Ты от себя-то своему Гришане что подаришь?

— Я?

Евдокия задумалась, а потом бросилась к сундукам. Её Гришаня уедет от неё обеспеченным человеком! Его дочкам необходимо сделать в приданое вклад, и Олежке имущество собрать, Ладу не обидеть и самому Гришане… на память вручить то да сё.

Боярышня остановилась, смахнула непрошенную слезинку и подумала, пусть он знает, что любим и не корил себя за недавно случившееся. А то придумал себе, что виноват!

Евдокия присела на край сундука, призадумалась, а потом начала все вываливать из него. Вот на кой ляд ей столько барахла? А Гришане пригодится, в трудный час продаст, и главное: всё прямо в сундуке можно отдать, и станет в доме одним сундуком меньше! Работа у боярышни закипела и вскоре она вытолкала огромный короб в коридор:

— Всё! Тащите вниз его! — крикнула она, сдувая растрепавшиеся прядки волос.

По её примеру поступила мама и неожиданно для всех Ванюшка. Брат обижался на всех и особенно на Олежку, когда увидел его радость при известии о переменах в своей судьбе, но добра собрал ему больше остальных.

Дед даже заглянул в приготовленный им сундук и усмехнулся. В неподъемном деревянном коробе было полно детских игрушек, которыми ребята не так давно играли. Вещи не первой необходимости, но статусные, особенно детские сабельки и кольчужки. Но помимо этих сокровищ, был прикреплен мешочек с серебром. Еремей Профыч взвесил его на руке и одобрительно кивнул, а Олежка вдруг расплакался и убежал. Но то понятно: редко кто заканчивал свое холопство с таким солидным прибытком. А боярич одарил именно его, а не отца.

Дальнейшие сборы Гришкиной семьи взяла на себя Василиса, а Дорониных захватили другие хлопоты.

— Всё, внучка, думай, как будем принимать гостей!

— А почему я?

— Ну не мамка же твоя?!

— Дед, вот сейчас непонятно, объясни, — потребовала Евдокия.

— Не юли! Сама говорила, что Милослава опростоволосилась со своими сундуками. Живем как не пойми кто! Эхо по горницам гуляет! И куда такие хоромы отстроила? — Еремей вывалил на неё ворох претензий и недовольно отвернулся.