Оракул с Уолл-стрит 8 (СИ). Страница 2

Теперь наступал новый этап. «Merchants Farmers Bank» превращался из регионального банка в национальную, а возможно, и международную финансовую корпорацию. Впереди новые вызовы, но я чувствовал готовность к ним.

Война закончилась. Началось время строительства.

Вечером ко мне пришел доктор Маккейб. Он тщательно осмотрел О’Мэлли.

Затем закрыл потертый медицинский саквояж и снял резиновые перчатки, бросив их в эмалированный тазик на тумбочке. В комнате запахло йодом и карболовой кислотой, но воздух уже не был таким тяжелым, как две недели назад.

— Мистер О’Мэлли, — сказал врач с легким ирландским акцентом, — вы поправляетесь быстрее, чем я ожидал. Ирландская закалка, видимо. Но левая рука и нога еще месяц будут работать на семьдесят процентов от обычного. И никаких физических нагрузок.

О’Мэлли сидел на краю кровати, осторожно двигая пальцами левой руки. Рубашка из белого хлопка была аккуратно заправлена в серые брюки, а темно-синий пиджак висел на спинке стула. После двух месяцев лечения он заметно похудел, но в карих глазах снова появился привычный огонек решимости.

— Доктор, — сказал он, вставая с кровати, — я чувствую себя достаточно хорошо для работы. Уже неделю схожу с ума от безделья.

Я стоял у окна, наблюдая, как на улице внизу редкие прохожие спешат по вечерним делам. День выдался прохладным, листья клена за окном шуршали на ветру. Два дня прошло после исторического совещания в отеле «Плаза», и теперь наступало время претворять договоренности в жизнь.

— Патрик, — обратился я к О’Мэлли, — ты точно готов вернуться к активной службе? После всего, что пришлось пережить?

О’Мэлли застегнул пуговицы жилета и повернулся ко мне:

— Босс, я два месяца лежал в этой койке, думая о том, что происходит в мире. Марранцано мертв, мафия реорганизована, банк процветает. А я в стороне от всех важных событий. Это хуже любого ранения.

Доктор Маккейб сложил инструменты в саквояж:

— Мистер Стерлинг, физически он здоров. Но помните, никаких перестрелок, никаких драк, никаких тяжестей свыше десяти фунтов. Левое плечо и нога еще могут подвести в критический момент.

— Доктор, — сказал я, доставая бумажник, — сколько я должен за лечение? Вот вам еще сотня сверху за отличную работу и полное молчание. Вы никого не лечили, мы у вас не были.

Доктор с пониманием кивнул и спрятал деньги во внутренний карман халата:

— Конечно, мистер Стерлинг. В моей практике было много пациентов, которые ценят конфиденциальность.

После ухода врача мы с О’Мэлли остались вдвоем в комнате. За окном зажглись уличные фонари, отбрасывая желтые круги света на мокрый тротуар. Я сел в кресло рядом с кроватью.

— Патрик, — начал я серьезно, — прежде чем ты вернешься к работе, нужно обсудить твою новую роль. Времена изменились.

О’Мэлли внимательно посмотрел на меня:

— Что ты имеешь в виду, босс?

— Я больше не буду подвергать тебя риску участвовать в боевых операциях, — объяснил я. — Ты главный координатор разведывательной службы «Merchants Farmers Bank». Твоя задача анализировать информацию, планировать операции, но не участвовать в них лично.

Лицо О’Мэлли потемнело:

— Босс, ты хочешь отправить меня в отставку?

— Наоборот, — улыбнулся я. — Хочу повысить. У тебя будет штат из десяти аналитиков и агентов. Собственный кабинет в банке и неограниченный бюджет на информационную работу.

Глаза О’Мэлли расширились.

— Патрик, — продолжил я, — твои знания и опыт бесценны. За время работы со мной ты изучил финансовые схемы, разведывательные методы, особенности работы правоохранительных органов. Ты стал настоящим профессионалом.

О’Мэлли медленно встал с кровати:

— А что конкретно будет входить в мои обязанности?

— Во-первых, — начал я, доставая из кармана блокнот с записями, — контроль за безопасностью всех операций банка. Проверка новых клиентов, выявление подозрительных сделок, анализ конкурентов.

— Это логично, — кивнул О’Мэлли.

— Во-вторых, — продолжил я, — связи с правоохранительными органами. У тебя есть контакты в полиции, Бюро расследований, Секретной службе. Нужно поддерживать эти связи и развивать новые.

— А в-третьих?

— Подготовка к международной экспансии, — сказал я серьезно. — Банк будет открывать филиалы в Европе, Канаде, возможно, в Южной Америке. Нужно изучать местные особенности, находить надежных партнеров, выявлять потенциальные угрозы.

О’Мэлли задумчиво покрутил в пальцах карандаш:

— Босс, а что с остальными ребятами? Маллоу, Маккарти, вся охрана? Если войны больше нет, они не останутся без работы?

— Никто не останется без работы, — заверил я его. — Маллоу станет начальником службы безопасности банка. Зарплата четыреста долларов в месяц, плюс ответственность за охрану всех филиалов. Маккарти сохранит должность начальника разведывательной службы. Те же четыреста долларов плюс премии.

— А остальные бойцы?

— Часть перейдет в службу безопасности банка, часть займется охраной строящихся филиалов, — объяснил я. — А кто-то, возможно, захочет вернуться к мирной жизни. Каждому, кто честно служил, я выплачу премию в размере годового жалованья. Они заслужили спокойную старость.

О’Мэлли улыбнулся впервые за весь разговор:

— Знаешь, босс, иногда мне кажется, что ты думаешь о людях больше, чем о прибыли. Это редкое качество для банкира.

— Патрик, — серьезно ответил я, — прибыль важна, но люди важнее. Без преданных сотрудников любой бизнес рано или поздно рухнет. А с хорошей командой можно построить империю.

Зазвонил телефон на тумбочке рядом с кроватью. О’Мэлли поднял трубку:

— Это Патрик О’Мэлли… Да, мистер Стерлинг здесь… Одну минуту.

Он протянул мне трубку:

— Босс, звонит Эллиотт Джонсон из банка. Говорит, срочное дело.

Я взял трубку:

— Эллиотт, слушаю.

— Уильям, — голос заместителя звучал взволнованно, — только что позвонил представитель компании Говарда Хьюза. Они предлагают встречу завтра утром по поводу финансирования авиационных проектов. Сумма предполагается огромная.

Говард Хьюз один из самых богатых и эксцентричных людей Америки. Миллионер, авиатор, кинопродюсер, промышленник. Его интерес к нашему банку мог открыть дорогу в совершенно новые сферы бизнеса.

— Какие детали? — спросил я.

— Финансирование разработки нового типа самолета, — ответил Джонсон. — Инвестиции в размере пяти миллионов долларов на два года. Плюс участие в прибылях от продажи лицензий.

Пять миллионов долларов на авиационные исследования это больше, чем годовой бюджет большинства университетов. Но Хьюз славился масштабностью своих проектов.

— Где встреча? — уточнил я.

— В его офисе на Лонг-Айленде. Завтра в десять утра. Он просил, чтобы ты приехал лично.

— Договорились, — решил я. — Подготовь презентацию наших инвестиционных возможностей. И узнай все, что можно, об авиационных планах Хьюза.

Повесив трубку, я повернулся к О’Мэлли:

— Патрик, похоже, твоя новая работа начинается прямо сейчас. Нужно собрать досье на Говарда Хьюза и его компании. К завтрашнему утру.

О’Мэлли поднялся с кресла, в его движениях появилась привычная энергия:

— Хьюз… Интересная личность. Наследник техасской нефтяной империи, но с амбициями завоевать небо. Слышал, что он разрабатывает самолет, способный пересекать континент за один день.

— Что еще знаешь о нем?

— Эксцентричен, но гениален, — ответил О’Мэлли, доставая из кармана записную книжку. — Не доверяет банкам, предпочитает работать наличными. Но если он обратился к нам, значит, проект действительно масштабный.

Мы вышли из клиники на улицу, где нас ждал мой новый автомобиль, бронированный Packard Twelve стоимостью двенадцать тысяч долларов. Черная сталь кузова была усилена листами нержавеющей стали, а стекла изготовлены из пуленепробиваемого материала. После покушений времен войны с Марранцано я не собирался рисковать.

За рулем сидел все тот же Мартинс, сохраняющий обязанности персонального водителя и телохранителя. Его правая рука покоилась на рукоятке Thompson M1928A1, лежащего на переднем сиденье. Сзади сидел Маккарти.