История Великого мятежа. Страница 26

Когда король понял, что враги мира его обманули и что никто уже не думает посылать ему каких-либо мирных предложений; когда он убедился, что Ридинг (где он решил держать свой гарнизон) неприятель окружает линией собственных укреплений и что работы эти продвинулись достаточно далеко, он оставил в Ридинге гарнизон — более двух тысяч человек пехоты и сильный кавалерийский полк — под начальством сэра Артура Астона (которого незадолго перед тем назначил заместителем командующего кавалерией, одновременно произведя м-ра Уилмота в генерал-лейтенанты). Сам же король с большей частью армии двинулся в Оксфорд, где рассчитывал провести зиму, не забыв при этом оставить многочисленный гарнизон в Уоллингфорде, весьма важной крепости в восьми милях от Оксфорда. Еще один гарнизон разместили в Брилле, на самой границе Бекингемшира; третий (несколько ранее) — в Бенбери; в Абингдоне располагалась главная квартира кавалерии. Таким образом король держал в своих руках весь Оксфордшир и весь Беркшир (кроме пустынной местности вокруг Виндзора); опираясь же на Брилль и Бенбери, он мог оказывать немалое влияние на Бекингемшир и Нортгемптоншир.

Не успел король обосноваться на зимних квартирах, как пришло известие, что Парламент намеревается занять своими войсками Малборо в Уилтшире — город, пользовавшийся дурной славой самого крамольного в том краю. Впрочем, если оставить в стороне злобное упрямство и враждебность жителей, по местоположению своему он едва ли подходил для воинского гарнизона. Комендантом в Малборо граф Эссекс послал Рамси (шотландца, как и многие другие офицеры парламентской армии), и тот при поддержке местных смутьянов быстро собрал от пятисот до шестисот человек. Король, однако, понимал, что этот город очень скоро окажется для него весьма скверным соседом, ведь из Малборо, лежавшего в самом сердце богатого графства и всего в двадцати милях от Оксфорда, можно было стеснять действия королевской армии и даже нападать на ее квартиры; вдобавок он уже теперь лишал короля сообщения с западными графствами. По названным причинам, хотя стоял уже декабрь и его изнуренные, полураздетые солдаты вправе были рассчитывать на отдых, король отправил к этому городу сильный отряд пехоты, конницы и драгун под начальством м-ра Уилмота, генерал-лейтенанта его кавалерии. Прибыв туда в субботу, солдаты Уилмота обнаружили, что в Малборо полно неприятелей, так как помимо гарнизона в нем находилось множество окрестных поселян, явившихся покупать и продавать (день был базарный); теперь же всем им велели остаться в городе и раздали оружие для его обороны — чего и сами они в большинстве своем искренне желали, а горожане весьма решительно требовали. Хотя постоянных укреплений Малборо не имел, защитники его нашли несколько чрезвычайно выгодных позиций, где возвели батареи и установили орудия, а на всех ведущих к городу дорогах, узких и едва проходимых, устроили засеки, так что от кавалерии здесь было бы немного проку.

Когда генерал-лейтенант со своим отрядом подошел к городу, его солдаты задержали какого-то парня, и тот признался на допросе, что начальник гарнизона отправил его как лазутчика раздобыть сведения о численности и передвижениях неприятеля. Все полагали, что теперь беднягу казнят, того же со страхом ожидал и он сам, но тут генерал-лейтенант приказал своему отряду выстроиться в полном составе неподалеку, в удобном для обозрения месте, а пленнику велел внимательно смотреть и хорошенько все запомнить; после чего объявил, что теперь он должен вернуться в город и рассказать пославшим его людям обо всем увиденном, а сверх того — втолковать тамошним магистратам, что они выказали бы великое благоразумие, испросив у гарнизона дозволение покориться королю, ибо если они это сделают, город их не потерпит ни малейшего ущерба; если же его, Уилмота, вынудят пролагать себе путь в город силой оружия, он уже не сможет помешать своим солдатам взять то, за что заплатят они собственной кровью, — и с этими словами отпустил пленника. Великодушный поступок генерал-лейтенанта принес некоторую пользу, ибо парень, потерявший голову от радости, когда ему пощадили жизнь, и с перепугу (равно как и по своей неопытности в таких предметах) преувеличивший число замеченных им солдат, рассказал страшные вещи о силе, доблести и решительности неприятеля, сопротивляться которому, как он уверял, нет никакой возможности. На тех, кто вправе был отдать приказ о капитуляции, это не произвело особенного впечатления, зато подействовало на вооруженных обывателей, заметно поколебав их мужество и надежду на успех. А потому, когда королевские войска пошли на приступ, эти люди, после одного или двух залпов, причинивших им немалый урон, побросали оружие и пустились бежать в город, так что пехота имела время расчистить путь для кавалеристов, и те ворвались в Малборо с двух концов. Победа, однако, была еще не так близка, как они надеялись, ибо на улицах во многих местах стояли баррикады, упорно защищаемые солдатами и горожанами, которые к тому же вели убийственный огонь из окон домов. Весьма вероятно, что если бы они положились лишь на собственные силы, не пытаясь пополнить свои ряды за счет крестьян — которые, первыми поддавшись страху, обескуражили своей паникой товарищей по оружию, — то взятие этого жалкого городишки стоило бы еще больше крови. Сам комендант и еще несколько офицеров заперлись в церкви, откуда наносили немалые потери атакующим. Выстрелы из окон сразили множество солдат, и тогда велено было поджечь соседние дома, отчего сгорела значительная часть города. Наконец солдаты овладели Малборо, совершив в нем гораздо меньше жестокостей, чем это можно было с полным основанием ожидать. Впрочем, воздержавшись от кровавой резни, они взяли свое грабежом, не разбирая, кто тут враги, а кто друзья.

Это был первый занятый гарнизоном город, взятый штурмом какой-либо из сторон, ведь Фарнем-касл в Суррее (где за несколько дней до того укрепились принявшие сторону короля джентльмены), захваченный сэром Уильямом Уоллером после менее упорного, чем можно было ожидать, сопротивления, не заслуживал названия города с гарнизоном. В Малборо кроме коменданта и других офицеров, сдавшихся на милость победителей, было взято свыше тысячи солдат, масса вооружения, четыре пушки, а также изрядное количество боевых припасов, и со всеми этими трофеями генерал-лейтенант благополучно возвратился в Оксфорд. Правда, несколько дней спустя победу эту немного омрачила злосчастная потеря великолепного кавалерийского полка, когда лорд Грандисон, с собственным полком кавалерии, состоявшим из трехсот всадников, и еще одним драгунским полком в двести человек, вследствие полученных им ошибочных распоряжений, оторвался слишком далеко от главной армии и после неравного боя с неприятельским отрядом из пяти тысяч кавалеристов и драгун отступил к Винчестеру, где попал в плен со всеми своими людьми. Это было первое поражение королевских войск, однако сам командир не был в нем повинен ни в малейшей степени; к тому же он весьма уменьшил размеры неудачи, ибо с несколькими старшими офицерами сумел бежать из плена, и в Оксфорде его встретили с великой радостью.

< Расположившись на зимние квартиры и утратив всякую надежду на переговоры, король тотчас же занялся поиском антидота против яда, посланного в Шотландию в упомянутой нами выше парламентской декларации, с которой познакомил его, среди прочих, граф Линдси, полномочный представитель Шотландии в Лондоне. Палата общин не прекращала попыток склонить шотландцев к вторжению в Англию, и король отправил особое послание своему Тайному совету в Шотландии (который, согласно принятым во время последнего посещения Шотландии королем законам, обладал там едва ли не абсолютной властью).

«Король сетовал на злонамеренных особ, сумевших овладеть сердцами многих его английских подданных и устроить смуту в этом королевстве, а теперь обратившихся со своей лживой декларацией и к его шотландским подданным, но выражал надежду, что эти последние не поверят чудовищной клевете, возводимой на Его Величество, не поддержат отвратительный мятеж и погнушаются стать орудиями в руках бунтовщиков, стремящихся погубить их природного государя. Он напомнил членам Тайного совета о последних событиях в Англии, о своих искренних, но тщетных усилиях сохранить мир, о том, как грубые бесчинства мятежных собраний вынудили его покинуть Лондон, как Палаты пытались, вопреки конституции, навязать его подданным законы, не имевшие монаршей санкции, овладели его крепостями, кораблями и доходами, оскорбляли его достоинство в гнусных пасквилях, выставили против него армию, отвергли все его мирные предложения и дерзнули дать ему битву, и хотя сражение, милостью Божией, завершилось его победой, истребили многих его добрых подданных и подвергли величайшей опасности его собственную особу и жизнь его детей.