Империя 2 (СИ). Страница 30

Он быстро подошёл к водителю бензовоза, который как раз собирался уезжать. Тот что-то ему объяснил и указал на меня. После чего они вдвоём подошли к нам.

Вблизи оказалось, что мужчина носил очень дорогой костюм, баснословно дорогие часы и ботинки из крокодила.

— Граф Каменский! Рад вас приветствовать! Я — владелец этого самого бензовоза, — мужчина махнул рукой в сторону цистерны.

Видимо, очень важная шишка, раз не счёл нужным хотя бы представиться в присутствии графа.

— Да, простите за беспокойство, — хмыкнул я, — но пришлось импровизировать.

Водитель тут же протянул мужчине мою расписку.

— Вот, Его Сиятельство расписку на бензин написал…

Мужчина нахмурился, взял расписку и даже не прочитав, очень демонстративно её порвал на мелкие кусочки и выбросил в ближайшую урну, до которой ещё и не поленился дойти.

— Господа, право слово! Какая расписка? Моя машина и мой бензин участвовали в том, чтобы спасти город! Это не расходы, это — честь! Граф, с этой минуты у вас пожизненная золотая карта моей сети. И у ваших друзей тоже!

После этого мужчина мне… подмигнул.

Понятно. Я ему сделал рекламу на все экраны страны. Да сами кадры того, как брендированный бензовоз несётся наперегонки с огнём, уже стоили бы на порядок дороже бензина, а тут вон, история в СМИ прорвалась. Так что в накладе этот делец точно не останется.

— Спасибо, — улыбнулся я, принимая карты.

— И я приношу свои глубочайшие извинения, но мне нужно бежать… — владелец бензовоза попятился к своей машине. — Я очень сожалею, что не могу оказать достаточного почтения вашему подвигу…

— Да мы и сами спешим, — пожал я плечами.

Через минуту этого франта и след простыл.

А ещё минут через пять мы уже ехали в ПВР, набившись втроём в кабину эвакуатора.

ㅤ

До пункта временного размещения мы доехали довольно быстро.

По пути я позвонил маме и сообщил, что мы уже едем к ним. Так что когда мы приехали, нас встречали мама и Лерка, и стоило нам вылезти из кабины эвакуатора, они вдвоём чуть не сбили нас с Артёмом с ног. Даже всегда чопорная мама не смогла сдержать слёз, обнимая сперва Артёма, а потом и меня. Своя порция обнимашек досталась даже Кате!

— Дети мои, я так рада, что вы в порядке! — причитала она, чего за ней отродясь не водилось.

— Всё хорошо, мам, — я обнял её и прижал к себе. — Не переживай, всё было под контролем. С нами бы точно ничего не случилось.

— Ну да, конечно, — всхлипнула она, с трудом беря себя в руки.

Артём хотел что-то ляпнуть, я уже видел, как загорелись от предвкушения его глаза, но я зыркнул на него, и брат прикусил язык. А то без его рассказа, по состоянию пикапа, не видно, что контролем там даже и не пахло! Незачем мать лишний раз волновать.

Пётр Александрович тоже вышел, но подходить не стал, кивнул издалека. Я ответил ему таким же кивком. Что ж, наш маленький договор можно считать завершённым — он приглядел за моими, я за Катей. Кхм… Ну, как приглядел… Но все ведь живы? Живы! И даже здоровы.

— Ты если что, не теряй свой ноут, он у меня, — сообщила Кате Лера.

— Ой! Спасибо! — та, конечно, очень образовалась.

Вот только в её глазах так и читалось: «Какой ноут? о чём ты вообще?»

И тут на улицу выскочила Шурка.

Она вихрем пролетела разделявшее нас расстояние и с разбегу кинулась мне на шею, так что мне ничего не оставалось, как приобнять её под удивлённым взглядом матери, насмешливым Леры и прищуренным Кати.

— Живые! — выдохнула она.

— Да куда мы денемся… — я прервался, почувствовав, как напряглась Шурка.

Она отстранилась и пошла к пикапу, медленно обошла его, касаясь кончиками пальцев обгоревшего металла.

— ЧТО. ВЫ. С. НИМ. СДЕЛАЛИ⁈ — она посмотрела на меня глазами, полными боли.

— Съездили в ад и вернулись, — в наступившей тишине ответил я и подошёл ближе. — И то, что вернулись — заслуга в том числе автомобиля. Так что, Шура, ты уж позаботься о нём, пожалуйста. Мне другую машину не надо. Всё что от меня потребуется — только скажи.

— Поняла, — сглотнула она, глядя на меня снизу вверх. — Но это будет не ремонт, а воскрешение!

ㅤ

Внутри школы было тесно, суетно и душно. Пахло потом, немытыми телами и хлоркой. Несмотря на открытые повсюду настежь окна, от всего этого дурмана с непривычки у меня заслезились глаза.

Везде, куда ни глянь, прямо на полу лежали матрасы, а то и просто свёрнутые одеяла, на которых лежали и сидели наши деревенские. Кто-то спал, кто-то просто сидел, прислонившись к стене. Кто-то негромко разговаривал, кто-то играл в карты.

Завидев нас, большинство вскакивали, здоровались. И что мне больше всего понравилось — никакой суеты, никаких истеричных вопросов. Мать ли, или может Тихон с ними поговорили — но все вели себя максимально спокойно.

Мать понемногу вводила меня в курс дел.

— Семьи с маленькими детьми разместили в спортзале. Их не так много, зато ребятне есть где побегать, никого не напрягая.

— Отличная идея, — одобрил я.

— Стариков собрали вместе и разместили в рекреации напротив школьного медпункта, — продолжила мама. — Здесь и до столовой недалеко.

Мы как раз заглянули в эту часть школы. Дряхлых стариков, за кем требовался уход и присмотр, в деревне было не так чтобы много, и видел я их впервые, как и они меня. Но здесь хотя бы не на полу люди лежали.

— Раскладушек очень мало, — пояснила Лера. — Распределили их между стариками и семьями с маленькими детьми.

— Правильно, — согласился я.

Из приоткрытой двери медкабинета доносились возмущённые возгласы.

— Это не антисептик, а профанация! — вещал знакомый голос. — Спиртосодержание должно быть не менее семидесяти процентов!

Заглянув внутрь, я увидел ожидаемую картину. За столом сидела молоденькая испуганная медсестра в белом халате, а над ней нависал Антон Косой. Он где-то раздобыл стерильные перчатки и теперь отчитывал девушку.

— Нам такие присылают… — лепетала она. — Я всё по инструкции…

— В печь вашу инструкцию! — не унимался Косой. — Есть медицинские протоколы!

Я тихо прикрыл дверь. По крайней мере, за здоровье наших я мог быть спокоен.

Мы заглянули в спортзал — я хотел лично оценить условия размещения.

Гул десятков голосов, плач младенца, которого никак не могли успокоить, скрип раскладушек. Дети уже отошли от шока и носились по всему спортзалу, ползали по шведским лесенкам и качались на турниках. Бедные родители только успевали их оттуда стаскивать.

— Большинство просто в коридорах и рекреациях, на одеялах и матрасах, — продолжила мама рассказ, когда я закрыл дверь спортзала. — Оказывается, школа рассчитана на размещение в случае ЧП всего двухсот человек. Но я настояла, чтобы наших разместили всех вместе.

— Видел бы ты глаза директрисы, когда она поняла, что все вопросы будут решаться только через нас! — хихикнула Лера. — Они-то думали, что к ним каждый из размещённых по десять раз лично подойдёт!

— Я тут, можно сказать, за коменданта,— улыбнулась мама. — Мы с Лерой записались в волонтёры, так что всё официально. О, а вон ещё один волонтёр!

Она показала взглядом в сторону открытой двери кабинета. Оттуда как раз вышел Альфред, в сопровождении бледной женщины лет пятидесяти с высокой причёской и затравленным взглядом.

— учёт должен быть строгим, — чеканил Альфред. — У вас в инвентарной книге числится сорок раскладушек, а по факту двух не хватает!

— Да эти раскладушки старше меня! — закатила глаза женщина. — Они на этом складе лежали, когда ещё вас на свете не было!

— Альфред! — окликнула его мать.

Старик обернулся, вытянулся в струнку.

— Графиня. Граф.

— Альфред, дай Анне Петровне вздохнуть! Она и так с ног сбивается, — мягко упрекнула его мать и повернулась ко мне. — Сын, позволь представить, Анна Петровна, директор этой чудесной гостеприимной школы!

— Очень приятно, — кивнул я. — И спасибо вам за вашу работу.

— Делаем всё что в наших силах, граф, — улыбнулась она. — Должна сказать, вы и ваши люди сами очень сильно облегчаете нам жизнь! Я с коллегами из других школ общалась, чего только не наслушалась! Там и драки, и пьянки, и полицию уже вызывали. А у нас здесь тишина и спокойствие! Ученики бы так себя вели, как ваши люди!