Индокитай (СИ). Страница 21

Примерно через 20–30 минут на территорию усадьбы прибежали запыхавшаяся Май и Лёха. Проводники, не поспевая за ними, вели повозки к усадьбе, им было велено заезжать на территорию через главные ворота, которые Леха отворил нараспашку.

Май первой бросилась в комнату, где лежал я без сознания.

— Илья! Как же так? — схватилась мою руку, слезы потекли по её лицу.

— Все будет хорошо, Май, не переживай! — сказал Лёха девушке, поглаживая по спине.

Санька, ещё не знакомая с нашей опекуншей, поддалась бабскому расстройству и тоже расплакалась.

— Хватит здесь слякоть разводить! — строго заметил Никита. — Инструменты и препараты для операции я нашёл. Осталось только её правильно провести. Надо выбрать максимально светлую и чистую комнату для этого.

Столовая, где находился большой массивный стол, покрытый белоснежной скатертью, подходила лучше всего. Там были высокие окна, через которые проникало много света — что безусловно важно в этом деле. Лёха, Никита, Май и Санька переложили меня на какое-то покрывало и перенесли в столовую, уложив на стол, подперев подушками спину и голову, чтобы оставалось полусидячее положение.

В просторной столовой, залитой жарким вьетнамским солнцем, царила гнетущая тишина. Лёха и Никита готовились к операции, используя инструменты XIX века, похоже привезённые семейством Де ла Круа ещё из Франции. Это были отполированные скальпели с костяными ручками, зажимы с грубыми насечками, пинцеты с массивными кольцами, набор для прижигания и старые анатомические ножницы. Никита тщательно протирал каждый инструмент спиртом, найденным в одной из больших склянок. Лёха разжигал спиртовую лампу для стерилизации. Перед операцией стол застелили чистыми простынями, вокруг разложили салфетки — самые чистые, что удалось найти. Старым шприцом ввели морфий, который нашли в одной из склянок. Май по запаху его опознала, да и надпись подтверждала назначение препарата. Никита перекрестился, вспомнил все что знал из военно-полевой хирургии своего прошлого и сделал надрез скальпелем. Лёха подавал инструменты, стараясь не дрожать. Братья работали в полном молчании. Май и Санька, наблюдавшие за процессом в нескольких шагах от стола стояли, держась за руки с бледными лицами. В воздухе витал запах спирта и крови. Никита действовал медленно: каждое движение могло стоить мне жизни. Он использовал зажимы, чтобы раскрыть рану. Щипцами тихонько продвигаясь, он ощупывал ткани и, наконец, добрался до цели — нащупал пулю. Как только мог очистил раневой канал от кусочков попавшей туда одежды обработал рану карболовой кислотой и стал накладывать повязку.

Здесь важно было герметично закрыть раневое отверстие, чтобы воздух не проникал в лёгкие. Для этого использовали отрезанный кусок прорезиненного плаща, найденный на вешалке, который перед этим тщательно обработали спиртом.

Когда всё закончилось, Никита без сил опустился на пол, а Май поднесла ему воды.

— Слава тебе, Господи, операция завершена! — сказал Никита. Риск инфекции, конечно, остаётся, но будем молить Бога, что Илью минует эту участь.

Я был в отключке, но нужно было действовать дальше. Саньку оставили здесь же следить за мной, и звать если понадобиться какая помощь.

— Май проследи за нашими проводниками, чтобы они не устроили каких-либо сюрпризов. Не известно, как они могут отреагировать на происходящее здесь непотребство. Может деньги смогут заткнуть им рты, в любом случае надо избежать возможных проблем с их стороны. —попросил Никита.

— Без проблем. Это надежные люди, абы кого Ли Джен нам бы не подсунул. И если они нас подведут, то он первый, кто вырежет им языки. Но все-таки я проведу дополнительную беседу! — сказала Май, отправляясь к выходу из столовой.

Братья же пошли в пещеру, нужно было переместить главу семейства в дом, а его родственничков наоборот спустить в камеры.

Спустившись в пещеру, обнаружили на полу бывшей Санькиной камеры корчившегося и ругающегося как сапожник Анри Де ла Круа. Быстро освободив от пут его ноги и подхватив под руки с двух сторон потащили на верх, где через некоторое время заволокли в дом. Он не особо то был доволен такому обращении и начал ругаться, но кляп помог остудить его порывы, а после того, как он оказался в комнате, где почивал бессознательный и связанный Жан-Луи Легранд, вообще пригорюнился. Братья разместили его, предварительно связав ноги, на перине до этого заляпанной кровью в компании с его штатным людоловом.

Решили не тянуть, нужно спустить в камеры всех находящихся в сознании жильцов дома Де ла Круа, и сделать это так, чтобы они смогли запомнить о нас как можно меньше. Начали с мужчин. Во-первых, надели им мешки на головы, по три человека отводили в пещеру, где запирали по камерам. Всего было шесть камер, пленников — двенадцать, места всем хватит. Легранда спускать не собирались, выходит в камеры отправилось одиннадцать человек, включая подростков. Как с ними поступить покажет время и обстоятельная беседа с Анри Де ла Круа. И уж после этого примем окончательное решение по судьбе семейства. Перемещение заняло почти час. Мы расположили людей по камерам, принесли и поставили вёдра с водой и пару связок сушеного мяса, что запасали в дорогу для себя. Ведра для справления естественных надобностей имеются в каждой клетке. Ничего, пару суток посидят, не расклеятся, да и думаю столько времени не понадобится, навестим этих жителей подземелья раньше.

И вот основные дела сделаны. Теперь предстоит беседа, которая определит наши дальнейшие шаги. Но прежде, чем к ней приступить решили основательно подкрепиться чем бог послал. А послал он знатно, в кладовке был найден замечательный копченый свиной окорок, на кухне взяли свежего хлеба, овощей и фруктов и собрали отличный стол. Май обещала после этого приступить к готовке ужина.

Нам в любом случае придется задержаться в этом доме, поэтому надо приспосабливаться, и еще, совсем забыл, что-то надо сделать с телами наемников, которые при зачистке усадьбы героически погибли во сне. Разводить антисанитарию на такой жаре я не собирался. Но вот копать братскую могилу, на такой жаре, да еще и в горной местности, это так себе затея для времяпрепровождения, поэтому после раздумий по моей просьбе проводники занялись вывозом тел с территории усадьбы. Да банально взяв одну из здешних повозок отвозили их в овраг примерно в трех километрах от дома, а главное в стороне от дороги. Думаю, день-два и местные хищники следов не оставят от тел французов.

Решил, что допрашивать Анри де ла Круа будет Никита. Лёха же занял место на одной из вышек, которые мы ранее освободили от нежелательного элемента в лице наёмника, нужно было держать окрестности под контролем. Когда освободятся наши проводники, постараемся поставить их на вахту, а пока придется выполнять эту роль самим.

Свидетелей допроса, особенно в лице Легранда было не нужно от слова совсем, поэтому, растолкав пленника, Никита перевел его под дулом револьвера в соседнюю комнату, где снова стреножил. Отсюда точно не будет слышен разговор с главой семьи.

В комнате с высокими окнами стоял Никита, напротив связанного Анри Де ла Круа. Свет солнца падал на лицо француза, подчеркивая его надменность и презрение. Де ла Круа сидел на стуле, его плечи были перебинтованы. Это следы от недавнего ранения. Никита держался спокойно. Взгляд был твердым и решительным. Он не спешил давать пленнику возможность осознать свое положение.

— Ну что, Анри, — начал Никита ровным голосом, — я не собираюсь тратить время на пустые разговоры. Ваши преступления говорят сами за себя.

Де ла Круа попытался усмехнуться, но боль в плечах исказила его лицо: — Что вы знаете? Вы ничего не понимаете в этом.

Никита медленно подошел ближе, чтобы пленник почувствовал его превосходство.

— Я знаю достаточно и недостаточно, и всё, что мне требуется выяснить, вы мне сейчас с удовольствием расскажете. Знаю прекрасно, что вы похищали людей, что с ними здесь творили всякую дичь, что у вас имеется лаборатория в пещере.