Индокитай (СИ). Страница 11

Третий день плавания выдался спокойным. Ничто не предвещало беды. Мы отдыхали от вахты в капитанской каюте и изучали карты, когда небо внезапно начало темнеть. Капитан Вонг, опытный мореплаватель, первым заметил неладное.

— Барометр падает! Всем по местам! — проорал он.

Черные тучи заволокли небо. Первые порывы ветра ударили по парусам. Команда спешно начала убирать часть оснастки. Волны становились все выше и выше. Они уже достигали высоты мачты.

— Держитесь! — крикнул капитан. — Это серьёзный шторм!

Джонка кренилась на волнах, словно игрушка. Матрос Джан, стоявший на палубе у грот-мачты, не удержался на ногах. Его подхватил очередной вал, и прежде, чем кто-либо успел среагировать, бедного моряка сбило за борт.

— Человек за бортом! — раздался крик.

Мы в ужасе наблюдали, как член нашей команды уходит в бушующие воды Южно-китайского моря. Капитан пытался развернуть судно, но Джонка была во власти стихии. Волны высотой с дом перекатывались через палубу, заливая всё вокруг.

Мы все связались верёвками, и это спасло жизни ещё двум матросам, а также Лёхе, которого волна попыталась смыть за борт дважды. Ночью шторм достиг апогея. Судно бросало как щепку, паруса трепетали под ударами ветра.

К утру буря начала стихать, море постепенно успокаивалось, но в нашей душе осталась глубокая рана от потери. Капитан Вонг, помрачневший и молчаливый, отдал приказ продолжать путь. — Мы должны идти дальше, — сказал он тихо, в память о брате Джане.

Джонка, потрёпанная штормом, вновь взяла курс на Хайфон.

После пережитого шторма Джонка двигалась медленно и осторожно. Мы осмотрели судно вместе с Вонгом и ясно поняли: оно нуждается в срочном ремонте. Несмотря на стремление добраться до Хайфона как можно скорее, пришлось снизить скорость до минимума и приступить к устранению повреждений. Во‑первых, в обшивке было несколько трещин, которые нужно устранять, иначе всю дорогу будем вынуждены откачивать воду из трюма. Часть такелажа порвана и нужен ремонт; крепления на одной из мачт погнуты. Паруса промокли, но это, пожалуй, самая легкая из проблем.

Ещё были проблемы с рулевым устройством, которые устранить в море не представляется возможным. Поэтому этим капитан займется уже по прибытии в Хайфон. Весь день команда работала не покладая рук; каждый следил за своим участком: Никита вместе с матросами заделывал трещины в обшивке, используя запасные доски из трюма; Лёха занялся такелажем, и под руководством капитана заменял порванные участки, связывая их морскими узлами; я же контролировал состояние мачты и следил за курсом. Мы двигались, пусть и не суетливо — около 5–6 узлов — но джонка в таком состоянии всё равно тянула вперёд.

В трюме оказалось, что часть груза намокла. Здесь пострадала в основном провизия, что мы брали с собой в Фучжоу, но оставшегося должно хватить на путь до Хайфона.

Утренний туман рассеивался над гаванью, открывая перед нами живописную картину оживленного порта. Джонка плавно входила в бухту между судами. Капитан Вонг умело управлял поврежденным судном, направляя его к свободному причалу. Порт Хайфон представлял собой настоящую мешанину культур и народов: здесь можно было увидеть китайские джонки, европейские корабли, местные сампаны и рыбацкие лодки, а также французские военные пароходофрегаты, современные пароходы, из труб которых вырывались густые шлейфы дыма, а также разнообразные торговые шхуны с востока.

Обо всем этом нам рассказывал капитан Вонг, показывая на разные типы судов. Раньше такими знаниями мы особо не обладали, да и откуда. Я вообще исключительно сухопутный человек в прошлой жизни, да и в этой тайга была домом родным.

Мы, стоя на палубе, напряженно осматривали каждый корабль. Наши глаза искали знакомый силуэт французского клипера, но пока безрезультатно. В порту кипела жизнь: грузчики переносили товары, торговцы зазывали покупателей, портовые рабочие суетились у причалов.

Я обратил внимание на паровые суда и сказал Вонгу:

— Смотрите, как уверенно маневрируют эти пароходы — нам бы такую скорость. Мы бы точно догнали этого лягушатника еще в Гуанчжоу. В ответ он лишь кивнул и стал пришвартовать джонку к причалу. Матросы бросили якорь, команда начала подготовку к высадке.

Мы с братьями, не теряя времени, спустились в каюту за своими вещами. Решили действовать осторожно, не привлекая лишнего внимания. И все вещи, конечно же, с Джонки брать не собирались — только самое необходимое. Капитану Вонгу выдали денег в судовую кассу для выплаты жалования и починки корабля. С деньгами на самом деле сейчас проблем не было: после того как Марко де Соуза профинансировал наше путешествие в Хайфон, разве что был разнобой с валютами, но золото и серебро, оно и в Африке…

Мы методично обследовали порт, и день тянулся как-то очень уж медленно. Расспрашивали местных жителей, но никаких следов клипера не находили. Вообще, приходилось разговаривать на смеси языков: кто-то говорил на китайском, кто-то на французском. Но занятия с Вонгом не прошли даром, и полученный опыт помогал изъясняться с жителями города на местном наречии.

Почти несколько часов мы обследовали порт и пришвартованные корабли. Наконец в дальнем конце гавани увидели скрытый от любопытных глаз французский клипер, но команду, которую я наблюдал ранее в Фучжоу, а доставшаяся с новым телом память позволила практически с фотографической точностью запомнить почти всех ее членов, не узнал.

На клипере копошились незнакомые для меня люди в странных форменных одеждах, которых точно не было на нём в китайском порту. Сложив два и два, я понял: Санька, похоже, уже не на корабле. И когда эта мысль укоренилась в сознании, под ложечкой сдавило тяжёлое чувство…

Глава 6

На джонке в Ханой: Речное путешествие

Мы стояли на пирсе и рассматривали происходящее на французском клипере. Однозначно вот так сказать, что за суета там творилась не берусь, но по внутренним ощущениям чувствую, что хороших новостей именно для нас здесь и сейчас можно не ждать. На пирсе, буквально в 500 метрах от интересующего нас корабля сидел старик, который чистил обувь проходящим мимо него за денежку малую, я подумал, что он вполне может обладать какой-то информацией и поспешил к нему. Никита подошёл к старому сгорбленному вьетнамцу с сединой на бороде.

— Добрый день, уважаемый! — обратился Никита, на вполне понятном вьетнамском наречии, что за время путешествия от Фучжоу до Хайфона нам удалось вполне неплохо подтянуть, да и этот день наполненный разговорами с совершенно разномастной публикой в порту закрепил кое-какие навыки.

— Не могли бы привести мои сапоги в порядок и немного поговорить со мной?

— С удовольствием, молодой господин, дядюшка Ван поможет, чем сможет. А ваши сапоги и правда требуют тщательного ухода. — старик поднял глаза и улыбнулся, зубов у него явно не хватало, но улыбка была добродушной и открытой.

Пока мастер расстилал коврик и доставал щетки, Никита наблюдал за ним: видно было, что этот человек знает все сплетни порта и может помочь с информацией о клипере.

— У меня к вам дело — начал брат, протягивая десять медных цяней, от чего глаза старика блеснули.

— Все для вас, господин. Чем могу помочь? — спросил он, наклоняясь ближе.

— Расскажи мне, пожалуйста, о чёрном клипере, который находится неподалёку. — махнув рукой в сторону судна, спросил Никита.

— А вы про тот корабль? — Дядюшка Ван огляделся по сторонам, — Мой знакомый из местных служащих шепнул вчера, что его капитан распустил часть команды, а некоторых своих людей пересадил на джонку, арендованную здесь же, в порту Хайфона, и сразу отправился курсом на Тонкин, прямо в Ханой. Там находится французская концессия, и, по словам таможенника, Жан-Луи Легранд везёт туда какой-то ценный груз.

— А про русскую девушку ты ничего не слышал? — спросил я, доставая ещё китайские медные монеты.

Дядюшка Ван покачал головой: — Нет, про девушек ничего не знаю. Но я видел, как на джонке закрывали каюты — матросам туда вход был запрещён.