Возвращайся, сделав круг 2 (СИ). Страница 58
- И кому, интересно, собираешься это показывать? Гостей у нас не бывает!
- Но мы...- Кэцеро запнулся и слегка покраснел,- мы же не всегда будем только вдвоём...
Я расхохоталась.
- Так это – семейный альбом? И как сразу не догадалась!
Кэцеро тут же заинтересовался, что такое "семейный альбом", и я объяснила, заверив: никакие фотографии не сравнятся с его рисунками. Говорила это совершенно искренне. У Кэцеро был несомненный талант к рисованию. Посети он половину курсов, на которых обучалась я, наверняка бы превзошёл мои умения. И, в отличие от него, сразу рисовать на стене я не отважилась – решила сначала сделать набросок на бумаге. Это была наша встреча под криптомерией, когда внезапное появление "дикаря" вывело меня из затяжной психологической комы. Вырисовывая встрёпанную шевелюру, в то время скрывавшую ярко-голубой глаз полудемона, улыбалась. Теперь не представляю его лица без этого глаза… Вконец потерявший терпение Камикадзе упал на мой почти законченный рисунок и, оставив на нём следы коготков, с визгом ударился в бегство.
- Ну подожди, разбойник!- разозлилась я.- Если догоню – не обрадуешься!
Отбросив рисунок, погналась за улепётывающим зверьком, и тот, заверещав от восторга, понёсся в сторону луга. Я помчалась следом, вылетела на луг... и, резко остановившись, чуть не растянулась на траве. В нескольких метрах от меня неподвижно стоял фантом. Светлые кимоно и хакама, длинная хаори со строгим узором, белоснежные волосы... Глаза цвета ночи не отрывались от меня.
- Аими.
***
Только сейчас заметила в его ладони извивающегося Камикадзе, хотела закричать, но ёкай легко подкинул зверька вверх, и тот замер в сомкнувшейся вокруг него светящейся сфере.
- Не бойся, это не причинит ему вреда. Не хочу, чтобы он мешал.
- Как ты... что...- я замолчала, понимая, что ничего связного сказать всё равно не смогу.
По губам, так редко произносившим слова, скользнула улыбка.
- Тебе нравится здесь?
Шок был слишком сильным, я молчала. Он подошёл ближе.
- Больше не хочешь вернуться в твой мир?
- А где... Дэйки?..- зачем-то вспомнила о лисе.
- Не ответишь на мой вопрос?
Ещё мгновение – и он оказался рядом. Я хотела отшатнуться, или хотя бы что-то сказать, но смогла пробормотать только:
- Раз и навсегда, не оглядываясь...
- Я пытался,- тихо проговорил он.- Уйти, не оглядываясь. Раз и навсегда.
- Ты это сделал... не раз и не два...
- Знаю. Я отталкивал тебя снова и снова. Пока не оттолкнул слишком далеко,- лицо, так восхищавшее меня красотой, чуть наклонилось к моему, и черты его смягчились.- Человеческое создание с глазами удивительного цвета, хрупкое, как стрекоза, но способное освободить от заклятия одним прикосновением...
- Стрекоза...- пробормотала я.- Мы для тебя – действительно насекомые...
- Да. Так было всегда. Мощь моего отца повергала в трепет, и всё же он погиб из-за такого насекомого и рождённого ею сына. А он уступал в силе мне. И мне пойти по тому же пути? Позволить моей крови смешаться с кровью смертной, дать жизнь таким же полукровкам, как жалкий отпрыск моего отца...
- Твой младший брат,- отрезала я – ярость вернула способность говорить связно.- А чистоту крови сохрани для ещё одной бес-смертной шлюхи вроде Шайори!
И чуть не прикусила язык. Ревность, которую некогда испытывала к демонице, напомнила о себе в самый неподходящий момент. Но Иошинори-сама остался невозмутим.
- Твой гнев – ответ на мою искренность. Я не ожидал другого.
Замешательство, вызванное его тоном, отступило перед злостью, обидой и горечью. Думала, избавилась от них, но они всколыхнулись с новой силой, стоило снова увидеть это лицо и услышать эти безжалостные слова.
- Зачем ты здесь?
- Хотел увидеть тебя ещё раз. Не был готов отпустить. Но теперь ты знаешь, почему не мог позволить приблизиться.
- Знала это и раньше,- усмехнулась я.- Или, по-твоему, такие, как я, не только ничтожны, но и лишены разума?
- Ваша сила действительно ничтожна. Отрицать это или оскорбляться этим не имеет смысла. А разум... каждый решает сам, что для него разумно. Мой отец посчитал разумным умереть за смертную женщину и её сына. Ты посчитала разумным отдать мне силу, заключённую в Чаше Будды. А я считаю разумным всё же отпустить тебя, потому что ты...
- ...всего лишь человек,- перебила я.- Интересно, как собираешься меня отпустить, если никогда не пытался удержать...- и вздрогнула, когда руки ёкая сомкнулись вокруг моего тела.
Хотела вырваться, закричать, но губы, жарко прильнувшие к моим, поглотили так и не вырвавшийся крик... И снова я будто оказалась возле храма, окружённая останками чудовищ и обломками... снова не слышала ничего, кроме гулких ударов сердца, понёсшегося вскачь... Но теперь перед глазами возникло лицо Кэцеро, светящийся обожанием взгляд... и я резко отстранилась. И в то же мгновение сердце, словно не соглашаясь, зашлось от боли, я судорожно выдохнула, покачнулась и начала оседать... снова оказавшись в объятиях Иошинори-сама…
- В тот день возле пруда ты сказала: одно моё слово – и ты бы осталась. Я пришёл к замку Ракурая, потом к подножию Погребальной Горы и к развалинам давно забытого храма, чтобы его произнести. Но опоздал и признаю, что ждал слишком долго...
Боль расходилась по груди вместе со странным теплом. Оно ползло вниз к животу, окрашивая красным моё бледно-зелёное кимоно и светлое кимоно Иошинори-сама... Кровь?.. Я подняла на ёкая растерянный взгляд.
- Прости меня,- прошептал он.- Надеюсь, когда-нибудь перестану прислушиваться в надежде снова услышать твой голос. При взгляде на листья и траву, не буду задумываться, что больше напоминает оттенок твоих глаз...
Я лихорадочно пыталась вздохнуть, но боль в груди усиливалась. Не сразу поняла, что ноги уже не касаются земли – Иошинори-сама подхватил меня на руки. Окровавленная ладонь бережно сжимала моё плечо. Острые когти, пронзившие мне сердце, уже почти вернули свою обычную длину…
- Отец был мудрее меня, вовремя покорившись овладевшему им желанию. Но у каждого свой путь и своё бремя. Моё для меня непосильно. Я не могу смириться с твоим существованием в этой реальности, но не рядом со мной.
- Глупец... какой же ты глупец...- стон будто вырвался из ран на моей пробитой груди.- Что стоило сказать это слово... а не бросать меня... среди останков кайдзю...
- Что бы это изменило?- в тихом голосе проскользнула горечь.
Но тут же, словно от внезапно пришедшей мысли, лицо Иошинори-сама помрачнело, взгляд стал напряжённым, а голос едва заметно дрогнул:
- Это бы что-то изменило?
Боль отступила... или просто стала привычной? На смену ей пришла лёгкость. Я смотрела в глаза убившего меня существа и не испытывала ни ярости, ни обиды, ни сожаления. Наоборот, хотелось рассмеяться. Так долго и фанатично ждать, что во взгляде этой оживлённой моей кровью статуи появится хотя бы намёк на эмоции. Столько раз отчаиваться, что это никогда не произойдёт. В конце концов смириться, найти утешение и счастье в любви другого... И вот теперь во взгляде Иошинори-сама есть всё: страсть, желание, боль... но я смотрю на это уже практически из небытия... Всё-таки рассмеялась. Звук получился жалким... Ладонь ёкая очень легко коснулась моей щеки.
- Аими... это бы что-то изменило?
- Теперь... не узнаешь... Иошинори... сама…- хотела произнести это язвительно, но голос больше походил на вздох.- И я не узнаю…
Вокруг будто начала сгущаться тьма. Лицо Иошинори-сама становилось нечётким, как если бы я смотрела на него сквозь слёзы. Но ещё различила пробежавшую по нему тень. На мгновение глаза ёкая оторвались от меня, он прислушался... и мягко опустил моё безвольное тело на траву.
- Оставляешь меня...- попыталась усмехнуться, но губы только слабо дёрнулись.- Как всегда...
- Не смог бы, даже если бы захотел. Моё сердце уйдёт с тобой, Аими.