Возвращайся, сделав круг 2 (СИ). Страница 34

- Сейчас?..- пискнула я и поспешно откашлялась.- То есть... хотела сказать... я не голодна.

- Какая жалость. А я распорядился приготовить всё с особым старанием. Идём,- Ракурай протянул мне руку.

Безуспешно пытаясь моргнуть, я послушно направилась к нему и, не подавая руки, поклонилась.

- Излишняя скромность,- констатировал ёкай.

- Наследственная болезнь в моём роду,- брякнула я первое, что пришло в голову.

- Сомневаюсь,- мурлыкнул он и, сделав знак, чтобы я следовала за ним, неторопливо направился прочь из комнаты.

Глава 13

Светлые стены, яркие росписи, отполированный до блеска пол, по которому скользили мои таби[1]... Эта комната была гораздо приветливее предыдущей, но в ней мы не задержались. За ней – ещё одна комната, совсем небольшая. На полу – татами, посередине – два столика. Ракурай остановился и приглашающе указал на них.

- Располагайся, Аими-сан.

Я перевела дух – только бы не впасть в панику... Вымученно улыбнувшись, опустилась за один из столиков. Ракурай устроился напротив. Тут же в комнатку вошли несколько девушек, явно не человеческого происхождения, но и не ао-ниобо – лица были кукольно красивыми. Ступая бесшумно, словно призраки, они уставили столики посудинками с едой, налили из кувшинчиков саке в две маленькие чашечки и, поклонившись, удалились.

- Отчего ты так молчалива, Аими-сан? Увиденное тебя смутило?

- А должно было?

Какой же жалкий у меня голос... Может, действительно стоит поесть, влить в себя галлон саке...

- Считаешь, что я поступил с Шайори жестоко?- словно читая мои мысли, Ракурай поднял свою чашечку.

- Она ведь – твоя любовница, тебе и решать.

- Была моей любовницей.

Стараясь скрыть дрожь в пальцах, я вцепилась в свою чашечку.

- Я пугаю тебя, Аими-сан?

Саке... мне нужно много саке, и дьявол с ним – с недавним обещанием больше никогда не прикасаться к алокоголю! Всё равно нарушила его уже не раз...

- Ты ведь можешь видеть дух, Ракурай-сама. Значит, уже знаешь ответ на свой вопрос.

Ухмыляющаяся физиономия чуть наклонилась ко мне.

- Один из досадных парадоксов бытия, Аими-сан. Больше всего мы вожделеем тех, кто безразличен к нам. Это может уязвить, ранить, свести с ума. А может и оставить равнодушным. Ведь единственное, что имеет значение – насколько жажда утолима.

Дрожь в руке, сжимающей чашечку с саке, усиливалась. Ещё немного – и содержимое выплеснется на столик...

- Кстати о жажде и её утолении,- я нервно дёрнула чашечкой.- Кампай[2]!

Алкоголь обжёг горло, огнём пробежал по венам... Но чашечка была слишком маленькой – её содержимого недостаточно, чтобы заглушить отвращение и порождённый им страх.

- Кампай?

- Так принято говорить в моём мире.

- Забавно. Тогда – кампай!

Я проследила, как он осушил свою чашечку и спросила, просто чтобы что-то сказать:

- Ты пьёшь саке?

Ведь ёкаям, вроде него, подобные "человеческие" слабости должны быть чужды.

- Почему нет? Как принято говорить в этом мире, непьющих богов не бывает.

- Богов?..

- Это – очень древняя пословица. Прошу,- он любезно указал на расставленные передо мной тяван, наполненные всякой всячиной,- подкрепи силы.

Внутренне содрогнувшись при виде креветок, я послушно проглотила несколько кусочков рыбы.

- Расскажи о своём мире, Аими-сан.

Хотя бы небольшая отсрочка... Может, удастся повторить подвиг Шахерезады, и растянуть повествование о чудесах моего мира на тысячу и одну ночь? Я старалась – описала интернет, самолёты и телевидение в выражениях, каким бы позавидовала сама великая сказочница. Он не перебивал, но по застывшему в ухмылке лицу так и не смогла определить, насколько моё красноречие его впечатлило. Под конец случилось непредвиденное, но ожидаемое – меня подвело собственное тело. От затянувшегося монолога пересохло в горле, и я закашлялась. Ракурай тотчас протянул мне чашечку с саке.

- Боюсь, что злоупотребил твоей любезностью, Аими-сан, позволив себе наслаждаться звуком твоего голоса слишком долго.

- Ничего,- я отхлебнула из чашечки.- Ещё не рассказала и трети...

- Не сомневаюсь. Твоя реальность удивительна. Тот, кто обратил Иошинори-сама в камень, пришёл в этот мир явно не из неё.

- Гудзи Кэзухиро? Ты говорил с ним?- удивилась я.

- Однажды. Но его голос не производил на меня такого чарующего действия, как твой, поэтому беседа не повторилась.

- Мне кажется, он был из другого времени – более позднего, чем ваше, но более раннего, чем моё,- проигнорировала я его "заигрывание".- Значит, гудзи тоже не смог пройти сквозь барьер заклинаний и добыть для тебя эту чашу? Или он просто отказался?

Из груди Ракурая вырвался смешок.

- До этого не дошло, Аими-сан. Сила Кэзухиро-сама была не в преодолении магических барьеров, а в создании таковых. Он оказал мне услугу другого рода.

- Заключил Иошинори-сама в камень?- предположила я.

- Именно.

Я вскинула на него глаза. Не может быть... Всё это время считала "пленение" белокурого ёкая – следствием неизбывной вражды между человеческими и не-человеческими обитателями этого мира. Но неужели местный "гуру" гудзи Кэзухиро, чья духовная сила чуть ли не воспета в легендах, был простой марионеткой в руках этого существа?..

- Ты кажешься удивлённой, Аими-сан.

- А смерть Озэму-сама?- вырвалось у меня.- Может, и к ней ты приложил руку?

Снова этот тихий смех, не отражающийся на ухмыляющемся лице.

- Думаю, не ошибусь, предположив: о том, как погиб Озэму-сама, тебе известно больше моего – из первых уст.

- "Первые уста" был тогда ребёнком,- пробормотала я.

- Тем лучше для него,- качнул головой Ракурай.- Сейчас я оставлю тебя, Аими-сан – досадная необходимость, вынуждающая лишиться твоего общества.

Мне едва удалось подавить вздох облегчения.

- Но это ненадолго,- тут же "утешил" он.- А пока, надеюсь, тебя развлечёт присутствие Нэцуми-химэ.

Дьявол!.. предпочла бы остаться в одиночестве и подумать... А что, если злополучное зелье, способное "сгладить" мои шрамы, уже готово, и цель визита девушки-змеи – опробовать его на мне?

- Вижу, весть о её приходе тебя не очень обрадовала?

Как только ему удаётся всё подмечать почти закрытыми глазами? Но мысль об отсрочке придала смелости, и я не удержалась от ехидства, прикрытого сладчайшей улыбкой:

- Скорее расстроила весть о твоём уходе.

Уже собиравшийся встать Ракурай, чуть подался вперёд. Тонкие пальцы, лаская, прошлись по моей щеке.

- Невыносимо быть причиной твоего огорчения, Аими-сан. Я потороплюсь.

- У тебя много забот, я понимаю,- с трудом подавив импульс отшатнуться, пискнула я.

- Ты – сама учтивость, Аими-сан.

Продолжая ухмыляться, он встал и выплыл из комнаты. Я только дёрнулась к саке, собираясь осушить одним махом весь кувшинчик, как вдруг снова послышался звук раздвигаемой двери, а вслед за ним – радостный вопль:

- Хитоми-тян!

[1] Таби – традиционные японские носки до лодыжки с раздельным большим пальцем. Их носят с дзори, гэта и другой традиционной обувью с ремешками.

[2] Кампай – яп. тост, досл. "сухое дно", что-то вроде нашего "пей до дна". Смысл его в том, чтобы призвать гостей выпить и перейти от официальной части трапезы к неофициальной. Считается дурным тоном прикоснуться к алкоголю раньше, чем прозвучит этот тост.

***

Я так и застыла с уже поднесённым ко рту кувшинчиком. Укутанная в слои бледно-голубого шёлка, девушка-змея будто парила над полом.

- О! Саке? Его не следует пить в одиночестве!

Несколько "колебаний" шёлка – и Нэцуми опустилась на циновки за столик Ракурая.

- Как я рада нашей встрече, Хитоми-тян! По замку бродят ужасные слухи!

- Слухи?- я с сожалением отставила кувшинчик.