4 месяца (ЛП). Страница 46

— Ты чувствуешь это? — спросила я, наблюдая за тем, как она вздергивает подбородок. — Здесь становится прохладно, не так ли? Я думаю, что ад, возможно, только что замерз.

— О, ха-ха, — сказала она, закатывая глаза. — Я знаю, что мы с твоим отцом не во многом согласны, но в одном мы всегда сходились: его одержимость работой сделала три жизни менее счастливыми, чем они должны были быть.

— Не все становятся одержимыми работой, мама.

— Нет, — согласилась она, слегка поджав губы. — Но разве это хорошо? Если ты подписываешься убрать всех подонков с улиц, я бы надеялась, что в этом есть какая-то одержимость, не так ли? А не как какой-нибудь парень, который вешает свой пистолет, а потом идет домой и забывает, что на свободе разгуливает педофил, похищающий маленьких девочек. Твой отец многим пожертвовал, и он также заставил нас сделать то же самое — хотя часть вины за это лежит на мне, потому что я знала, на что подписываюсь заранее — но он служил большему благу. Он создал более безопасное пространство для твоего взросления. Тем не менее, в этом смысле ты очень похожа на своего отца. Ты можешь стать слишком сосредоточенной, навязчивой. Я знаю, что для тебя эта работа никогда не будет просто работой. И, откровенно говоря, я достаточно эгоистична, чтобы не хотеть для тебя такой жизни. Так что я понимаю, почему, когда он узнал, у него случился небольшой психический сбой.

— Ты не против, что он саботирует меня?

— Ну, я имею в виду. Я ненавижу, что ты пострадала в процессе…

— Но цель иногда может оправдать средства, — заключила я.

— Иногда можно любить результат, не любя процесс, который привел к нему. Как в тот раз, когда я посещала тренировочный лагерь по кикбоксингу. Я ненавидела каждую чертову минуту этого времени, но, Боже, мои руки выглядели потрясающе в течение двух целых семи десятых минуты после того, как это было сделано.

— Должна признать, что я довольна конечным результатом, — сказала я ей. — Что? — спросила я, когда ее губы снова сжались.

— Ты счастлива здесь ? — спросила она, обводя взглядом комнату.

У моей мамы было много хобби. Переделывать интерьер было, возможно, самым большим из них. Каждый год можно было ожидать, что один комплект мебели, штор и различного текстиля будет отправлен в местный магазин «Гудвилл» или «Жилье для человечества», пока она просматривала журналы по дизайну и доски на сайте, чтобы найти свой новый стиль.

Обычному человеку на этот офис было бы больно смотреть. Что касается моей матери, то я почти удивлялась, что у нее не развилось какое-то глазное кровотечение.

— Здесь не помешало бы поработать, — признала я. Я выступала за новую дверь с тех пор, как мы выяснили все отношения, хотела купить дверь с вырезом, чтобы у нас был хотя бы намек на естественное освещение. Я даже вовлекла в дискуссию невинного Диего, рассказывая о важности естественного света для пернатых питомцев, о том, как может пострадать их оперение и общее здоровье, о том, что они даже иногда перестают видеть цвет, если недостаток достаточно силен.

Мне тут же сообщили, что у него, конечно же, есть лампа полного спектра солнечного света, висящая над стойкой Диего на дереве. Он сделал это почти обиженным тоном, слегка оскорбленный тем, что я намекаю на то, что он упустил из виду хоть один аспект здоровья птицы.

Поэтому мне пришлось перегруппироваться и найти другую причину предпочесть естественное освещение.

— Или бульдозер, — ответила моя мама сухим тоном.

— Все не так уж плохо. Может, покрасить и поставить еще несколько шкафов для документов.

— Что? Чтобы приблизить стены? Я могу практически коснуться обеих стен, если встану посреди комнаты, как сейчас…

— Кларк привела тот же аргумент, — ворвался голос Барретта, заставив нас обоих немного виновато повернуться в ту сторону, где он вошел в дверь с подносом с кофе и тем, что выглядело как коробка с кондитерскими изделиями.

Когда я сказала ему о том, что ко мне заглянет мама, я не очень удивилась, когда он придумал какой-то предлог, чтобы уйти. Я знала, что мама отнесется к этому с пониманием, ведь мы долго говорили о Барретте, пока я сидела в номере отеля и ждала, когда смогу сфотографировать этого ублюдка-изменника. Барретт был на балконе соседнего здания, пытаясь сделать снимки в номере.

Она отреагировала так, как я и предполагала, на то, что Барретт немного отличается от многих людей.

«Ну, дорогая, учитывая твой послужной список, я думаю, что отличаться — это хорошо ».

Она была не из тех, кто обижается, когда от нее убегают. В прошлом она, возможно, встречалась только с одним из моих парней, потому что все они, как правило, слишком легко пугались, когда речь заходила о «встрече с мамой».

По крайней мере, у Барретта было более веское оправдание, чем просто трусость.

Я действительно полагала, что он уклонится от встречи и будет отсутствовать гораздо дольше, чем это было необходимо, чтобы избежать столкновения с ней.

И все же он был здесь, всего через пару минут после ее появления. С кофе. И сладостями.

— Видно, что-то от меня ей все-таки перепало, — сказала мама, повернувшись к нему. — Вы, должно быть, Барретт.

— А вы — мама Кларк.

— Я прошу прощения за ее упрямство. Боюсь, это все из-за меня.

— Она идеальна, — возразил он, заставляя мой живот вздрагивать, а глаза мамы становились все мягче. — Хотя, у нее есть ужасная привычка считать, что ей принадлежит вся кровать. Даже когда в ней лежит кто-то другой.

— Расскажи мне об этом. Однажды, когда она была ребенком, я проснулась от того, что она, казалось, пыталась задушить меня, забравшись ко мне посреди ночи. Она также будет обыскивать весь дом, пытаясь найти свой подарок перед днем рождения или праздником. Она бесстыдная подглядывательница. Всегда такой была.

— Приятно слышать, — сказал Барретт, вероятно, припрятав эту информацию на потом, чтобы убедиться, что если он купит мне подарок, то он будет так хорошо спрятан, что ФБР будет трудно найти его с помощью собак-ищеек и радара.

— Но да, я думал о том, чтобы обновить офис. Где-нибудь с окнами для Диего, — сказал он, сверкнув глазами, глядя на меня.

Он все еще не был силен в тонкостях — и, вероятно, никогда не будет. Но если признаться честно, я была так же деликатна в вопросе с офисом, как сирена в воздухе.

— Правда? Что ж, возможно, я знаю идеальное место…

— Вообще-то, — перебил ее Барретт, протягивая ей бумажный стаканчик с кофе, — соседнее помещение сдается в аренду. Там почти втрое больше места. Кларк сможет получить свой стол, и мы, возможно, сможем оборудовать зону отдыха. И там есть окна. Для Диего , — сказал он, ухмыляясь, на что я не смогла не улыбнуться в ответ.

— О! Проект ремонта! — радостно воскликнула моя мама, фактически хлопая в ладоши.

— Ты ведь знаешь, что теперь она будет во всем этом участвовать, не так ли? — спросила я, когда она двинулась к дальней стене, размахивая руками и болтая без умолку о нейтральных цветах краски, о подходящем материале для мебели, которая будет использоваться в тяжелых условиях, и о том, какие комнатные растения будут лучше всего сочетаться с тем светом, который у нас будет.

— Я думаю, мы уже выяснили, что у меня нет никаких навыков в декорировании. А у тебя целая комната хлама в коробках. Так что, думаю, помощь нам не помешает.

— Ты уже посмотрел квартиру? — спросила я, задаваясь вопросом, когда у него появилось время. Ведь большую его часть мы были вместе, за исключением того, когда Брок отвозил его в Филадельфию за машиной, пока я снова разговаривала с отцом, и случайных поездок в магазины — поездок, которые я с радостью совершала, в то время как Барретт с благодарностью оставался дома.

— Да, именно туда я ездил сегодня утром. Она в лучшем состоянии, чем этот дом. И хозяин был не против, если мы снесем стену.

— Правда? Почему?

— Он все равно получал бы ту же арендную плату. А я был более постоянным арендатором, чем кто-либо другой из тех, кого он сменял на протяжении многих лет. Для него это выгодно.