4 месяца (ЛП). Страница 29

— Кларк охотилась за боссом, но мы нацелились на его племянника. Он был тем, кто ее поймал. Но в машине было еще двое мужчин. Я не разглядел их как следует. Но я полагаю, что это исполнители низшего ранга.

— И поэтому, вероятно, более опасны, чем сам Эмре. Что насчет него? Хочет ли он привлечь к этому свою семью? Похвастаться, что поймал кого-то, кто шпионил за организацией? Или он хочет разобраться с этим тихо, чтобы никто не узнал?

Это был хороший вопрос, то, о чем я сам не задумывался, то, что говорило о том, что у него все же больше опыта в этом деле, чем у меня.

В кои-то веки это не укололо.

Во всяком случае, все, что я чувствовал, — это благодарность за его знания, за то, что он уделил мне время. Потому что это приблизило меня к тому, чтобы найти, Кларк до того, как с ней случится что-нибудь плохое.

— Он отвечает за безопасность в их главном штабе, — сказал я ему, зная это из записей Кларк, но никогда не был более благодарен за навязчивые детали, найденные в них. — Не думаю, что он захочет, чтобы его дядя узнал о его промахе.

— Это работает в нашу пользу. Если только мы сможем добраться до нее до того, как они сделают что-нибудь непоправимое.

— Непоправимое, — повторил я, уже спеша обратно в отель, к своему ноутбуку, нуждаясь в том, чтобы как можно скорее проверить камеры.

— Мне неприятно это говорить, но мы должны надеяться, что они разбудят ее и, эм, сначала допросят.

— Сначала будут пытать ее, — уточнил я, не желая щадить его чувства. Факты были важны. Факты — вот что имело значение. Скорее всего, они собирались пытать Кларк. Мне пришлось заблокировать свои чувства по этому поводу и сосредоточиться на том, что говорил Брок. Что это было хорошо. Что это давало нам время. Чтобы я выследил ее. Чтобы Брок смог добраться до города.

— Да, сначала пытать ее. Они захотят узнать, на кого она работает. Если она умная, она сначала немного с ними повозится.

— Она умна.

Но она была новичком в этом деле.

Она бы испугалась.

Оглядываясь назад, можно сказать, что всю дорогу до клуба она нервничала. У нее были сомнения по поводу всего этого. Но она пыталась скрыть это от меня. Почему, я не был уверен.

Нервозность означала, что она не могла мыслить ясно, логически. Физическая боль в придачу к этому только еще больше затуманит ее мыслительный процесс.

Я тряхнул головой, пытаясь прогнать эти мысли. Они не принесут мне ничего хорошего.

Я даже не был уверен, что закрыл дверь машины, когда ворвался в гостиничный номер, направляясь к ступенькам, вместо того чтобы ждать лифта.

— Как скоро ты будешь здесь?

— До Филадельфии час езды. Если соблюдать скоростной режим. Я уже разогнался до девяноста, — сказал он мне, выкроив время, чтобы его не остановили. — Начинай работать над своим дерьмом. Тебе нужно сосредоточиться. Потом, когда что-нибудь найдешь, перезвони мне.

— Хорошо, — согласился я и повесил трубку.

За свою карьеру я занимался многими делами. Некоторые из них проходили под сильным давлением, на кону стояли жизни. Но никогда, никогда раньше у меня не дрожали руки, когда я пытался набрать текст на ноутбуке.

Я никогда не ошибался в написании слов, потому что мои мысли были где-то в другом месте, забыв о строке кода, которая всегда была на переднем крае моего сознания.

Я не был глупым.

Возможно, временами я немного медлил с распознаванием собственных чувств, был слишком поглощен другими вещами, не понимал непредсказуемой внутренней работы психики.

Но, в конце концов, я во всем разбирался.

Например, в том, что я был не в духе, потому что Кларк была мне небезразлична, потому что это имело личный характер, потому что я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится.

Не только потому, что я был ответственен за нее, потому что я должен был ее прикрыть, потому что она была просто хорошим человеком, который заслуживал лучшего.

Но и потому, что я никогда не смогу видеть ее рядом. Потому что я не смогу ощутить тишину, спокойствие, которые она принесла мне со своей собственной маркой хаоса. Я никогда не смогу понять, есть ли в нашем общении что-то большее, чем работа, совместные трапезы и бесконечные ямы бесполезной информации.

Сделав глубокий вдох, я отогнал эти мысли, зная, что единственный способ помочь ей — это делать то, что у меня получается лучше всего. Сосредоточиться. На цели. На том, как ее достичь, на всех маленьких шагах на этом пути.

Вскоре я перешел почти в режим автопилота, делая все с легкостью практики: подключался к камерам, искал машину, мельком видел ее на одной, переходил к следующей логичной камере.

Снова и снова, улица за улицей.

Пока, наконец, она не остановилась.

Исчезла.

В старой части города, где было много разрушающихся зданий и мало человеческой жизни, за исключением, может быть, детей, замышляющих недоброе, наркоманов или бездомных, называющих это место домом.

Такие люди не вызывали полицию.

Даже если бы они увидели, как женщину вытаскивают из багажника.

Даже если через несколько минут они услышат ее крики.

«Нет ».

Я покачал головой, отгоняя эту мысль.

Это не принесет мне ничего хорошего.

К тому времени, как приехал Брок, я уже спустился на парковку, почти запрыгнув в машину, пока она еще двигалась.

— У тебя есть адрес?

— У меня есть общий район. Нам придется действовать оттуда. Камеры в этой части города — если они вообще существуют — не работают. Но, возможно, мы сможем увидеть машину.

— Эй, Барретт, — сказал Брок, когда мы ехали в оглушительной тишине.

— Да?

— Тебе нужно дышать, — напомнил он мне. Воздух зашипел, когда я втянул его, расширяя свои сдувшиеся легкие. — И мне нужно, чтобы ты вышел из своей головы и был в реальном мире вместе со мной в этом деле. Нас только двое. Их трое. И у нас на кону гораздо больше.

— Я знаю, — согласился я, кивая.

— Открой бардачок, — потребовал он, наблюдая, как я достаю пистолет. Я решил, что это его запасной вариант. Скорее всего, у него уже был свой. — Я знаю, что ты не лучший стрелок, — сказал он. Это была болезненная правда, но, тем не менее, правда. Я не мог расстроиться из-за этого. — Но ты и не худший из тех, кого я видел. Но всем будет лучше, если мы вообще не будем стрелять.

— Я знаю. — Но это напоминание почему-то успокаивало меня.

Никто из нас больше не разговаривал, пока мы не въехали в район, где я потерял их, Брок выключил фары, и мы оба полагались на редкие и часто мерцающие уличные фонари, пытаясь найти машину. Не знаю, как у Брока, но у меня сердце замирало с каждой секундой, а в поле зрения не было ничего похожего на машину, которую мы искали.

— Господи Иисусе, — прошипел я, все мое тело содрогнулось, когда шум ворвался в мое ухо.

— Черт, что? — спросил Брок, машина слегка дернулась от моего взрыва.

— Я слышу ее, — сказал я, прижимая трубку глубже к уху. — Прекрати двигаться, — потребовал я, потянувшись к ручке, даже когда он нажал на тормоз. — Я слышу, как она кричит, — повторил я, идя вслепую, пока Брок шагал рядом со мной. — У него короткий радиус действия. Это внутри и снаружи. Если мы только сможем добраться… — я сделал паузу, сильно поморщившись от удара, хлопка, шипения боли.

Но она была жива.

Жива — вот что имело значение.

— Сосредоточься, — потребовал Брок, заставляя мои ноги снова начать двигаться, пытаясь найти полный звук.

— Здесь, — решил я, пока Кларк с умным видом рассказывала Эмре о том, что она суперсекретный шпион. Кодовое имя: Кларк Кент. Он не понял шутки. Но мне показалось, что это было смешно.

— Ладно, — сказал Брок, хлопнув меня рукой по груди, не давая мне броситься туда в полуобморочном состоянии. — Посмотри на меня, — потребовал он. — Ты должен идти туда так, будто это твой единственный и неповторимый случай доказать Сойеру, что он ошибается насчет того, что ты не сможешь справиться с собой в реальной, опасной ситуации.