4 месяца (ЛП). Страница 2

— Твой стол напоминает мне мой в те времена, когда я работал , — сообщил он мне. Насколько я помню, он был единственным человеком, который пришел в мой офис и не сказал мне, что это за свинарник. Это было освежающе. — Слишком много дел, недостаточно времени , — добавил он, заполняя паузу.

— Кстати, о делах. Какое у тебя ?

С этими словами он глубоко вздохнул, выпятив грудь так сильно, что пуговицы на его рубашке натянулись.

— Моя дочь.

— Я и не знал, что у тебя есть дочь.

— Ее мама бросила меня, когда она была маленькой. И это справедливо. Я отодвинулся немного в сторону. Отношения стали напряженными.

— Значит, вы не близки , — заключил я, хватая блокнот и делая пометки.

— Это сложно , — настаивал он, и его и без того красноватое лицо становилось еще краснее. Гнев? Смущение? Может быть, и то, и другое. Я никогда не был силен в рассказах. — Мы разговариваем примерно раз в две недели.

— Лично?

— Иногда, но в основном по телефону. Разве это имеет значение?

— Ну, я предполагаю, что ты здесь потому, что она не связалась с тобой , верно? И что ты не смог связаться со мной?

— Я, ах, да. Я не смог с тобой связаться.

— Как долго?

— Три с половиной месяца. Почти четыре.

— И в последний раз, когда вы общались, это было лично?

— Н ет. Я не видел ее лично уже полгода. Она, э -э, часто занята.

Или просто не была близка со своим отцом.

— Ты поддерживал связь со своей бывшей женой?

— Я не смог с ней связаться.

— Потому что она не хочет иметь с тобой ничего общего?

— Что -то вроде этого, да.

— Полагаю, ты проверил , не подавала ли ее мать заявление о пропаже без вести.

— Там ничего нет.

— Она близка со своей матерью?

— Ближе, чем со мной.

— Значит, если бы твоя дочь пропала, твоя бывшая жена узнала бы и сообщила об этом, да ?

— Д а.

— И все же… ты здесь.

— Ее машины нет, ее квартира пуста, ее сотовый лежит на столе у нее на кухне.

— И никаких признаков нечестной игры?

— Нет, — неохотно признался он.

— Она взрослая…

— Она не просто ушла , — возразил он, вероятно, произнеся эту речь перед несколькими людьми, которые пришли сообщить о пропаже взрослых детей или друзей в его карьере.

— Но ты не можешь этого знать наверняка , — напомнил я ему. Не имело значения, что он научился быть спокойным и отстраненным. Когда дело касалось твоих собственных детей, я полагал, что не существует такой вещи, как дистанцирование от самого себя.

— Я не знаю этого наверняка. Вот почему я здесь. Найди ее. У меня нет тех каналов, которые есть у тебя. И я знаю, что ты не… против поиска различных способов получения информации.

— Т ы просишь меня нарушить закон ради твой дочери, Коллингс? — спросил я, чувствуя, как кривятся мои губы.

— Почему нет? Ты делал это ради дочерей других людей.

— Ты не ошибаешься. Хорошо. Мне нужна ее информация. Адрес. Ключ, если он у тебя есть, чтобы никто не застукал меня за взломом.

Мне потребовалось почти ошеломляюще много времени, чтобы понять, как вскрывать замки — то, что, казалось, стало второй натурой моего брата и его сотрудников. Но я справился. Может быть, я и не смог бы сделать это за пять секунд, как Сойер, но я мог бы выполнить свою работу. Тем не менее, всегда было лучше не делать этого.

— У меня все это здесь , — сказал он мне, залезая в карман пиджака и вытаскивая ключи вместе с небольшой стопкой сложенных бумаг. — Я подумал, что это избавит тебя от беготни по освоению основ. Таким образом, ты сможешь сосредоточиться на компьютерах, или подсказках в ее доме, или еще на чем -нибудь. Прошу, найди хоть что-то.

— Хорошо , — согласился я, залезая в нижний ящик стола, чтобы вытащить один из ноутбуков, которые я там хранил , боковины и экран которого все еще были завернуты в пластик. Он будет бесполезен для меня после того, как это дело будет закончено. Я никогда не держал при себе старые ноутбуки. Они были слишком полны ценной — и компрометирующей — информации. Я поджаривал те части, которые мне были нужны, а остальное обычно жертвовал местной средней школе, где детей учили, как их восстанавливать.

— Могу я тебя кое о чем спросить? — спросил я, заводя его.

— Почему я пришел к тебе, а не к твоему брату , — догадался Коллингс.

— Да.

— Я не слишком хорошо тебя знаю, но кое -что слышал. В основном то, что ты похож на пса, преследующего суку в период течки. Безжалостный, — пояснил он. — Как будто ты принимаешь это близко к сердцу. Я полагаю, ты выполняешь беготню, и если ты не уверен, что сможешь справиться с какой -нибудь опасной ситуацией, я бы предположил, что ты позвонишь своему брату.

Это было не совсем… неправильно.

Как бы сильно моя гордость ни ненавидела признавать это, он был прав; я знал, что драки или — если уж на то пошло — работа по слежке не были моей сильной стороной. Однако с этим отлично справлялся Сойер. Если бы он был мне нужен, я бы ему позвонил. Или, если бы мое эго не позволило, я мог бы связаться с Броком, если он не затерялся в пастели какой-нибудь женщины.

— Это был бы мой первый звонок , — согласился я, беря листки бумаги, разворачивая их, подключая Wi -Fi, запуская браузер, открывая Facebook.

— Кларк? — спросил я, приподняв бровь.

— Мы думали, что это мальчик, пока она не родилась. М ы выбрали имя Кларк, в честь моего деда. Но это оказалась маленькая девочка , так что моя бывшая решила, что мы добавим второе имя , и оно все равно будет хорошо подходить.

Кларк Элизабет Коллингс.

— Это? Это ваша дочь? — спросил я, не распознав почти обвинения в своем голосе, пока он не издал легкий неприятный кашель.

Дело было не в том, что Коллингс был уродлив. Я представил себе, что в расцвете сил он был достаточно симпатичным мужчиной , выглядевшим в некотором роде как парень из соседнего дома.

Но Кларк Коллингс была, ну, в общем, красива со своими золотисто -карими глазами, круглым, нежным лицом, светлыми волосами, идеально прямыми белыми зубами, которые говорили о паре лет ношения брекетов в подростковом возрасте и тщательном отбеливании зубов.

— Она похожа на свою мать , — сказал он мне. — Тоже невысокая, как она. Не могу сказать наверняка, но в ней, может быть, пять футов два дюйма. И она сильная. Ее мама хотела, чтобы она занималась танцами, но я настоял на боевых искусствах, когда ей было пять. Она хороша в этом.

По большей части на ее фотографиях в Facebook на ней было полно свитеров и джинсов большого размера, но была одна фотография, на которой она была в купальнике — на ней было видно тело, которое не было ни худым, ни тяжелым, но средним, возможно, с намеком на более четкие бедра и руки, чем у большинства женщин. Вероятно, из -за тренировок, о которых он упоминал.

Еще минута или две копания показали, что она не была ни активной, ни бездеятельной. Ее отметили на фотографиях две девушки , которые оказались ее единственными близкими подругами. Хотя маркировка фото также прекратилась несколько месяцев назад. Хотя ни у одной из девушек не было никаких тревожных сообщений об их подруге.

Кларк вела свой профиль довольно откровенно, делясь несколькими видеороликами здесь или там, демонстрируя любовь к видео с собаками или остроумными мемами. Она не указывала место работы, ни в каких местах не регистрировалась, но она «лайкнула» кучу телешоу и фильмов, и все они сильно склонялись к полицейским процедурам или другим вымышленным шоу, в которых рассказывалось о каких -то делах.

Возможно, что -то , что ей нравилось из -за ее отца?

— Она училась в колледже? — спросил я, тоже не найдя никаких связей с образованием.

— Два года в колледже , а потом закончила бакалавриат в Ратгерсе.

— Специализируется на…?

— Бизнес.

— Чем она зарабатывает на жизнь? — спросил я, полагая, что будет проще разобраться со всем этим, чтобы мне не пришлось тратить время на то, чтобы выслеживать ее.

— Она работает в офисе , — сказал он, пожимая плечами. — Тем не менее, заработала хорошие деньги. Лучше, чем у меня получалось за все годы службы в полиции.