Упавшая звезда (ЛП). Страница 20

Кроме того, я не очень-то верю в девиз: меньше знаешь — крепче спишь. Мне нужно все знать, даже если это обернется катастрофой.

Без дальнейших колебаний я спрыгнула с кровати и направилась в комнату Марко и Софии. Я была в их комнате всего пару раз и никогда не оставалась одна. И каждый раз я чувствовала себя неуютно. Но находиться здесь сейчас, в полном одиночестве, оказалось намного хуже. Это место действительно меня пугало. У меня появилось такое чувство, будто я поздней ночью попала на кладбище, а не в комнату моих бабушки и дедушки в полдень.

Хотя жутковатый момент, возможно, был вызван стремлением Софии к совершенству. Каждая вещь в комнате идеально лежала на своем месте. И почти все соответствовало друг другу. Белая кровать с четырьмя столбиками идеально подходила к шкафу и прикроватной тумбочке. Розовое покрывало на кровати идеально сочеталось с розочками на обоях. Бортик кровати и занавески были сделаны из одинакового кружева с оборками. Нигде не было беспорядка. Вся комната была, наверное, стерильной, как в больнице, что меня немного беспокоило. Если я к чему-нибудь прикоснусь, сможет ли София это заметить? Может быть. Думаю, мне просто нужно быть осторожной.

Очень, очень осторожной.

Для начала я решила проверить шкаф, потому что... в общем, не знаю почему, но мне показалось это наилучшим выбором.

Несколько мгновений спустя я столкнулась с проблемой. Я осознала, что понятия не имею, что именно ищу. И все же я не хотела сдаваться просто так, поэтому продолжила рыться в огромном количестве висевшей в шкафу одежды и в коробках из-под обуви, которые были сложены на полу, надеясь, что пойму, что ищу, как только это увижу.

Но после осмотра я осталась ни с чем.

Искомого в шкафу не оказалось.

Я переместилась к гардеробу, затем к прикроватной тумбочке. Казалось, ничего необычного там нет. Я даже заглянула под кровать, хотя понимала, что ничего там не найду.

Помешанные на чистоте никогда ничего не кладут под кровать.

Я разочарованно вздохнула. Следовало догадаться, что это окажется пустой тратой времени. Ну, правда, что я ожидала найти? Секретное письмо, объясняющее, что происходит? Да, точно. Как будто такое когда-нибудь могло случиться.

Ничего не бывает легко.

Сдавшись, я направилась к выходу, но замедлила шаг и остановилась, когда заметила деревянный сундук, обложенный подушками. На нем была небольшая защелка. Отличное место, чтобы что-то спрятать, не так ли?

Осторожно убрав подушки, я, затаив дыхание, открыла замок. Я была почти уверена, что сработает сигнализация, но единственным звуком был скрип петель, когда я подняла крышку.

Внутри оказались книги, старые фотографии Софии и Марко из разных мест, коробка с засушенными цветами, несколько лент и открыток. Ничего необычного, по крайней мере, мне так показалось, пока я не взяла в руки последний предмет — стеклянного лебедя с ярко-оранжевым клювом. Тут я заметила, что дно немного болтается. Отложив лебедя в сторону, я надавила на доску ладонью. Она поддалась, и... та-дам! Потайное отделение. То, что я искала, должно было быть там. Просто обязано.

Я отодвинула доску в сторону и обнаружила один-единственный конверт из плотной бумаги. Вспотевшими руками я его подняла. Вот оно — то, что дало бы мне ответы на мои вопросы.

Я размотала бечевку, которой был завязан конверт. Первое, на что я наткнулась, были бумаги, в которых говорилось, что Марко и София оформили надо мной опеку.

Что ж, вот и рассыпалась моя теория о похищении.

Я перешла к следующему пункту: листу бумаги в синюю полоску, на котором красными чернилами было написано мое имя и список дат. Я узнала безупречный почерк Софии. Всего там было пять дат, и все они казались случайными, без видимого порядка. По крайней мере, насколько я могла судить. Самая давняя дата значилась четырнадцать лет назад. Рядом с каждой стояла галочка, за исключением одной. Восьмое февраля этого года.

Мое сердце замерло.

Я не могла дышать.

Ладно, вам, наверняка, интересно, почему я так шокирована. А, поверьте мне, я чертовски шокирована. Для вас эти даты кажутся совершенно ничего не значащими, но не для меня. Этот день был даже важнее, чем мой день рождения, потому что восьмого февраля я впервые ощутила покалывания, которые высвободили мои эмоции.

У меня разболелся живот. Зачем Софии понадобилось это записывать? И что означали другие даты? Ни одна из них не имела никакого значения, по крайней мере, насколько я знала.

Я прижала липкую ладонь ко лбу. У меня разболелась голова. Сильная, полная замешательства, головная боль.

Но мне нужно было собраться с мыслями и выяснить как можно больше.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на следующий лист бумаги — кремового цвета с золотой каймой. Мое свидетельство о рождении. Пальцы задрожали, едва я прочла имя моей матери, указанное внизу. Джослин Лукас. Я впервые увидела ее имя, но оно показалось мне таким же знакомым, как мое собственное. Такое красивое имя. Готова поспорить, она тоже была красивой. Мой желудок трепетал от волнения, когда я пробежала глазами по строке рядом с ним, той, где было указано имя моего отца. Или должно было быть указано. Строка оказалась пустой. Мое сердце замерло. Почему строка пустая? У меня должен был быть отец. Он, что, типа не хотел моего появления на свет? Нет. Этого не может быть. София и Марко мне сказали, что оба моих родителя погибли в автомобильной катастрофе, а это означало, что на тот момент они были вместе. Мы должны были быть семьей, верно? Я не была уверена. Я ни в чем не была уверена.

Я уставилась на прочерк в строке, стараясь не расплакаться и говоря себе, что все будет хорошо, и я во всем разберусь. И тут я услышала, как хлопнула входная дверь. Я аж подпрыгнула от неожиданности. И поспешно сложила бумаги обратно в папку, кроме той, где был список дат. Повинуясь внезапному порыву, я решила засунуть ее в карман. А конверт положила обратно в потайное отделение и закрыла дно доской. Я сложила все обратно в скамейку, закрыв крышку и снова набросала подушек, прекрасно понимая, что София, вероятно, заметит, что вещи лежат не на своих местах, и поймет, что здесь кто-то рылся.

Ну, да ладно. Разберусь с этим позже. Сейчас у меня проблемы поважнее.

Я на цыпочках подкралась к двери и приоткрыла ее. Я услышала голоса Марко и Софии, переговаривавшихся внизу, поэтому, затаив дыхание, выскользнула в коридор и ринулась обратно в свою комнату, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я шумно выдохнула. Чуть не попалась. Почти попалась. Но оно того стоило. Я достала список из кармана и уставилась на даты. Что они означают? Они ведь должны быть как-то связаны между собой.

Не зная, что еще можно сделать, я села за компьютер, решив поискать в Интернете, вдруг найду что-то дельное. Но прежде чем я успела его включить, кто-то постучал в мою дверь.

Мои мышцы напряглись. Неужели София уже обнаружила, что я рылась в ее комнате?

Нет, не может быть.

— Джемма, — позвала меня София через дверь. — Ты там?

Я уставилась на дверь, застывшая и безмолвная, а ее образ — покрасневшей и взбешенной — по ту сторону двери, слишком четко запечатлелся в моем сознании.

— Джемма! — крикнула София и забарабанила в мою дверь.

Уровень адреналина в организме увеличился и, казалось, я не могла заставить себя пошевелиться.

— Джемма, открой дверь. Сейчас же!

Я засунула список с датами обратно в карман джинсов и, напоминая себе дышать ровно, открыла дверь.

Да, София раскрасневшаяся и взбешенная.

— А еще медленнее нельзя? — резко спросила она.

Я пожала плечами.

— Не знаю? Наверное.

Было видно, что София разозлилась еще больше.

— В следующий раз поторопись, когда тебя зовут.

Я закатила глаза.

— Что тебе нужно?

София оттолкнула меня в сторону и осмотрелась, как будто что-то искала.

— Э-э-э... что ты делаешь? — спросила я, скрестив пальцы в надежде, что она не найдет список дат, спрятанный в кармане моих джинсов, которые, казалось, сейчас налились свинцовой тяжестью.