Хрустальная туфелька (ЛП). Страница 23

Интересно. Однако все равно это ее не касалось. Я сам разберусь. Как и всегда. Таков мой подход. Единственно верный. А Эш уже успела доказать, что ее методы – как в ситуации с Морелли – просто ужасны, черт возьми.

– Мне плевать на личную жизнь Нейта, – солгал я. Потому что если он держал от меня что-то в секрете, мне было далеко не все равно. Я обязательно все раскопаю.

– Правда? Что же он так печется о твоей?

– Я же сказал, это не имеет значения. Нейт всегда таким был. Еще с младшей школы.

– Ага, – выплюнула Эш раздраженно. – Он сообщил, что давно собирает твои объедки, – вздрогнув, она отвела глаза.

И от этого движения у меня кровь застыла в жилах.

– По крайней мере, тебе предложили запасные руки, готовые тебя подхватить, когда мы закончим с нашими играми.

Ее пухлые губы – буквально предназначенные для минета – шокировано раскрылись.

– Уин, не будь таким мудаком.

– Я же сказал. Я всегда таким был. Спи.

– Я бы никогда добровольно к нему не прикоснулась, – Эш даже поежилась. – Он ничем не лучше моих сводных братьев.

Я выдержал ее пристальный взгляд, но потом отвернулся.

– Если ты собралась провести всю ночь в попытках вбить клин между мной и моим лучшим другом, то лучше поболтай с кем-нибудь другим. Уверен, Креветка будет рад послушать все твои теории заговора.

– Уин...

– У меня встреча рано утром.

– Ты хочешь нарушить условия сделки? С каких это пор, Константин? – ее глаза гневно вспыхнули. – Это на тебя не похоже.

– Возня с бедными лживыми, мать твою, горничными тоже не в моем стиле, но вот мы здесь. Похоже, у меня период новых видов деятельности, о каких раньше и не думал, – выбравшись из кровати, я начал одеваться.

– Ты не можешь этого сделать, – прошипела она, садясь на колени. Такая чертовски горячая и обнаженная. Сущее искушение. – Не уходи. Это нарушение нашей сделки.

– Подай на меня в суд, – ухмыльнулся я. – Мы оба отлично знаем, что у меня куда больше денег. У тебя они закончатся куда раньше, чем у меня, малышка.

– Это сделает тебя лжецом, Уин, – ее взгляд стал жестче. – Будто мы ничего не значим.

Набросив оставшуюся одежду, я пошел к двери.

– Утром снова отправлю к тебе Дэниела. Не опаздывай.

– Уинстон!

– Спи, Золушка. Ради всего святого, просто усни уже и отпусти меня.

*****

Оказалось, я и сам не желал спать в одиночестве. Мой член и разум наказали меня за уход от Эш прошлой ночью. Я все время проматывал воспоминания о нашем вечере, и от этого член становился все тверже. Поспать вышло лишь урывками, потому сегодня я был куда более раздраженным, чем обычно.

– Сэр, – окликнула меня с порога моего кабинета Дебора, – ваш посетитель на восемь часов уже тут.

– Пропусти его. И принеси еще кофе.

Она тут же сбежала, а секундой позже вошел Ульрих. Ростом в шесть с половиной футов Ульрих был настоящим русским гигантом, возвышаясь надо всеми вокруг. Он стал высоким еще ребенком, потому мать придумала использовать его, чтобы помогать своим дружкам-мошенникам выманивать деньги. Как только это стало возможным, она выдавала его за своего жестокого бойфренда и еще какое-то дерьмо, а когда кто-то приходил ей на помощь, они обирали их дочиста. Бедняга Ульрих перенес много побоев, отсюда и ужасно кривой нос, однако это сделало его почти бесстрашным. Однажды он попытался обмануть моего отца, но тот догадался о подставе быстрее большинства людей. Поняв, что их раскусили, мать Ульриха сбежала, оставив его разбираться с последствиями. А отец предложил ему работу. Сперва лишь добывая сведения от врагов, а потом и более крупные поручения. Единственное, что ему запрещалось – это приползать обратно к своей матери-манипуляторше, которая использовала его в своих корыстных целях. Папа, в свою очередь, стал заботиться об Ульрихе. Теперь же, кучу лет спустя, настал мой черед его содержать.

К счастью, Ульрих был на вес золота.

Подойдя ближе, он плюхнулся в кресло и бросил мне на стол папку. От него буквально разило сигаретным дымом, который, казалось, понесся в мою сторону вместе с документами. Мой глаз нервно дернулся, стоило мне подумать, что запах останется тут надолго. Если бы моя горничная не была такой бесполезной, я бы обязательно попросил ее что-нибудь с этим сделать.

– Что ты достал? – сразу перешел я к делу.

Как и обещал, Ульрих достал из папки фотографии и пододвинул ко мне.

– Для начала.

Подняв за уголок старое фото, я поднес его ближе к лицу, чтобы рассмотреть. Сердце болезненно сжалось при виде молодой Мередит, здесь ей было примерно столько, как тогда, когда мы расстались. Ее золотистые волосы были зачесаны назад, придавая ей невинный вид. Тогда я и не подозревал, что все это было притворством. Она без проблем затащила к себе в постель Винсента Морелли. Я посмотрел на вторую женщину на фотографии. Мэнди. Она казалась чуть старше. Быть может, лет девятнадцати-двадцати. Беременность Мэнди была еще совсем незаметна, но становилась очевидной по тому, как она обнимала живот.

– Они давно знакомы, – объяснил Ульрих.

– Я не знал, что они тогда дружили.

Дебора принесла кофе, старательно делая вид, что совсем ничего не замечала. Стоило ей уйти, и Ульрих снова заговорил.

– Это не было общеизвестным фактом, – ответил он, подбрасывая мне еще одну их фотографию, на этот раз в вечерних платьях. – Когда Мэнди забеременела, то едва успела сделать себе имя в высшем обществе. У нее уже появились кое-какие деньги, хотя она и не распространялась по этому поводу. После вашего расставания Мередит отправилась в какой-то элитный санаторий на севере, – он протянул мне распечатку электронного письма. – Они были там вместе. С тех пор стали почти неразлучны.

Я полистал папку, поражаясь, насколько изобретательным был этот парень. За прошедшие годы он научился многим трюкам и заимел связи. К тому же в его распоряжении была почти неограниченная сумма моих денег, которые он мог тратить, чтобы раздобыть информацию и творить разное дерьмо.

– Зацени, – произнес он, похлопав по странице. – Половина из тех женщин, кому сделали неудачные операции, о которых я упоминал на днях, тоже были в том санатории.

– У тебя есть список имен? – заинтересовался я.

– Конечно, есть.

Я просмотрел список и понял, что многие из них были мне знакомы.

– Это все кажется странным. Своего рода ехидная месть?