Развод в 50. Двойная жизнь мужа (СИ). Страница 20

Ева моргает.

— В гостинице?

— Да, — я киваю. — Ты отдохнёшь, примешь ванну, поспишь без больничных стен.

Ева щурится, словно решает, стоит ли сопротивляться.

— Я… не знаю…

— Ты ведь не можешь сутками сидеть здесь, — голос у меня мягкий, но непреклонный.

Она снова колеблется, но потом цокает языком и пожимает плечами.

— Ладно. Допустим.

Я поворачиваюсь к Ольге.

— Спасибо за предложение, — говорю спокойно, но с расставленными границами. — Но пока что так будет лучше.

Ольга медленно кивает.

— Хорошо, — повторяет она. Но что-то в её голосе меняется. Едва уловимо, но ощутимо.

Этот разговор ещё не закончен. Уверена, что Ольга найдет еще причины завести со мной диалог.

Слава богу, но эта женщина наконец покидает палату, так не и приблизившись к Гордею. Отчего мне легче, безусловно. Я бы не выдержала, если бы ее пальцы коснулись мужа.

Ева вдруг медленно наклоняется ко мне, её лицо теряет привычную уверенность, и она почти шёпотом говорит:

— Мам…

В голосе что-то странное, что-то, чего я раньше не слышала. Осторожность? Страх? Я моргаю, пытаясь разгадать выражение её глаз.

— Что?

Она смотрит в сторону, будто ищет кого-то. Или боится, что нас подслушают.

— Паша… — её губы сжимаются, она нервно облизывает их. — Он… ну… он не совсем… здоров.

У меня внутри что-то сжимается. Сердце замедляет ход, а в горле пересыхает.

— О чём ты?

Ева отводит глаза. Она мнёт ткань футболки в пальцах, морщит лоб, словно пытается найти правильные слова.

— Не здесь, мам, — наконец отвечает, выдохнув с шумом. — Позже.

И в этот момент я понимаю: этот разговор будет важнее, чем я думала. И внутри меня холодеет от количества тайн и недомолвок.

Глава 31. Ольга

Зал ожидания стал уже вторым домом, а у меня дома ребенок, который вынужден оставаться с няней. Но в такой момент, я не оставлю своего мужчину.

Тем более, когда они здесь. Обе. Она чувствует свою силу. Врач общается только с ней, только у нее подробности состояния Гордея. А я…мне приходится склонять голову, чтобы получить хотя бы крохи информации, которую она нехотя озвучивает.

Поправляю волосы в хвосте, глядя на рядом стоящий пакет. Он всегда с удовольствием ел мои котлеты, вот и сейчас захочет.

Аккуратно снимаю пальто, складывая его в несколько раз, и убираю в пакет. Одергиваю теплое вязаное платье и беру в руки пакет.

Наверняка Марта отсюда и не уходила, не зря оплатила палату, и мне тяжело оставлять его здесь с ней…но я всегда знала о ней.

Прикрываю глаза, вдыхая воздух поглубже. Не стучусь в палату, а сразу опускаю ручку и заглядываю.

Он лежит на койке все в том же положении, и вокруг никого. Радуюсь минутке наедине и тихонько закрываю дверь.

— Привет, Гордей, — с улыбкой шепчу, оставляя пакет с едой на тумбе: — Я тут твое любименькое принесла…

Отодвигаю подальше букеты цветов, что стоят. Хотя, я бы их выбросила несмотря на то, что выглядит это лаконично и дорого.

Иду к окну, закрыть его, чтобы ему было комфортнее. И возвращаюсь к койке.

— Как ты, милый? — вглядываюсь в расслабленное лицо такого сильного мужчины и хочу коснуться, вопреки всем этим приборам.

— На вашем месте, я бы этого не делал, — вдруг звучно раздается в палате.

Вскидываю глаза с замершей на весу рукой и вижу какого-то мужчину, а рядом с ним и ее.

— Кто вы? — нахмуренно спрашиваю, медленно уводя руку за спину.

— Его сын, — грубо озвучивает мужчина.

Марта рядом с ним выглядит миниатюрной, но никак не белой фиалкой. Я вижу в глазах ее силу, и ее власть.

Лаконичный брючный костюм, броские, но крайне аккуратные и изящные украшения…безупречный вид жены чиновника.

Не позволяю своим мыслям прорваться и ослабить меня.

— Чем пахнет? — вижу как она морщится и будто принюхивается.

— Я принесла домашнюю еду…для вас и Евы, — лгу я, а она прищуривается.

— Благодарю за эту ненужную заботу, но я в состоянии оплатить себе трехразовое питание, — говорит она сдержанно.

Без пафоса, но с долей жесткости.

— Мам, — мужчина, который в это время подошел к койке, вдруг подзывает ее: — Кажется, отец приходит в себя… — он выглядит обеспокоенным

Резко перевожу глаза на Гордея и да, он шевелит рукой, а прибор резко взрывается неприятным звуком.

— Я позову врача! — тут же кидаюсь к двери, чтобы окликнуть персонал в коридоре.

— Не нужно, — спокойно озвучивает женщина, жмет на какую-то кнопку и сама встает рядом с койкой.

Всматривается в него, будто ждёт, что он сейчас по ее зову откроет глаза. Наблюдаю за ней со стороны. Жгучее раздражение, ревность и недовольство поднимаются с такой интенсивностью, что я даже прикрываю глаза, чтобы не сорваться.

Стою вдалеке, будто она специально все это просчитала, а в момент, как в палате появляется врач вместе с их взбалмошной Евой, замечаю, что Гордей действительно открывает глаза и первое, что он видит своим мутным взглядом, это свою жену.

Доктора суетятся вокруг него, а всех нас просят выйти из палаты. Слезы счастья от того, что он так быстро пришел в себя не скрываю и выхожу вместе с ними.

Правда, когда мы оказываемся снаружи, ко мне решительным шагом подходит сын Гордея.

— Вы здесь лишняя, я полагаю, вы это осознаете, — начинает он без предисловий, сразу записывая меня во враги: — Поэтому, не нужно ждать. Если отец захочет вас видеть, он сообщит сам.

Мужчина с цепким взглядом, как у своего отца мне уже не нравится. В отличие от психованной дочушки, тут будет сложнее. Он что ли взял себе черты и Гордея и его жены, тогда как Ева все таки будто чужая.

— Думаю, он хотел бы, чтобы мы не ссорились в такой момент, — начинаю я: — К тому же, наш сын очень переживает и ждёт от меня новостей.

Вижу, как проявляются желваки на скулах этого человека.

— Ты… — он сжимает челюсти, а я же повыше вскидываю подбородок: — Даже понятия не имеешь, чего бы он хотел.

— Кирилл, — слышу его мать, которая аккуратно касается плеча: — Не надо. Если Ольге спокойнее так, пусть остается.

Некая снисходительность чувствуется в ее голосе, и это раздражает. Дико. Но я сдерживаю себя. Я не могу потерять все то, к чему так долго шла.

— Спасибо, Марта. Это очень ценно для меня…

Она вздергивает бровь, но на мои слова не отвечает, уводит сына подальше, но в полшаге замирает и возвращается ко мне.

— Я не настолько глупа, чтобы не видеть твоих намерений, — говорит она с невозмутимым спокойствием: — Однако, пойми одну вещь, — застываю с вопросом в глазах, а внутри мне хочется кричать изо всех сил: — Если ты не смогла за эти годы сделать так, чтобы он развелся со мной… То после того, как оформят наш развод по моей инициативе, ситуация не изменится, Оля.

Сжимаю челюсти, по мере того, как она заканчивает свою речь. Сейчас хочется испортить этот ее идеальный внешний вид. Ногти впиваются в ладони, чтобы немного остудить мои нервы, а грудь рвано дышит.

Она снова отворачивается и уходит, но в этот момент из палаты выходит врач.

— Извините, Марта Сергеевна, он вас зовёт, — она тут же стремительно двигается в сторону врача, и двери палаты за ними закрываются.

А я остаюсь в одиночестве и бессильно рычу в потолок, цепляясь руками в волосы.

Ей не одолеть меня. Нет. Я не сдамся, и она сама это прекрасно понимает.

Глава 32. Марта

Я сижу у койки Гордея, чувствуя, как усталость накрывает меня тяжёлым покрывалом. Его лицо бледное, губы сухие, а дыхание — едва уловимое. Я не знаю, сколько времени он пробудет в таком состоянии, но одно знаю точно: я не уйду.

Не могу его бросить в таком состоянии, просто потому что помимо той боли, которую он причинил, он делал для меня и много хорошего.

Его веки дрожат, и спустя мгновение он открывает глаза. Взгляд затуманенный, но он ищет что-то, и я понимаю — ищет меня.