Лекарка поневоле и опять 25 примет (СИ). Страница 42

— Ну что вы, мне он только обрадуется, — заверила она и захлопнула перед моим носом дверь, запершись на ключ изнутри.

Несколько минут я просто стояла, захлёбываясь от шока.

Эрер женат? Женат⁈

Но почему никто ничего не сказал? Почему ни Десар, ни Кайра, ни Ячер…

Внутри сворачивался болезненный узел, сердце забилось в рваном ритме.

Женат?!?…

Шельма поднялась на задние лапы и упёрлась передними мне в живот, вопросительно заглядывая в глаза. Я несколько секунд тупо пялилась на неё, чувствуя, как нарастает странное напряжение в теле.

Попыталась наложить на себя успокаивающее заклинание, но ничего не получилось — магия просто не собиралась на кончиках пальцев, как должна была, а диссонировала в груди, причиняя боль и сбивая дыхание.

Голова резко закружилась, ноги перестали держать, и я начала плавно оседать на пол.

Шельма взволнованно заметалась вокруг, а потом вдруг ринулась прочь, оставив меня одну. Я прислонила ладони к холодному полу, пытаясь найти в нём опору и остудить разгоравшийся в груди странный огонь, но это слабо помогало.

Постаралась дышать размеренно и плавно, пыталась обрести контроль над телом и неподчиняющейся магией, но это было слишком сложно. Я горела изнутри, и этот пожар разливался по телу — от сердца к шее, голове, рукам… Я знала только одно: когда он дойдёт до низа живота, где прячется маленькая искорка, он выжжет её дотла. В глазах темнело, но я дышала и сдерживала его изо всех сил.

По коридору уже грохотали чьи-то шаги и цокали когти Шельмы, но я ничего не видела — ослепла от усилия сдерживать огненный ураган боли, разрывающий грудь.

Примета 43: если ты не помнишь о бывшей, это не значит, что она не помнит о тебе

Двадцать третье сектеля. Полночь

Эрер Прейзер

Воспоминания возвращались кусками, каким-то рваными обрывками словно чужого прошлого и несли с собой только боль.

Чем больше Эрер вспоминал, тем тяжелее становилось у него на душе. Служба, от которой он с такой лёгкостью отказался, теперь вспоминалась, как череда опасных, но весёлых приключений с надёжными друзьями, которых ему будет не хватать. А семья… Семья у него, оказывается, была. Получалось, что он ввёл в заблуждение Таисию, и теперь чувствовал себя так, будто в дерьмо нырнул.

Всё началось с момента, когда тот смутно знакомый маг из родного города назвал его насильником. Это подняло со дна огромный пласт воспоминаний, без которых он прекрасно обходился, настолько паршивыми они были.

Теперь он помнил всё.

Дженера.

Знакомство. Сначала — строго по делу, ведь она училась на целительском факультете, а он — на боевом. Рассечённая бровь. Сломанный палец. Её улыбка, смех, запах. Он пропал совершенно, влюбился без памяти. Спустя несколько недель ухаживаний она ответила взаимностью, не посмотрев на то, что он младшекурсник.

Ласковая, приветливая, нежная — с ней Эрер впервые почувствовал себя любимым и значимым. Он готов был бросить к ногам Джен весь мир, дарил подарки на все заработанные и сэкономленные деньги и уделял каждую свободную минуту.

Эрера мало волновало, что Джен — осиротевшая младшая дочь из бедного рода. Заручившись согласием на помолвку, он привёз её знакомиться с родителями, и те одобрили невестку. А как можно было не одобрить? Сильный дар, хорошее воспитание, миловидная внешность, приятный голос, умение нравиться. С последним, кстати, возникли проблемы — она понравилась не только матери с отцом, но ещё и брату.

Эрер понимал, насколько ему повезло, и поэтому ни с помолвкой, ни со свадьбой не тянул.

Потом всё случилось само собой: случайная беременность, переезд Джен к его родителям, разлука. Они уже были женаты, и Эреру казалось, что их отношения зацементированы взаимной любовью и клятвами.

Он ошибался. Разумеется, ошибался.

Джен решила бросить учёбу, потому что из-за беременности та давалась слишком сложно, плюс она хотела целиком посвятить себя родительству. Эрер её поддержал, однако себе такой роскоши позволить не мог — остался в академии и приезжал в отчий дом так часто, как только получалось — раз в месяц на полнолунную неделю и в редкие выходные. Слишком велико расстояние от Пелля до столицы, чтобы мотаться по будням.

Каждый раз возвращаясь домой, Эрер чувствовал, что Джен отдаляется, и не знал, как с этим бороться. Его учили бить видимого и осязаемого врага, а в вопросе отношений с девушкой он оказался неопытен и даже беспомощен. Жена предъявляла обидные претензии, обвиняла в отсутствии понимания и внимания, хотя он делал всё, что мог — писал и отправлял ей письма ежедневно, а также старался преуспевать в учёбе, чтобы сдавать все экзамены и зачёты досрочно, а высвободившееся время проводить с ней.

Джен настаивала, что он тоже должен бросить учёбу и заняться прибыльным семейным делом, но Эрер считал такой подход трусливым. Ему достался мощный боевой дар, значит, он обязан служить у Разлома. Если все сильнейшие маги начнут отсиживаться в своих поместьях, то кто будет воевать с тварями? Полуденники?

Никаких объяснений и доводов Джен слышать не желала — обижалась, ревновала к другим целительницам, с которыми регулярно пересекались боевики, плакала и упрекала в том, что почти не видит его.

В отсутствие младшего брата, Гайяд принялся возить невестку в театр, за покупками и на прогулки и при этом охотно лил воду на мельницу её обиды — шептал в хорошенькое ушко, что если бы ему досталась такая чудесная жена, он бы не бросал её одну на целый месяц.

Эрер просил Гая не вмешиваться, а жене приводил аргументы. Они же познакомились в академии. Она же знала, что он собирается обучаться пилотированию. Она же понимала, что служба не позволит ему быть дома так часто, как хотелось бы…

Нет. Джен не желала ничего слушать и называла его доводы оправданиями. Жене было одиноко и грустно, а Эрер всё пропускал — и первые толчки сына, и его первую смешную икоту в животе, и первые тренировочные схватки. А что он пропустит дальше? Первую улыбку, первое слово, первый шаг?

Чувства Джен были понятны, но разве можно бросить учёбу? Это казалось странным, нелогичным и неправильным, особенно в конце второго курса из трёх. Да и отец сразу сказал, что у него уже есть сын, занимающийся делами производства, второй помощник не требуется. А Эрер не особо хотел вникать, ему было интереснее летать.

Он надеялся, что после родов Джен успокоится, да и окружающие говорили про гормоны и капризы беременных, советовали просто переждать сложный период. Он пытался. В какой-то момент даже сдался и готов был углублённо изучать не пилотирование, предполагавшее службу у Разлома, а дознание, позволившее бы ему вернуться обратно в родной город и работать рядом с женой и будущими детьми.

Только вышло всё немножечко не так, как он планировал.

Вернувшись в академию после очередной выходной недели, Эрер почти сразу получил вызов обратно домой. Уже тогда он знал: случилось нечто плохое — рожать Джен было ещё рановато, да и тон сообщения отца был слишком резким.

Оказалось, что дома его ждали обвинение в изнасиловании едва знакомой девушки — продавщицы из кондитерской, где он покупал пирожные и сладости для Джен. Поначалу это обвинение показалось настолько нелепыми, что он совершил ошибку — посмеялся над ним.

Эрер считал, что раз он ничего подобного не делал, то просто принесёт клятву, и недоразумение рассосётся само собой, только проблема оказалась куда серьёзнее и глубже, чем он мог предположить.

Пострадавшая девушка уже рассказала его родителям и жене о произошедшем и принесла клятву на жизни о том, что насилие совершил Эрер. И они поверили ей. Отец отрёкся, брат бросил несколько самых унизительных и обидных оскорблений, у Дженеры случилась истерика — от переживаний она едва не родила преждевременно, и родители запретил ему приближаться к жене, даже ордер выправили — связей у отца хватило.

Никто не захотел поверить клятвам, и Эрер оказался выброшенным из семьи.