Ненормальный практик 5 (СИ). Страница 6

— Десять медяков на Роло!

— Двадцать на нашего!

У выхода ждёт посыльный. Молодой парень в серой форме вспомогательных частей. Увидев меня, вытягивается:

— Капитан Волков! Магистр Абызова срочно требует вашего присутствия!

— Прямо требует? — приподнимаю бровь.

— Простите, капитан. Она сказала именно так.

Представляю. Абызова и её механический голос. «Требую присутствия капитана Волкова». Звучит как вызов в суд. Или того хуже.

— Что именно случилось с барьером?

— Не могу знать, капитан. Сказала только, что критическая ситуация и вы нужны, так как отличный специалист по контурам.

Специалист по контурам значит. Ну да, неудивительно. После того трюка в башне, когда перенастроил британскую систему, Абызова наверняка решила, что я гений контурного дела. Хотя на самом деле ничего особенного и не сделал, просто немного поимпровизировал.

— Ладно, — киваю. — Идём.

— Есть!

Выходим на улицу. Повозка припаркована прямо у входа. Военная, крепкая, на рессорах, с эмблемой инженерных войск. Внутри даже есть печка, судя по дымоходу.

Забираюсь внутрь, устраиваюсь на деревянной лавке. Посыльный следом, после чего стучит по борту, сигнализируя вознице, и повозка трогается.

Интересно, что там Абызова натворила с барьером? Зная её подход, наверняка попыталась усилить мощность, пока что-нибудь не сломалось.

За окном проплывает Морозный Клык. Улицы забиты народом — северяне, имперцы, освобождённые жители, торговцы. Все пытаются жить дальше, несмотря на пришедшую войну. Проезжаем мимо того самого «Пьяного медведя». Таверна выглядит солидно. Целых три этажа, первый — каменный, тут и здоровенная вывеска с изображением косолапого с кружкой. Завтра пойдём туда с девочками. Если доживу. Мало ли?

Хм-м, кстати, а что если Абызова специально вызвала меня? Не из-за барьера, а чтобы поговорить о том, что видела в башне? «Капитан Волков, объясните природу вашей трансформации, или я доложу начальству»? Нет, вряд ли. Если бы хотела сдать, сделала бы это сразу. Значит, слово держит, что, естественно, не может не радовать.

Повозка выезжает за городские ворота. Впереди — форт. Подбитый, опаленный, но в целом, не в таком и плачевном состоянии. Тем более его уже восстанавливают. Стены залатали, башни отстраивают заново. Но следы битвы всё ещё видны — обгоревшие камни, провалы в земле от взрывов.

Немало людей за него полегло. Что ж, такова цена за стратегическую точку и плацдарм для дальнейшего наступления. В большой игре империй даже маленькие форты имеют значение.

Повозка останавливается у ворот. Часовые проверяют документы посыльного, машут, мол проезжайте.

Въезжаем во внутренний двор, и попадаем в хаос. Тут не просто стройка! Муравейник! И каждый муравей тащит свою песчинку, дабы вместе с остальными восстановить новое пристанище.

— ДАВАЙ, ДАВАЙ, РЕБЗЯ! ЭТИ КАМНИ САМИ СЕБЯ НЕ ПОДНИМУТ! — орёт бригадир, стоя на куче щебня.

Десяток рабочих — солдаты и местные жители тащат огромный каменный блок на деревянных катках. Лица красные от напряжения, пар изо рта как из паровоза. Большинство активировали эфир.

— ЛЕВО РУЛЯ! ЛЕВО, Я СКАЗАЛ!

Блок опасно кренится, кто-то подсовывает дополнительный брус.

Справа от меня двое инженеров спорят над чертежом, развёрнутым на «козле»:

— Говорю тебе, несущая балка не выдержит!

— Выдержит, если усилить контуром!

— Ты идиот? Сколько эфирита сожрёт контур за неделю⁈ А две⁈

— У тебя есть идея получше⁈

Проходим мимо импровизированной кузницы. Три молота бьют в унисон. Здоровенный кузнец с обожжёнными руками кричит подмастерьям, но за грохотом не разобрать что именно.

Местные женщины носят воду и еду рабочим. Одна споткнулась, ведро летит из рук. Солдат подхватывает на лету, отдаёт обратно ей в руки, подмигивает. Та краснеет, бежит дальше.

— Эй, ты! — кричит кто-то. — Хватит бездельничать! Помогай давай!

Понимаю, что обращаются ко мне. Поворачиваюсь. На меня вылупился молодой лейтенант.

Посыльный тут же кашляет в кулак:

— Лейтенант Утробин, это Капитан Волков, — представил он.

Лейтенант мгновенно меняется в лице:

— Простите, капитан! Не признал!

— Да ладно, — машу рукой. — Я же не по форме. Где тут магистр Абызова?

— В центральной башне, капитан! Я сопровожу вас!

— Не нужно, одного провожатого будет достаточно, — и перевожу взгляд на посыльного.

Тот кивает и указывает на башню.

— Идёмте, капитан.

Вообще-то, я и сам прекрасно знал дорогу. Но раз уж Абызова пригласила, то пусть провожают прямо к ней. А то мало ли, её не окажется на месте. Не бегать же её искать по всему форту.

Проходим через двор. Приходится лавировать между носильщиками, тачками с камнями, штабелями досок. Одни тащат бревно, вторые месят раствор, кто-то матерится, уронив ящик с гвоздями.

— ОСТОРОЖНО! — крик сверху.

Все шарахаются в стороны. С лесов падает ведро с раствором, шлёпается там, где секунду назад стоял рабочий.

— КРИВОРУКИЙ УБЛЮДОК! — орёт тот снизу.

— САМ ТАКОЙ! — отвечают сверху.

Нормальная рабочая атмосфера.

У внешнего входа в башню двое часовых. Проверяют документы посыльного, кивают.

— Проходите.

Внутри относительно тихо. Первый зал — бывший арсенал. Сейчас тут склад стройматериалов. Мешки с цементом, ящики, свёрнутые чертежи.

Второй зал — технический. Тут уже интереснее. Столы с эфирными кристаллами, контурные схемы на стенах.

Молодой техник склонился над бытовой съёмной схемой контура, ваяет что-то. Рядом девушка в очках записывает показания с приборов.

— … частота колебаний выросла на три процента…

— Плохо. Очень плохо. Если дойдёт до пяти, начнётся резонанс.

— Мастер говорит, справимся.

— Мастер много чего говорит. А нам потом расхлёбывать перед магистром.

Посыльный ведёт к винтовой лестнице в углу.

— Наверх, капитан.

Поднимаемся. Ступени каменные, стёртые за годы существования форта. На стенах — вмятины от ударов, тёмные пятна сажи, царапины от мечей. По этой самой лестнице меня и тащила на себе Ингрид. Даже неловко как-то. Быть унесённым женщиной.

Поднимаемся выше, эфир чувствуется сильнее. Буквально вибрирует в воздухе, заставляя волоски на коже вставать дыбом.

Последний пролёт. И перед нами массивная железная дверь с контурными замками. Сейчас деактивированными. Посыльный стучит условным стуком.

— Войдите! — звучит механический голос.

Входим в генераторную.

Первое, что бросается в глаза, сам генератор. Вижу его второй раз, но он всё также впечатляет. Мощный, основательный, даже сказал бы монументальный. Стоит в центре зала. Пульсирует синим светом, гудит. Но гудение неровное, с перебоями.

Второе, так это три женские фигуры у пульта управления. Все в уральской форме, в зеркальных шлемах.

По центру, самая высокая, в золотистом плаще, шлем тоже с золотым отливом. Абызова.

Две другие в серебристых накидках, шлемы попроще. Помощницы? Ученицы?

— … дестабилизация усиливается, — говорит одна из «серебряных». — Третий узел перегревается.

— Перенаправьте поток через пятый, — командует Абызова.

— Пятый не выдержит такой нагрузки!

— Выдержит. На три минуты. Этого хватит, чтобы остудить третий.

Посыльный кашляет, привлекая внимание:

— Магистр Абызова! Ваше задание выполнено! Капитан Волков прибыл!

Все три шлемоголовых поворачиваются ко мне. Синхронно. Жуть.

В зеркальных забралах отражается моя морда, троекратно умноженная и искажённая как в кривых зеркалах.

— Свободен, — Абызова отпускает посыльного.

Или она это мне? Да я даже рад был бы!

Но нет. Посыльный салютует и быстро ретируется.

Абызова подходит ко мне. Две другие остаются у пульта, но, чёрт побери, их взгляды так и чувствуются. Изучающие. Оценивающие.

— Капитан Волков, — в механическом голосе моей знакомой уралочки проскальзывает нечто похожее на облегчение. — Вы пришли.