Меченый. Том 3. Жребий брошен (СИ). Страница 16

Вот только манёвры все эти мало смогли помочь пакистанским авиаторам. На фоне неба ГСН захватила самолёт достаточно уверенно, а при пуске «в лоб» тепловые ловушки работают, прямо скажем, не лучшим образом. От первой ракеты ведущий пары успел кое-как уклониться, кинув машину в последний момент в сторону — поражающие элементы лишь незначительно посекли хвостовое оперение машины. А вот вторая ракета уже рванула прямо под днищем «Миража», буквально развалив самолёт на части. Даже катапультироваться пилот не успел.

— Да! Лови, скотина! Получил? Пошёл нахер! Соси жопу! — Позиции советских десантников огласились радостными выкриками — люди, трое суток находящиеся под невероятным давлением, выплёскивали наружу всё, что у них успело накопиться за это время.

Второй самолёт, видимо, решив не испытывать судьбу, просто ушёл в сторону Исламабада, прижавшись к земле и прикрываясь складками местности. На этом попытки авиационных бомбёжек Кахуты фактически закончились. Да и в принципе активность вражеских солдат резко снизилась — из пакистанцев как будто выпустили воздух. Попытки штурма ядерного центра почти прекратились, только артиллерийский обстрел продолжался с завидной регулярностью. Видимо, недостатка снарядов неизвестные артиллеристы особо не испытывали.

К исходу пятых суток в строю под командой майора осталось меньше сотни активных штыков. Он и сам уже перешёл в разряд «полуактивных», если честно, и Корчагин начал активно думать над возможностью прорыва — для сохранения жизней хоть кого-то из десантников.

Один раз к ним смогли прорваться вертушки — забрать раненых, подвести боеприпасы и небольшое подкрепление. Однако всерьёз подобная помощь, конечно, изменить расстановку сил была не способна.

Ситуация стала совсем паршивой — благо паки не догадывались о своём «золотом попадании», иначе бы могло выйти совсем худо — когда на пятую ночь шальной снаряд, выпущенный вражескими артиллеристами на удачу, без особой корректировки накрыл ангар, где обосновались радисты, и десантники лишились связи. Теперь даже заказать поддержку с воздуха стало фактически невозможно — оставшиеся в рабочем состоянии УКВ-говорилки, даже без вражеского глушения, доставали в лучшем случае километров на десять. Шансов связаться с их помощью с «большой землёй» не имелось даже теоретически.

— Тишина… — Рассвет шестого дня принёс неожиданное затишье. — Если до этого паки гвоздили артиллерией не слишком густо, но методично и практически без перерыва, то теперь всё как-то затихло. Даже отдельные выстрелы стихли. Советские десантники сначала недоверчиво, потом всё более «нагло» начали вылезать из своих убежищ. Территория вокруг ядерного центра фактически превратилась в лунный пейзаж. Пострадали не только здания лабораторий, но и все прилегающие кварталы. Гражданские постройки, собранные, как водится, из говна и палок, рассыпались в труху даже при относительно далёких подрывах — и теперь местность вокруг всерьёз напоминала какой-то Сталинград.

— Андреев!

— Я, тащмайор, — без былой бравости откликнулся сержант. Правый рукав выше локтя был перетянут бинтом — царапина, но неприятно. Форма настолько заляпана землёй и бетонной пылью, что её первоначальный зелёный цвет практически не угадывался. В руках боец держал трофейный пакистанский MG-3 с перекинутыми через плечо лентами. Не дать не взять — достойный продолжатель дела своих отцов и дедов, хоть портрет рисуй.

— Возьми пару бойцов и сбегай на разведку. Нужно понять причину затишья. Не нравится мне оно…

Но нет. Ещё спустя пару часов, когда разведгруппа повернулась обратно, оказалось, что никаких пакистанских военных в округе просто не наблюдается. Город вокруг, кажется, просто вымер. Гражданские за эти дни успели разбежаться, даже птиц слышно не было. Тишина.

— Это мы типа победили, тащмайор? Или паки что-то совсем пакостное задумали? — невольно скаламбурил сержант, пристраиваясь со своим пулемётом к выложенному битым кирпичом брустверу.

— Будем надеяться на первое…

О том, что в этот же момент пакистанцы всеми доступными силами атаковали индийские силы севернее Лахора, советские десантники знать не могли. Что именно туда были брошены все резервы — на фоне возможной потери второго по величине города страны какая-то там ядерная лаборатория уже совсем не казалась такой большой ценностью.

Как не могли они знать и о том, что решилось всё в итоге даже не на поле боя, а в президентском дворце Исламабада, где часть военных договорилась с отдельными политиками… Впрочем, именно сейчас всё это было неважно. Для группы майора Корчагина оказалось важнее, что они просто живы. Здесь и сейчас.

Глава 4  

Бурденко

30 апреля 1986 года; Москва, СССР

МЕДИЦИНСКАЯ ГАЗЕТА: Закон, спасающий жизни

На прошлой неделе опубликован текст совместного постановления Политбюро и Правительства СССР « О трансплантации тканей и органов человека». Это важнейший шаг вперёд для отечественной медицины, долгое время остававшейся позади западных стран в области трансплантологии. Ранее в Советском Союзе не существовало чётко прописанного порядка получения согласия на использование органов человека в качестве донорских после смерти. Теперь же законодатель закрепил принцип общего согласия граждан, то есть подразумевается, что каждый советский человек согласен пожертвовать свои органы на благо других, если он прямо не выразил своё несогласие при жизни.

В докладе на прошедшем недавно Съезде Коммунистической партии СССР Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ М. С. Горбачёв отметил серьёзное отставание нашей медицины от западных стран в области трансплантологии. Так, ставшие на Западе обыденными операции по пересадке почек проводятся тысячами ежегодно, тогда как в СССР счёт идёт лишь на сотни, а операции по пересадке сердца у нас по-прежнему являются редкими экспериментами.

Товарищ Горбачёв подчеркнул, что в этой сфере необходимо срочно наращивать темпы и догонять передовые страны. Согласно новому закону, в каждой больнице появится специальная врачебная ставка, задачей которой будет отслеживание потенциальных доноров и своевременное изъятие органов, способных спасти жизни многих советских граждан.

Безусловно, трансплантология — новая и весьма сложная область медицины. Вероятно, будут и недовольные, и критические оценки со стороны отдельных граждан, столкнувшихся с моральными и эмоциональными трудностями после потери близких. К сожалению, нельзя исключать и неудачных операций. Тем не менее, принятый закон и развитие трансплантологии однозначно принесут огромную пользу всему советскому народу, спасут тысячи жизней и вернут здоровье многим нашим гражданам.

Это важный шаг на пути прогресса, заботы о людях и реализации принципа гуманизма, лежащего в основе социалистического строя.

В коридорах госпиталя стоял стойкий запах… Госпиталя. Больницы. Спирт, какие-то лекарства, запахи многочисленных человеческих тел, находящихся далеко не в лучшей форме. Хлорка, конечно же, куда без неё. Наверное, тот, кто был в подобном месте хоть раз, эти ароматы ни с чем не спутает.

— Рассказывайте, Евгений Евгеньевич, не стесняйтесь, я не кусаюсь, — начальник центрального госпиталя был в командировке в Ташкенте, поэтому встретил меня оставшийся в Москве за старшего главный терапевт больницы, товарищ Гогин. Врач явно к общению с высоким начальством был непривычен и оттого заметно смущался в моём присутствии. — Есть какие-то срочные необходимости? Техника какая-нибудь? Лекарства? Если нужно — закажем, купим, главное сейчас наших героев поставить на ноги как можно лучше.

Война в Пакистане продлилась всего пятнадцать дней. Слишком несопоставимыми оказались силы, а терпеть постоянные бомбардировки и устраивать партизанскую войну в горах большая часть «цивилизованной» половины этого мусульманского осколка бывшей британской колонии не захотела.