Сердце Леона. Пленница острова. Страница 5

– Вивиан, детка, с тобой всё хорошо? – тихо спрашивает мама, пока Маиза расставляет тарелки с десертами.

Натянуто улыбаюсь и, покосившись на Морте, говорю:

– Голова заболела. Я, пожалуй, сегодня пас. Пойду отдохну.

Мама вглядывается в мое лицо, отец – тоже.

– Зайду к тебе попозже, – говорит он.

– Доброго вечера, – вежливо произношу и покидаю столовую. Мне кажется, что до самых дверей спину жжет от чужого внимания. И я даже не сомневаюсь, что это Леон.

Только в своей спальне я перевожу дыхание и, кое-как добравшись до кресла, опускаясь в него, дрожа всем телом.

Странная неуместная реакция на чужого мужчину сбивает с толку. Каждый его взгляд вызывает мурашки по телу. У меня никак не выходит отделаться от этого чувства, даже сейчас – он будто видит меня. Хотя я точно одна в комнате.

От этого морозит, и чтобы избавиться от неверного состояния, я отправляюсь принять ванну с любимой лавандовой пеной. Она всегда помогает успокоиться и расслабиться.

И у меня почти выходит. Получается, если не перестать думать о странном наемнике, то хотя бы подождать решения отца. Все-таки он опытный и знающий мужчина, он столько лет защищал нас с мамой, я должна ему верить.

Выбравшись из ванной, я впервые за долгое время подхожу к зеркалу, висящему на одной из стен. Мельком оглядываю свое обнаженное тело.

Ничего не изменилось. Понимаю, что иного ждать глупо, и все же…

Вздохнув, кутаюсь в пушистый халат. А затем смутная тревога вновь зарождается где-то в груди.

Я знаю, что ко мне в комнату не придет никто кроме родителей. Даже прислуга в нашем доме обучена, что посещать мою спальню можно, лишь когда меня здесь нет.

Но поддавшись странному порыву, я переодеваюсь здесь, в ванной. Хорошо, что водолазку и леггинсы прихватила с собой.

Подсушив волосы полотенцем, я возвращаюсь в спальню. Пока принимала ванну, за окном стемнело, а я оставила горящим только один бра на стене.

Меня окутывает мягкий полумрак. Но едва я делаю пару шагов, как остро чувствую чужое присутствие.

За спиной. И знакомый голос шепчет:

– Не дергайся, Вивиан.

5 Вивиан

Все повторяется. И ощущения, и голос. И чувство, что за спиной притаился хищник. Воздух пропитывается опасностью, становясь плотнее. Я жду, что вот-вот почувствую прикосновение металла к виску, но ничего подобного не просходит – лишь мгновения ожидания растягиваются в бесконечность.

– Вы… Зачем?

Мужчина приближается. Оказывается стоящим еще ближе – даже через ткань водолазки я чувствую жар его тела. Он обжигает, но вместе с тем вызывает ледяную волну страха.

Мысли в голове мечутся с бешеной скоростью. Что делать? Позвать на помощь? Предупредить отца? Получается, брат его гостя попал сюда? Может как раз Леон и помог ему? Тогда получается…

– А как ты думаешь? – звучит насмешливый вопрос.

И первое же прикосновение к плечу заставляет дернуться, но крепкая хватка на горле удерживает меня на месте.

Мужчина действует бесшумно – словно тень. Я не успеваю за ним.

– Вы пришли за мной? Хотите меня убить?

Мне требуется вся моя смелость, чтобы задать эти два вопроса. Дрожит не только мой голос – все тело. Я чувствую слабость, но вместе с тем внутри дикое напряжение. Опасность будоражит, разгоняя кровь, провоцируя выработку адреналина.

Чувствую, как горячее дыхание касается моего лица. Мужчина смещается вправо. Я слегка поворачиваю голову, но в полумраке комнаты не могу разобрать – кто он. Тот самый Леон или же его брат. Даже близнецы должны чем-то различаться.

– Не убить, – наконец, отвечает он.

Первое, что я испытываю – облегчение. Следом приходит понимание, что этот человек не оказался бы здесь просто так. Значит, ему что-то от меня надо.

Догадка, мелькающая в голове, заставляет задрожать еще сильнее.

Мне почти девятнадцать, и я имею представление об отношениях между мужчиной и женщиной. Пусть у меня и не было никогда влюбленности – ведь я живу, практически не покидая виллу. Пусть я не знала, что это такое – увлечься кем-то.

Но я не настолько наивна, чтобы не догадаться – ему нужно мое тело.

– Лучше убейте, – шепчу, а у самой глаза жжет от слез.

Насилие – то, чего я боюсь больше смерти. Мое тело давно носит клеймо, от которого не избавиться. Но я предпочту смерть тому, что мне уготовит жестокий наемник.

Слышу тихий смешок. Воздух вибрирует от напряжения между нами, от того, что здесь и сейчас я зависима и нахожусь полностью во власти незнакомца, который с легкостью дважды пробрался в наш дом.

– Твой отец забрал кое-что мое, – наконец, соизволил он прояснить ситуацию. – Кое-что очень ценное, Вивиан.

– Папа? Он… Я поговорю с ним, и он всё отдаст, – шепчу запальчиво. – Только не трогайте никого.

Ладонь на моей шее чуть сжимается – я не успеваю испугаться сильнее, как хватка тут же слабеет. Даже наоборот – пальцы наемника пробираются под ворот и мягко поглаживают кожу.

Я не понимаю этой перемены. Что он задумал? Усыпляет бдительность? Все-таки убьет меня? Может, Леон появился в нашем доме не просто так? Что если они с братом заодно?

– Твой отец забрал жизнь, которая ему не принадлежит, – жестким тоном заявляет мужчина, снова сжимая мою шею. Не больно, но давая понять, кто хозяин положения. – Будет справедливо забрать в ответ его.

– Нет! – тут же кричу.

На деле, конечно, выходит лишь сдавленный хрип. Мужчина прижимается ко мне плотнее, и кажется, будто мы с ним сливаемся в одно целое. Чувствую, как его вторая ладонь ложится мне на живот. Медленно ползет вверх, доводя меня практически до обморочного состояния.

– Нет? – обманчиво мягко спрашивает он, мгновенно преображаясь.

Я не успеваю за этими переменами. В голове бьется только одна мысль – папа в опасности. Я всегда верила, что он сможет справиться со всем. И мама всегда говорила, что наш папа – самый сильный и могущественный. Что для него нет преград или проблем, которые он не сможет решить.

Я никогда в этом не сомневалась, но теперь, видя, как второй раз подряд в нашем доме оказывается чужак, я боюсь.

Боюсь, что это окажется не так.

Боюсь, что отец пострадает, что его не станет.

От одной только мысли об этом внутри все сжимается, и появляется боль.

– Пожалуйста, не убивайте его, – прошу, интуитивно чувствуя, что наемник не просто так оказался здесь.

– Мы можем договориться, – неожиданно легко соглашается он. – На что ты готова ради спасения отца?

– На все, – отвечаю, даже не задумавшись.

И это правда. Только что я тряслась от мысли, что незнакомый мужчина воспользуется моим телом, но сейчас ставки поднялись значительно выше. Даже если я не смогу пережить это, даже если потом перестану быть собой – плевать.

Мои родители – все, что у меня есть.

– Похвально, – усмехается мужчина. Его пальцы чертят замысловатые узоры у меня на животе, а я даже полноценно вдохнуть не могу. – В таком случае ты будешь не против погостить у меня какое-то время.

Его фраза царапает слух, заставляя напрячься. Но страх во мне слишком силен, и я упускаю промелькнувшую мысль.

– Как долго?

– Пока я не захочу тебя вернуть.

Я и так в ужасе от того, что происходит. Но понимание, что откажись я, и пострадает отец, толкает меня навстречу безумию.

– Я согласна, – выдыхаю, прикрыв глаза, чтобы не дать слезам пролиться.

Меньше всего мне хочется доставить удовольствие наемнику увидеть мою слабость.

Я, конечно, всегда росла под бдительным присмотром и охраной, у меня не было возможности научиться самообороне или просто стать сильнее.

После того, что случилось со мной пять лет назад, я вообще перестала надеяться, что когда-нибудь смогу жить нормальной жизнью.

И все же мне иррационально не хочется склонить голову и унижаться. Почему-то эта мысль кажется очень важной сейчас. Именно она помогает держаться в этот момент.