Сердце Леона. Пленница острова. Страница 3

– Я уж думала, ты и не спустишься, – замечает мама, когда я заглядываю в гостиную.

Она выглядит собранной и, кажется, собирается уходить.

– Завтрак я проспала, да? – вздыхаю, поняв, что не успела. – А папа?

– Ушел в кабинет. Собирался уезжать, – отвечает она и, отложив планшет на диван, поднимается на ноги.

Ее близость как и всегда успокаивает и дарит ощущение правильности. Я очень люблю отца, но с мамой у меня куда более прочная связь.

– Ты сегодня бледная, Вив. Плохо себя чувствуешь?

– Все хорошо, – натянуто улыбаюсь – Но я хочу увидеть папу.

Взгляд матери становится более пристальным.

– Поделишься? – мягко уточняет она.

– Чуть позже.

Обнимаю ее и, поцеловав в щеку, ухожу из гостиной, направляясь в кабинет отца. Место, которое в нашем доме считается неприкосновенным.

В эту комнату можно заходить, только если он позволит. Таковы наши правила.

Осторожно стучу в дверь. Несколько мгновений сомневаюсь, а затем все же нажимаю на ручку двери и захожу, не дождавшись, пока отец откроет сам.

– Вивиан? – он стоит всего в паре шагов, явно собираясь мне навстречу.

– Привет, пап. Я должна тебе кое-что рассказать – торопливо говорю, боясь, что он отмахнется или уедет.

Отец хмурится, улавливая мою нервозность. Коротко кивает и отступает в сторону, давая мне возможность пройти в кабинет.

Меня слегка потряхивает. Всю свою жизнь я провела под бдительной охраной. С того дня, когда случилось несчастье, разделившее мою жизнь на до и после рядом со мной постоянно была охрана. А я сама едва ли выбиралась куда-то за территорию родительской виллы.

Даже мое обучение было организовано дистанционно. И лишь изредка ко мне приезжали нужные репетиторы и преподаватели.

– Ты выглядишь уставшей, – замечает отец, садясь на широкий кожаный диван и кивая мне, чтобы я устраивалась рядом.

Медленно подхожу и рассматриваю стеклянный шкаф, в котором папа хранит всякие редкие штуки. Как он их часто называет в шутку – артефакты.

– Вивиан?

Потираю ладони друг о друга и ежусь от того, что мне вдруг кажется абсолютной идиотской фраза, которую я заготовила.

– Мне кажется, вчера к нам в дом пробрался наемник.

Выдыхаю, ожидая реакции папы. Но он лишь слегка приподнимает бровь, а я тут же чувствую себя какой-то глупой дурочкой.

– Почему ты так решила? – мягко спрашивает он.

– Я видела. Вчера. В саду, – отрывисто бросаю и снова накрываю шею ладонью. Замечаю, как меняется взгляд отца – в нем больше серьезности и внимания.

– Поясни, – коротко просит он.

– Я не могла уснуть. Обычно ложусь спать раньше, но вчера не вышло. Чтобы успокоиться, я пошла погулять в сад.

– Зная, что в это время собак спускают с поводков? – вздыхает он, глядя на меня с осуждением.

Да, он много раз говорил, что те бойцовские псы, которые специально привезены и натренированы на охрану территории, не подходят для игр. И когда охрана спускает их побегать на ночь, лучше там не показываться.

– Я… – замолкаю, теребя край кофты. – Пап, вчера не было собак. Я их не слышала. А потом появился он.

– Кто?

– Не знаю. Мужчина. Кажется, он был в черном. Появился бесшумно и приставил пистолет к моей голове.

Чувствую, как меня снова начинает трясти. Отец придвигается ближе и мягко тянет на себя.

– Вивиан, что было дальше?

– Он сказал, чтобы я не двигалась. Пообещал, что если я буду слушаться, то никто не пострадает. А когда я попросила его уйти, то…

Руки отца напрягаются. Его объятия становятся жестче, наливаются силой.

– Что он сделал? – спрашивает он с мрачной решительностью.

– Положил ладонь мне на шею, и после этого я потеряла сознание, а проснулась уже в своей спальне.

Папа молчит довольно долго. Я даже начинаю думать, что он и не ответит ничего.

– Где ты его видела? Как далеко от ворот?

– Возле летней беседки. Той, что поменьше.

Отец отпускает меня и вынуждает посмотреть ему в глаза.

– Вивиан, там везде стоят камеры. За вчера никого постороннего не было зафиксировано. Иначе я бы знал.

– Но я видела… – беспомощно выдыхаю. – Пап, клянусь, что это было! Я не придумываю!

Он поднимает ладонь, призывая к тишине. И я тут же осекаюсь, не договорив. Мне даже в голову не приходило, что папа может поставить мои слова под сомнения.

– Сейчас мы все узнаем, – мягко произносит он. – Система безопасности нашей вилле, одна из новейших. И человек, который ее устанавливал – лучший специалист в этой области. Поверь, если что-то произошло – мы об этом узнаем.

Киваю, и, обхватив себя за плечи, наблюдаю, как отец достает мобильный.

Он встает с дивана и несколькими короткими фразами задает все вопросы начальнику службы безопасности.

– Примерно после десяти вечера. Да, проверь прямо сейчас, – с нажимом повторяет папа. Бросает на меня взгляд, а меня не покидает странное ощущение. И еще до того, как слышу ответ отца, я уже знаю, что именно он скажет.

– Вивиан, на камерах ничего не зафиксировано. Охрана проверила трижды, – доносится до меня его голос.

А я снова прокручиваю в голове вчерашний вечер. Голос незнакомца, как он держал меня, что говорил.

– Я не придумываю, – отчаянно шепчу. Поднимаю взгляд на папу, а у самой глаза печет от слез.

– Хорошо, – неожиданно соглашается он. – Я приглашу того, кто установил нашу систему безопасности. Если был сбой, мы об этом узнаем.

Не передать словами, как много для меня значат его слова. Поднимаюсь с дивана и шагаю к отцу. Тот мгнвеонно притягивает к себе и обнимает. Аккуратно, с осторожностью поглаживая по спине.

Закрытая одежда нужна не только потому, что я прячу свое тело. Но и в том числе из-за повышенной чувствительности.

– Все в порядке, Вив. Ты дома. Здесь никто не причинит тебе вреда.

– А тебе? – спрашиваю и, отстранившись, смотрю папе в лицо. – У тебя какие-то проблемы в бизнесе, да?

Как и всегда, отец прячет все эмоции подальше. Он бывает разным – серьезным, суровым, холодным. Пару раз я видела его жестким и даже жестоким.

Но каждый раз, когда я задавала вопросы о его работе, он всегда закрывался, надевая ту самую маску, что на нем и сейчас.

– Никаких, милая, – мягко произносит он, но глаза остаются серьезными. – Вы в безопасности.

В кабинет заглядывает мама, и тема сама собой заканчивается. Родители уезжают, а я весь день брожу по дому, то и дело оглядываясь.

В какой-то момент всерьез начинаю допускать мысль, что мне показалось. Что это был лишь сон. Пусть и красочный.

Я настолько поглощена этими мыслям, что даже на холсте сегодня выходит что-то мрачное. Тьма, среди которой затаился он. Незнакомец, чьего лица я не видела.

Спустившись на ужин, узнаю, что мамы еще нет, а к отцу приехал кто-то из партнеров.

Я знаю правила – когда к нам домой приезжают чужие, я не должна находиться на первом этаже.

Раньше мне никогда и не хотелось его нарушать. Но второй день подряд со мной творится что-то странное. Поддавшись порыву, я иду к кабинету отца. Не успеваю завернуть за угол, как слышу голоса.

Один из них принадлежит папе, а вот второй…

– Конечно, Алан, я все проверю. Уже завтра у тебя будет полный отчет о состоянии системы.

Мои ноги прирастают к полу. Я хватаюсь за стену, чтобы не упасть.

Это ведь он был в саду, он держал меня за горло. Он угрожал мне пистолетом.

– Надеюсь на тебя, Леон, – говорит отец, но я с трудом разбираю его слова. Уши закладывает, а внутри зарождается дрожь.

– Ты ведь знаешь, что моя семья – самое дорогое, что у меня есть.

Шаги приближаются, и я должна успеть сбежать, но не могу пошевелиться. Не могу сделать даже шаг, чтобы хотя бы отступить в тень арки.

Рвано хватаю ртом воздух, пытаясь избавиться от ощущения крепкой руки на шее.

А затем я вижу его, и мир теряет краски.

4 Вивиан

Не знаю, как мне удается удержаться на ногах и в сознании. Кажется, что все пространство схлопывается, превращается в упругий шар, внутри которого – мы трое.