Варлорд. Политика войны (СИ). Страница 36

— Ну почему же, — возразил Панчо. — Средиземка да, там итальянский флот, а с Хихоном все проще. Вы уже слышали про «Аламо»?

— Нет, — насторожился Александров.

— Ну так слушайте.

Один из двух эсминцев, оставшихся на плаву в Ферроле, перехватил американский пароход, шедший с грузом в Хихон. Перехватил и отконвоировал на базу, но американский радист заперся в радиорубке и успел передать сообщение, пока мятежники ломали дверь.

Невезение путчистов на этом не кончилось — пароход вез исключительно пайки, в «андоррский» порт, и покупателем значилась фирма из Андорры. Джонни тут же уведомил Марджори Пост, а она, через своего мужа, близкого друга Рузвельта — американское правительство.

— В ближайшие дни Госдепартамент выступит с заявлением о пиратских действиях мятежников в нейтральных водах, — ухмылялся Панчо, прихлебывая кофе. — Портить отношения с Америкой генералы не станут, иначе займов им не видать.

Он промолчал про испанское золото в Мексике, которое весило куда больше, чем один пароход с едой, но что с ним, что без него Хихон будет избавлен от излишнего внимания.

— Ну предположим, — гость потер высокий лоб под коротко стриженой челкой. — Но мы больше рассчитываем на сухопутные коридоры.

— Ирун и Перпиньян?

— И Андорра, разумеется, — улыбнулся Александров. — Но привезти оружие гораздо сложнее, чем перебросить людей.

— Сколько людей вы собираетесь направить?

— Тридцать-сорок тысяч человек.

— Оружие не проблема, — заверил Ося, знавший о том, как готовился Джонни, и чем занимались его заводы.

— И артиллерия?

— Даже танки и самолеты, но к ним нужны обученные специалисты, — Панчо внимательно посмотрел на Александрова.

О поставках в СССР грандеровских танков и «аэрокобр» знали все трое, решение напрашивалось очевидное. Но партия и правительство в лице товарища Сталина еще не приняли решения о направлении советников, партия и правительство дирижировали московским процессом «Троцкистско-Зиновьевского центра». Страной, как оказалось, долгое время руководили презренные предатели родины, шпионы, диверсанты, прямые агенты фашистских разведок и наймиты империалистического капитала по прямой указке злейшего врага народа — иуды Троцкого.

— Об этом ничего не могу сказать, нужно дождаться инструкций, — снова потер лоб гость, — но есть основания думать, что положительное решение будет в ближайшее время.

— В таком случае, я уполномочен заявить, что мы готовы предоставить сто самолетов и сто танков сразу, а также восполнять потери по мере боевых действий, — отчеканил Ося.

— Великолепно! — обрадовался Александров. — Но пока займемся переправкой добровольцев. На неделе в Париж приедет человек, который займется координацией, я вас познакомлю.

— И еще, — добавил Панчо, — нам нужны специалисты в диверсионной и партизанской работе.

— В Испании? — притворно удивился Александров. — Которая знаменита своей герильей?

— За сто лет после герильи появились пулеметы, динамит и авиация, — не принял шутливого тона Панчо.

— Думаю, здесь будет проще, чем с танкистами…

Два профи углубились в обсуждение процедур связи и прочие конспиративные дела, а Ося расслабленно следил за тараканом, который вылез из-под журнальной девицы и шевелил усами в раздумьях, куда направиться дальше.

А ведь раздавить Зиновьева и Каменева оказалось не трудней, чем прихлопнуть вот этого таракана. Ося уже устал удивляться прозорливости Джонни, он просто перевел взгляд на Александрова и думал — ведь через год-два его наверняка отзовут в Москву, пришьют бирку «американский шпион» и грохнут, если он не догадается соскочить раньше.

— Это довольно рискованно, — чуть громче обычного возразил Панчо.

— Риск — наша профессия, товарищ Вилья. В конце концов, у вас уже налаженные связи на границе, а чиновники везде одинаково любят деньги.

Молчаливо предполагалось, что деньги эти — грандеровские. Конечно, они открывали многие двери и заставляли многих молчать, но такой самоуверенной наглости Александрова, легко повесившего расходы на партнеров, Ося удивился. Он даже начал привычно подсчитывать грядущие убытки, но вовремя спохватился — это же не бизнес, это работа на большую цель…

Панчо ушел первым, а гость встал и тихо, но значительно обратился к Осе:

— Иосиф Маркович…

Никто и никогда в жизни не называл Осю по имени-отчеству — в Америке это просто не принято, а в России… ну кто бы стал так величать мальчишку-еврея?

— Иосиф Маркович, меня просили передать вам привет от вашего брата

— Вот спасибо так спасибо! — расцвел Ося. — Только у меня нет братьев.

— От вашего брата, Марка Спектора, — с нажимом повторил Александров. — Вы же не Джозеф Шварц, а Иосиф Маркович Спектор…

— А вы такой же Александров, как я — английский король, и что? И не делайте мне невинность на лице!

Александров усмехнулся в усы:

— Ну нет, так нет, не настаиваю. Но если бы вдруг нашелся, что бы вы ему передали?

— Этому поцу? Да чтоб при встрече на другую сторону переходил, пока я руки с карманов не повытягал!

После ухода Александрова Ося устало сел на диванчик и, бездумно перебирая журналы, вспоминал молодость. Батарею Шнейдера, сабельные атаки, грохот пулеметов «люйсистов» Батьки… Брат, надо же…

За стенкой загрохотал лифт, Ося вздрогнул — гул подъемной машины слишком уж походил на отдаленный гул артподготовки.

Глава 13

В далекий край товарищ прилетает

Вот сейчас все брошу и помчусь в Мадрид, лобызаться с Кольцовым! Тут дел выше крыши, завод стратегический, город тоже не из последних, а Франко, Варела и Ягуэ прут с юга, как подорванные.

Вот и мы их тоже, того, подорвем.

Но сперва надо похоронить погибших, и это дело я поручил Умберто — пусть проникнется, пусть увидит цену невыполнения приказа. Ведь займи он Алькасар сразу, не пришлось бы штурмовать.

Сам же засел на фабрике — с милиционной армией никогда не ясно, удержит она рубежи или побежит быстрее собственного визга, а патронное производство оставлять мятежникам нельзя.

Вот и обдумывали, что успеем сделать при самом худшем раскладе, как вывезти продукцию и запасы. А я рисовал схему минирования, хрен им, а не цеха со станками. Но это если город придется сдать.

Вечером на фабрику притащился опустошенный и подавленный Умберто. Полчаса у меня ушло, чтобы растормошить его, но удалось только после полстакана орухо и веселой детской игры с картой и флажками.

Висевшую на стене карту Испании мы утыкали булавками с красными и синими бумажками: Виго, Корунья, Ферроль, Леон, Бургос, Вальядолид и Памплона за северной «армией Саликета», Кадис, Севилья, Кордова, Бадахос за южной «армией Франко», Балеарские острова у мятежников. Республика удержала или отбила Мадрид, Барселону, Валенсию, Сарагосу, Теруэль, Малагу, Гранаду и Мурсию.

А за последние недели утратила Саламанку, Сеговию и Касерас, то есть мятежники контролировали границу с Португалией на всей протяженности. Но все крупные города, кроме Севильи — за правительством, и все промышленные зоны тоже. Плохо лишь, что Астурия и Страна Басков отрезаны от основной территории.

— Давай думать, что противник сделает.

На севере все относительно ясно — там наша оборона встала на перевалах, ломиться сквозь них можно, но уж очень затратно. Разве что пробиться из Наварры на Ирун и Сан-Себастьян, отрезать сухопутный коридор во Францию. А в центральной зоне?

— А чего тут думать, они к Мадриду рвутся, отсюда всего ближе! — Умберто сразу же показал Сеговию.

— Не всегда ближе там, где путь короче.

— Ну да, там тоже перевалы… — напряг знания географии анархист, — тем более, на Гвадарраме фронт уже укрепился. Тогда где?

— Ну вот скажи мне, что тебе в бою нужно?

— Патроны и снаряды, само собой!

— А откуда они берутся? — продолжил я игру в вопросы и ответы.

— Что-то с собой есть, что-то из тыла подвозят.