Lex. Растопить сердце байкера. Страница 8

«Олеся, – едва шевеля языком, пробую на вкус ее имя. – Леся».

Мягкое, легкое, светлое, как и она сама. Второе светлое пятно в моей жизни за последние два года. Первое сейчас трахает двух телок у себя в гараже.

Мне интересно, почему она не просит называть ее по имени. Пара прилипших сразу прозвищ, и она легко согласилась. Имя – это же что-то ценное, важное. Вывод напрашивается сам. Для нее имя – это прошлое, вот то, с синяками на ребрах. Быть Домовенком проще, чем вздрагивать каждый раз, когда тебя зовут.

Эта тема была в универе, но я прошел ее мимо, переживая собственную смерть в глазах старшего брата. Как сдал экзамены, не помню. Как вообще доучился и получил в этом году диплом – загадка.

Таблетка перестает действовать, и боль возвращается в мое тело. Иду к себе мимо дивана, на котором, свернувшись комочком, лежит Кузя. Она не спит. Захлопнула веки, когда увидела, что я зашел. Делаю вид, что поверил, гашу свет, оставив ей ночник, и поднимаюсь по лестнице.

Устраиваюсь на кровати, смотрю на свою скудную книжную полку. Когда-то моя личная библиотека занимала целую стену под потолком в комнате. Я сожрал ее всю, обгоняя университетскую программу. Горел профессией, как Радомир своей.

Как все стремительно меняется… Лечить чужие души мне больше не хочется. Я люблю металл и пластик, у меня встает на рычание мотора, и я готов кончить от запаха топлива в баке своего байка. В моей душе тьма. Если я не могу вылечить ее, значит не имею права лезть в чужую.

Меня будит жара и все та же чертова боль. Она похожа на зубную. Пик уже прошел, но назойливость раздражает. Ищу свои шорты. Чувствуя себя инвалидом, кряхтя и матерясь, натягиваю, поправляя утренний стояк. Снизу уже слышны голоса. Мой гараж в последнее время превратился в проходной двор. Сабину сюда, что ли, дернуть? Пусть отсосет, чтобы хоть это меня не раздражало.

Спускаюсь на несколько ступенек, перевешиваюсь через перила, чтобы увидеть, у кого там язык во рту не держится.

Судя по запаху сигаретного дыма, Мар курит у моей двери, а телки сидят на диване, обсуждая прошедшую ночь. Кузи не видно. Надо бы воспользоваться. Трахаться при ней становится странно некомфортно. Хотя, по-моему, девчонке фиолетово, чем мы тут занимаемся, лишь бы кормили. Это идеально. Надо чтобы все так и осталось.

Меня замечают. Таша растягивает рот в мстительной улыбке. И? Меня задеть должно? Сейчас я покажу тебе, детка, как надо унижать!

– Сабин, гоу сюда. Минет хочу, аж яйца сводит. Отсосешь?

Взгляд Таши темнеет. Пришла моя очередь довольно улыбаться.

Она впивается в бедро подруги ногтями. Та шипит, откидывает ее руку и идет ко мне.

Удобная и безотказная.

Поднимается со мной наверх. Снова тихо матерясь, устраиваюсь на спине на кровати, подложив под голову пару подушек, освобождаю стояк от штанов, предоставляя Сабине полный доступ к своему члену.

Она умело сосет, довольно причмокивая и вылизывая мне яйца до мурашек. Закрываю глаза. Тело наполняется удовольствием, смешавшимся в коктейль с болью. Интересно, приятно… Живот сводит, когда девушка берет член глубоко в горло. Дышит, снова заглатывает, пошло облизывает пульсирующую головку. Не мешаю и не помогаю. Просто лежу, закинув руки за голову, и стараюсь вообще ни о чем не думать, пока меня резко не простреливает оргазмом до самых мозгов. Сабина втягивает носом воздух и глотает сперму. Мягко отталкиваю ее, сажусь на кровати.

– Охуеть… Че это было? – тяжело дышу, глядя, как комната слегка плывет.

– Я старалась, – урчит любовница.

– Да при чем тут ты, – выдавливаю, приходя в себя.

Она обиженно царапает ногтями мою ногу, но сваливает.

Это чего, блядь, было такое?! Я кончил, вспомнив голого Домовенка в душе! Пиздец! Точно дебил!

Лежу еще пару минут и спускаюсь ко всей честной компании. Таша убивает меня взглядом, повиснув на шее Марата. Кузя суетится на кухне, рядом с ней закипает чайник. И я его сейчас очень хорошо понимаю! У меня внутри все тоже кипит, булькает и взрывается, обжигая вены. Какого хрена она вдруг влезла мне в голову?!

– Завтрак в стоимость услуг нашего отеля не входит! – выплескиваю раздражение на девушек. – Мар, вызови им такси.

– Ты как? – друг уже достал мобильник и шарит по нему большим пальцем.

– Нормально. Народу здесь слишком дохуя. Пойдем покурим, пока за ними едет тачка.

Сажусь на табуретку у входа. Ноги после оргазма еще ватные, да и вчерашняя травма тупо не дает мне долго стоять. По-хорошему сегодня надо отлежаться, но у меня Домовенок без трусов в прямом смысле этого слова, а доставка сюда не работает.

– Не злишься за Ташу? – Друг прислоняется спиной к металлу большой гаражной створки и тоже закуривает.

– С хрена ли? Я ее сам к тебе отправил. Стерва решила, что имеет на меня права.

– И ты ее так наказал? – ржет Марик.

– Типа того. Заметь, трахаться к вам она сама полезла. Могла бы переночевать у тебя на диване. Может я бы даже зауважал. Хотя нет. Даже тогда бы нет, – морщусь. – Это не те люди, за которых я буду переживать и страдать муками совести.

– Согласен. Ты не дергайся сегодня никуда. Я Кузёнка могу сам в город свозить.

– Перебьёшься! – рычу на него и бешусь от собственной реакции.

Это все утро виновато. Меня до сих пор не покидает ощущение, что в рот я трахал не Сабину. И мне понравилось!

Эту дурь из головы надо срочно выбить, но я все еще недееспособен, чтобы позволить одной из девушек все же остаться.

Марат провожает их до машины. Таша, не глядя на меня, показывает красивый наманикюренный фак и скрывается за воротами в заборе. Шума стало гораздо меньше и раздражение постепенно гаснет.

Кузя оставила для нас завтрак, сама опять куда-то убежала. У меня столько площади нет, сколько она убирается. Неужели я настолько все тут засрал? Не замечал раньше.

Пока едим, листаем с Маратом сайт Гурама, смотрим обещанное обновление ассортимента. Моему байку теперь тоже нужен ремонт, и я быстро перескакиваю в раздел с обвесом для него. Задумчиво прикидываю цены с учетом нашей скидки.

– Блин, – спускаясь с лестницы с пластиковым тазиком в руках, спотыкается Домовенок.

– Осторожнее, – говорим хором с Маратом.

Она вдруг стреляет в меня таким странным взглядом. Обиженным или смущенным, а может все вместе. Ее щеки начинают наливаться краской. Девчонка дергает головой, пряча лицо в выбившихся из хвоста светлых прядях и семенит на улицу, глядя в пол.

– Из-за Сабины? – не понимает Марат.

– Хер знает, – отдаю ему ноут и хромаю за Кузей во двор, потому что я догадываюсь, что дело совсем не в утреннем минете.

Глава 9

Домовенок

Чувствую его за спиной. Лекс умеет двигаться удивительно бесшумно. Уверена, будет спрашивать.

Только он молчит, прожигая взглядом мой затылок. Я чувствую, как задрались на мне чужие шорты и неловко одергиваю штанину, неприлично оголившую бедро по самую попу.

Вот чего он молчит? Пугает меня еще сильнее. Живот болезненно напрягается. Я дышу поверхностно и рвано, понимая, что вся моя кожа горит от одного его присутствия. Пальчики, впившиеся в края пластикового таза, покалывает. Хорошо хоть я успела джинсы его повесить и мне не придется наклоняться.

Он обдает меня облачком сигаретного дыма. В горле начинает першить и щекотать в носу. Чихаю, тазик падает на землю, а Лекс тихо смеется. Не усмехается, а именно смеется. Я думала, он на такое вообще не способен.

– Будь здорова.

– Спасибо.

– Ты так и будешь стоять ко мне спиной?

Точно! Надо же развернуться. Выдохнув, кручусь к нему и попадаю в ловушку глубоких как бездна карих глаз. Смотреть больше никуда не получается. Он меня словно примагнитил. Его глаза кажутся отдельной вселенной, в которой плещется столько эмоций… У меня дыхание от них перехватывает. Я даже хватаюсь ладонью за горло, потому что не могу сделать вдох. Впервые с того момента, как я здесь, так близко и долго смотрю в его глаза. Мозг отмечает, что Лекс спустился с Сабиной, и его взгляд был слегка мутный, поплывший. Это, наверное, от того, чем они там занимались.