Прости меня, отец. Страница 14

Все нормально.

Как только я положу трубку, я смогу удовлетворить себя и забыть об этом.

– Иден? – спрашиваю я, и звук ее имени, ласкающий мои губы, усиливает пульсацию под моими пальцами.

– Эм, прости, что не ответила раньше, – бормочет она, и тихий болезненный стон вырывается из ее охрипшего горла.

Неужели она плакала?

– Тебе что-то нужно? – спрашивает она, плеск воды на фоне мешает сосредоточиться.

– Ты плакала? – спрашиваю я, внезапно больше обеспокоенно, чем раздраженно.

– Нет, – задыхается она, но я знаю, что она лжет.

Если бы я только мог наказать ее за это.

– Все в порядке, – выдавливает она и скрывает слабый всхлип на том конце провода.

Твою мать.

Она плакала.

А я чем занимаюсь?

Возбуждаюсь, слушая ее голос.

– Где ты сейчас? – спрашиваю я, всеми силами стараясь оставаться спокойным.

Она смеется, но вяло, пораженчески:

– Ну, вообще-то я отмокаю в ванне, облегчая боль и страдания. Вы предложите что-то еще, чтобы облегчить мою боль и страдания, отец?

Отец. Она бросается на этот чин, будто он – стена между нами, а она – таран. Порочное напряжение сворачивается внутри меня. Я снова начинаю медленно двигать рукой, надеясь ослабить боль. Перед глазами встает ее образ в ванне: ее тело влажное и теплое, ее прекрасная грудь вздрагивает, пока ее прелестные губы выкрикивают мое имя…

– Иден, – резко говорю я. – Ты одна? – спрашиваю я, придумывая решение.

– Да, а что?

– Поставь меня на громкую связь, – требую я. – И слушай внимательно.

Звук движущейся воды раздается из динамика, сопровождаемый мягким стуком.

– Я поставила тебя на край ванны, – шепчет она. – Так что ты предлагаешь?

Стягивая штаны еще ниже, я освобождаю пульсирующий член. Оборачиваю пальцы вокруг него, до боли неторопливо двигаясь вверх и вниз по основанию.

– Ты хочешь боли, Иден, или ты хочешь наслаждения?

Через несколько секунд она отвечает шепотом:

– Наслаждения, отец.

Я с удовольствием слушаю ее слова. Я прикрываю глаза, упиваясь открывающимися возможностями; желание достичь оргазма уже угрожает закончить то, что толком еще не началось.

– Тогда давай, сделай кое-что для меня, красавица. Подними правую руку и проведи ею вниз по своему телу, – шепчу я. – Продолжай, пока не дойдешь до своей прелестной киски, и слушай мой голос, пока входишь в себя.

Короткая пауза предваряет звук ее движения и тихий вздох наслаждения, который заставляет меня прикусить нижнюю губу в предвкушении.

Двигаясь все быстрее, я продолжаю добиваться от нее большего.

– Теперь левой рукой сожми свою идеальную грудь, представляя, что это мои пальцы трахают тебя, – рычу я; прозрачная капля уже собирается на головке моего твердого члена.

Ее голос прерывается, пытаясь скрыть еще один стон.

– И ч-чем вы занимаетесь сейчас, отец Брайар? – спрашивает она. – Помните, лгать грешно.

Забавляясь ее остроумием, я делаю голос ниже.

– Хочешь знать, ангел мой? – мурлыкаю я. – Сейчас я веду рукой по члену, представляя, как ты доставляешь себе удовольствие, – я продолжаю: – Представляя, каково, когда ты сжимаешь вокруг него свои очаровательные губы, пытаясь вобрать полностью. – Я издаю стон, ускоряясь, когда ее дыхание становится глубже и тяжелее. – А теперь будь моей хорошей девочкой и добавь еще один палец.

– Я не могу, Роман…

– Сделай это, – резко говорю я.

Плеск воды становится сильнее, моя рука яростно растирает смазку по всей длине, и влага только усиливает мою безумную одержимость девушкой на том конце провода. На несколько мгновений мы не больше, чем соединение греховных звуков.

– Знаешь ли ты, как отчаянно я хочу попробовать тебя на вкус, Иден? Знаешь ли ты, насколько сильно я хочу твою прелестную маленькую киску? Вставить в тебя свой толстый член, растягивать тебя, пока ты не закричишь…

– Роман…

– Отец, – шиплю я. – Ты произносишь молитвы в мою честь. А теперь говори, пока кончаешь на свои пальцы.

Она с усилием пытается произнести молитву.

– Отче наш…

– Твой, – шепчу я. – Только твой.

– Отче мой, Который на небесах, да святится Имя Твое…

– Хорошая девочка. Я хочу слышать, как ты продолжаешь говорить своим грязным ртом.

– … да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…

Стон ее освобождения отзывается в динамике, и я не могу сдерживать оргазм дальше. Кусаю свою нижнюю губу; сперма изливается потоком на низ моего живота. Я не разжимаю руку, вызывая волны наслаждения в своем теле одну за другой. Приятное умиротворение разливается по всему моему телу, пока я восстанавливаю дыхание. Я все еще слышу Иден через динамик, и раздающиеся звуки заставляют меня думать, что и она чувствует нечто похожее.

Я беру салфетку с прикроватного столика, стирая следы; мой член все еще слегка твердый. Думаю, мне не потребуется много времени, чтобы возбудиться снова.

– Вы были правы, – шепчет она спустя пару секунд. – Ваше предложение помогло избавиться от боли, отец. Спокойной ночи.

Она обрывает звонок. Я смотрю в потухший экран телефона, спрашивая себя, стоит ли перезвонить. Я все еще не был убежден, что она рассказала все до конца.

Прежде чем я кладу телефон на прикроватный столик, на экране вспыхивает оповещение.

Одно непрочитанное сообщение от: Иден Фолкнер

Нажав на уведомление, я сажусь в кровати и едва не роняю телефон, глядя на фото перед собой.

Это фото Иден, мокрые волосы и все прочее. Она облизывает сторону одного из своих блестящих пальцев, ее взгляд опущен к камере. Вершины ее идеально округлых грудей и нежные бледно-розовые соски остаются за границей экрана. Во рту собирается слюна, когда я обвожу пальцем изгибы ее тела.

Одна строчка возникает под фото.

Всего одним сообщением она берет верх надо мной: «Ваш ход, отец».

Экран гаснет спустя мгновение.

Иден Фолкнер.

Неужели сам дьявол прислал тебя, чтобы совратить с пути?

Глава VIII

Иден

Что я наделала?

Какой разумный человек займется сексом по телефону со священником? И как будто дать ему послушать, как я трахаю себя пальцами, было недостаточно – я полила бензином и так неуправляемое пламя, прислав это фото.

Винить ли мне дьявола за это неугасающее желание искушать его сильнее или благодарить Господа за неожиданное избавление, которое дарит мне Роман, от боли и мучений, каждый день угрожающих сломать меня? Я сгибаюсь от звука его голоса, падаю в бездну страсти и голода каждый раз, когда думаю о нем.

Это непохоже на меня.

Я почти не посылала Эрику эротических фото, даже когда он умолял о них.

Почему я решила искушать своего проклятого священника своими фотографиями себя, слизывающей собственную смазку с пальцев?

Роман так и не ответил на мое непристойное фото или сообщение, что можно понимать миллионом разных способов. Но в моменте я почувствовала власть.

Я хотела знать, как далеко Роман готов зайти.

Теперь же, спустя один оргазм и ноль сообщений, я спрашиваю себя: может, он уже дошел до предела?

Боль от особого наказания моего отца все не исчезает, и теперь, когда отец Брайар следит за мной особенно внимательно, я не могу резать себя, чтобы избавиться от напряжения, скапливающегося в груди и распространяющегося по всему усталому телу.

Взглянув на шкатулку, где храню лезвия, я считаю до десяти.

Они всегда будут там.

Нет нужды наносить новые раны уже истерзанному телу. Если ты не закончишь, у тебя не останется целой кожи.

Не сегодня.

Завязав фартук, я наношу несколько слоев консилера поверх следов на шее. Лучшее, что я могу сделать, – прикинуться, что кто-то хорошо провел время, страстно покрывая меня засосами.

Я специально тяну время, собираясь, чтобы не дать отцу никакой возможности настоять на завтраке со всеми. Подхожу к напольному зеркалу в спальне, расправляю облегающее черное платье-водолазку с длинными рукавами и проверяю, что оно прикрывает мои бедра спереди под фартуком. Торопясь сбежать домой пару месяцев назад, я оставила большую часть одежды в общежитии. Я знала, что ее выкинут, когда я уеду, но тогда мне было все равно. Я взбесилась, найдя этим утром все четыре пары штанов, которые у меня были, в стирке. Осталось выбрать: надеть сегодня на работу это платье или пижамные шорты.