Дракон хочет жениться? Баба Тася против! (СИ). Страница 25

Это было внезапно и будто впервые в жизни… хотя – в жизни Таисии Михалны поцелуи остались где-то в районе брачной церемонии, а у Тейселен может и не было ничего такого в биографии. С кем ей тут целоваться-то было, с лешими, что ли?

Поэтому ничего удивительного, что я оказалась полностью дезориентирована.

В ушах зашумело, а в животе распустились розочки. А еще вдруг пришло резкое осознание, что я молодая и безумно привлекательная женщина со здоровыми желаниями. Очень, я бы сказала, здоровыми.

Да и генерал целовался просто замечательно. Так, что обо всем хочется забыть, податься ему навстречу, закрыть глаза и наслаждаться ощущениями. Качаться в его огромных ладонях как на морских волнах в Геленджике.

Только вот мы не на курортах Краснодарского края, а в зачарованном лесу, который генерал может поставить под угрозу.

Поэтому как мне ни хотелось задержаться в его богатырских объятиях, я постаралась высвободиться.

Да как хрупкая феечка может выбраться из лап здоровенного дракона?

Я дернулась пару раз, но только и смогла, что отвернуть лицо, чтоб прекратить наш не в меру страстный поцелуй, но прямо чтоб отпрянуть у меня не вышло.

– Что ты себе позволяешь, генерал? – возмутилась как приличная, но хрипотца в голосе меня выдала.

– Кажется, это ты мне позволяешь, Тася, – усмехнулся Эйдан и облизнул губы.

– Мы зашли в тупик, твое благородие, – догадалась я, – и тебе тут дальше оставаться неприлично.

– Ага, так ты все же добродетельная, – обрадовался генерал, – а то в газетах понапишут всякого.

– Цензуры на них не хватает, – с готовностью согласилась я, – давай-ка, утро вечера мудренее. Идем в постельку, надо с этим всем переспать.

– Тейселен! – глаза генерала округлились. – Ты только что была против поцелуев, а теперь завлекаешь меня на свое ложе! Я, конечно, не против…

И он снова потянулся ко мне.

Тут уж дошло, насколько я неверно подобрала слова для описания ситуации.

Отскочив так, что крылышки захлопали, я вскрикнула:

– Ты не так понял, Эйдан! Переспать нам надо не друг с другом.

– А с кем еще? – генерал снова угрожающе свел брови.

Да что я сегодня такая косноязычная к ночи ближе? Это все поцелуи и бабочки-цветочки в животе.

– С идеей. Давай завтра обсудим все происходящее. А то пока мы тут вдвоем, это ни к чему хорошему не приведет.

– Не соглашусь с тобой, – генерал улыбнулся так, что у меня от груди к ногам пошла волна, – мы как раз двигались к очень хорошему.

– Домой! Спать! – выкрикнула я уже почти в панике.

– Так у тебя нет ничего с этим Яном? – в теперь уже зеленых глазах полыхнули недобрые алые искры.

– Нет, – пришлось признаться ради безопасности. Да и зачем эта игра, если он уже себе невесту нашел? – Януш ухаживает за Итимельдой, а я их вместе свела, вот и все.

Эйдан задумчиво на меня посмотрел и решил поверить. Или притвориться, что поверил.

– Хорошо, – сказал он, – но завтра я вернусь и ты мне подробно расскажешь, что было во время твоей поездки в Ителению.

Послав мне воздушный поцелуй, этот греховодник вышел.

А я закрыла дверь на щеколду, чувствуя, как колотится сердце.

Будто в молодости.

До чего ж давно я всего этого не ощущала.

Словно проснулась.

И что мне делать-то со всем этим?

10.2

– Кто скажет, чем отличается язык животных от речи растений? – я строгим взглядом обвела своих учениц.

Нет, я уже и сама знала ответ. Ночью мне плохо спалось, и я читала один из фейских учебников. Как раз по теме нынешнего урока. Так что тут моя душенька чиста, я именно проверяю знания воспитанниц, а не выезжаю на них.

Хотя недосыпание плохо сочетается с ведением уроков.

Надо сказать, вначале я все же уснула.

И мне приснился великолепный генерал Эйдан Брелентер.

Он всего одним, неуловимым движением дернул себя за ворот и непостижимым образом стянул всю свою одежду разом, оставшись в великолепной наготе, как у статуй в Эрмитаже.

– Стань моей, Тася! – пророкотал он, бросаясь ко мне.

– Эйдан, я ваша навеки! – заверила я мускулистого красавчика, а сама завороженно наблюдала за игрой его литых мышц, спускаясь взглядом все ниже.

И когда оставалось уже посмотреть совсем вниз, я проснулась.

А сердчишко колотилось, так, будто готово выпрыгнуть и отправиться полетать с птичками в лесу.

Тогда я и занялась науками.

– Диапазон выражения своего состояния животными шире, – между тем заученным тоном бубнила Миртайя, – поскольку у них изначально больше состояний. И они могут проявляться не только в мысленном шелесте, но и воспроизводить различные звуки.

– Молодец, – похвалила я, – контрольную точно сдашь.

– Добродетельная, – вдруг решилась девчонка, – а почему у вас крылья сегодня подсвечиваются красным, будто вы…

Она замялась, а остальные замерли, затаив дыхания.

– Будто вы не добродетельная, – закончила Веснушка.

– О чем ты, Миртайя? – строго спросила я, испытывая внутри панику. Помню ж, что цвет крыльев это как лакмусовая бумажка фейского состояния. Когда я уже овладею навыком удерживать в себе эмоции так, чтобы они не отражались снаружи таким вот образом?

– Вы сами нас учили, что красный цвет крыльев означает… ну… крайнюю степень физического возбуждения!

Вот же незадача!

Срамные фантазии на уроках тут точно исключаются.

– У красного гораздо больший диапазон, – сказала я, надеясь выглядеть убедительно, – это еще и агрессия.

– Но разве феи испытывают агрессию? – удивилась Миртайя. А остальные все так же внимали нашей странной беседе.

– Простите, девоньки, у меня проблем навалило так, что поневоле рассердишься, – вздохнула я, мечтая о спасении из этого разговора. И домечталась.

В дверь дробно, тревожно застучали. А потом буквально ворвалась Гринельма.

– Тейселен! – трагическим тоном произнесла она. – За тобой прибыла карета из… императорского дворца! Велели садиться срочно, не собираясь.

Отличное спасение от неудобной темы на уроке, ничего не скажешь!

Импозантный мужчина в расшитом золотом белом камзоле ожидал меня у ворот школы.

– Я ваш сопровождающий, добродетельная, – строго сказал он, почтительно кивнул, – возникло недоразумение, которое требуется решить в вашем присутствии. Следуйте за мной.

На въезде в лес наш ожидала роскошная золотая карета, запряженная аж пятеркой лошадей. Мне помогли забраться в экипаж.

Сопровождающий сел напротив, продолжая строго и почтительно смотреть. Вот выдержка у мужика.

Карета взмыла вверх почти сразу, без разгона. Вскоре мой лес остался далеко внизу, так высоко взлетели кони.

– Не знаете, по какому поводу меня вызывают? – осторожно спросила я.

– Не уполномочен об этом говорить, простите, фея, – ни один мускул на лице посланника не дрогнул. Интересно, а если ему комар на лоб сядет, он такой же невозмутимый останется? Положено ли по дворцовому этикету себя по лбу шлепать? Да еще рукой в белоснежной перчаточке.

Мы летели примерно с полчаса или чуть больше.

Потом была учтивая, но скучная, как очередь в процедурный, церемония досмотра на входе. К императору сразу никого не пускают, это понятно. Даже если у него не занято, а вы – святая, все равно надо подкреплять ощущение значительности.

В моем наряде даже яблоко не припрятать, все ж на виду. Но меня для приличия все равно проверили.

Наконец, меня ввели в большой зал, изнутри будто покрытый золотой коркой. Богатая лепнина, колонны, картины на стенах.

И ожидающий разговора с императором Эйдан Брелентер! Тоже стоял, толкался в самом центре, напротив пустого трона.

– Тейселен? – поразился генерал. Значит, не ожидал меня тут увидеть.

– Сама не знаю, что я тут делаю, – сообщила с неохотой и легким волнением, гадая, какого цвета у меня от этого всего крылья сделались.

– Пришли, значит! – раздался громкий недовольный голос прямо из-за трона.