Король. Страница 13

– Да, сдается, это разумное решение.

– Король?

Взгляд Генри переместился на Ричарда, стоявшего чуть позади меня. Государь покачивался в седле, глаза его были наполовину прикрыты.

– Ему нездоровится, – сказал я, хотя это было очевидно. – Чем скорее мы уложим его в постель, тем лучше.

Генри продел ногу в стремя и запрыгнул в седло.

– Следуйте за мной, ты и король. Остальные пусть входят позже, по одному или по двое. Так караульные обратят на нас меньше внимания. Спрашивайте гостиницу «Черный лебедь», это в сотне шагов слева от ворот.

Он ждал, а я тем временем отъехал назад и переговорил с де Бетюном, после чего присоединился к королю.

– Почти прибыли, сир, – сказал я так тихо, что слышать мог только он.

Ричард пробормотал что-то в ответ. Я собирался уже взять его лошадь под уздцы, но тут король вскинул голову. В глазах его блеснула веселая искорка.

– Не настолько уж я болен, Руфус.

Обрадованный сильнее, чем когда-либо за этот день, я кивнул.

Вслед за Генри Тьютоном мы въехали в ворота.

Нам пришлось подождать во дворе, пока Генри Тьютон договаривался с хозяином. Король, храни его Господь, дремал стоя.

Я подумывал, не отвести ли его в комнату, но ему требовалось подкрепиться – никто из нас толком не ел с предыдущего вечера. Он уселся слева от меня, сонный, но вполне довольный тем, что может отведать свиного жаркого – это блюдо посоветовала нам крутобедрая молодая служанка. Она принесла кувшины с вином, приправленным пряностями, и жандармы налегли на них. Я склонился к Рису и попросил проследить, чтобы никто не напился.

Когда мой приказ передали всем, сидевшим за столом, я поймал много недовольных взглядов, но вино стало литься не так обильно. Посетители не слишком любопытствовали насчет нас, что уже было хорошо. Зато Бертольф еще не вернулся, и это мне совсем не нравилось.

Как будто услышав зов, парень появился на пороге. Лицо у него было мрачным и напряженным. Сердце у меня екнуло, я пнул де Бетюна под столом. «Плохие новости», – прошептал я одними губами.

Подойдя к столу, Бертольф собрался было поклониться, но потом опомнился и лишь неуклюже опустил голову, выражая уважение. Король усмехнулся:

– Садись, парень.

Рис потеснился, и Бертольф присел на край скамьи. Все мы смотрели на него, понимая, что наша судьба качается на лезвии ножа.

– Ну? – спросил я тихо, но строго.

– Дайте ему вина, – сказал Ричард, как всегда заботливый.

– Благодарствую. – Бертольф сделал большой глоток, потом поставил кубок на стол из нестроганых досок. – Нехорошо тут.

Мы в тягостном молчании слушали его рассказ. Во Фризахе было полно солдат, многие десятки, и они постоянно обыскивали гостиницы и таверны. Все конюшни города тоже осматривались.

– Кто их начальник? – спросил я.

– Фридрих фон Петтау, один из самых могущественных баронов герцога Леопольда, – сказал Бертольф.

– Леопольда, значит? – Король невесело хмыкнул. – Герцогу очень хотелось бы наложить на меня свои короткие жирные лапы.

– Солдаты ищут тех, кто говорит по-французски. И особенно тщательно, – Бертольф понизил голос, – высматривают английского короля. Вознаграждение – двадцать золотых монет. Я слышал об этом в двух разных местах.

Стыдясь произнесенных им слов, он уткнулся в кубок.

– Меня оценили в какие-то двадцать золотых? – фыркнул Ричард.

Его попытка развеселить нас была встречена ледяным молчанием. Едва ли в христианском мире нашелся бы человек, способный пренебречь подобной наградой.

Я посмотрел на де Бетюна, гадая, не промелькнула ли в его голове та же мысль, что в моей. Наш товарищ, рыцарь Гийом де Пре, добровольно сдался в плен в Утремере, чтобы король мог спастись.

– Нельзя, чтобы вас схватили, сир, – сказал де Бетюн. – Этого никак нельзя допустить. Я не позволю такому случиться.

Выходит, он все-таки тоже пришел к этому решению.

– И я не позволю, сир, – поспешно ввернул я. – Вам следует немедленно уехать, взяв всего несколько человек. Прочие станут агнцами на заклание.

– Мне это все не по душе, – буркнул Ричард. – Бросить своих людей в Удине, это уже достаточно скверно. А теперь…

– Либо так, либо нас всех возьмут, сир, – возразил де Бетюн. – По словам Бертольфа, вскоре солдаты войдут вон через ту дверь. И нам уже не удастся силой проложить себе путь.

Король ничего не ответил, потому что принесли жаркое из свинины и с ним свежий хлеб. Мы набросились на еду, как собаки, которых не кормили несколько дней. Ричард ел жадно. Между глотками он проворчал, что если уж отправляться в путь, так с полным желудком.

Де Бетюн многозначительно посмотрел на меня и прошептал едва слышно:

– Ты иди. Я останусь.

– Один из нас будет сопровождать короля. И это ты, – уперся я. Мне не хотелось оставлять государя, но то, что я совершил в Удине, свинцом давило мне на плечи. Самопожертвование, надеялся я, хоть отчасти облегчит этот груз.

Ричард утер губы и встал.

– Бертольф, ты послужишь толмачом. Генри Тьютон будет переводить для Балдуина. Гийом, – сказал он, повернувшись к де л’Этану, – я хочу, чтобы ты тоже поехал.

Обрадованные Бертольф и Гийом поднялись.

У меня перехватило в груди. Он ведь не оставит меня, правда?

– Балдуин, Руфус, Роберт, Ансельм, – продолжил король, скользнув взглядом также по Рису и остальным. – Все вы дороги мне. Никогда я не забуду того, что вы для меня сделали.

Не в одном глазу появилась слеза. Я резким движением смахнул свою.

– Сир, я…

– Оставайся, Фердия.

Король нечасто называл меня настоящим именем.

– Да, сир. – Не решаясь встретиться с ним взглядом, я разглядывал стол. – Да обережет вас Господь.

Послышался приглушенный всхлип. Это был Ансельм, нежная душа.

Сердце отчаянно билось о грудную клетку. Затем, страшась не увидеть, как Ричард уходит, я поднял голову. Рис смотрел прямо на меня. Встревоженный тем, как он округлил глаза, скосив их влево, я медленно повернулся, разглядывая посетителей.

Сначала я увидел толстяка, жадно припавшего к кружке. Не он. Его приятель, настолько же тощий, насколько тот был дородным, о чем-то разглагольствовал. Не он. Двое мужчин с рубцами на руках и в кожаных передниках, кузнецы или слесари, хохотали над какой-то шуткой. Не они. Мое внимание задержалось на востроносом юнце: он не пил, но я заметил, как его рука, скрытая под плащом так, что выглядывали только кончики пальцев, тянется к кошелю на поясе ничего не подозревающего соседа. Воришка, подумал я, выбросив его из головы.

Рис присвистнул, и я проследил за его взглядом. И успел разглядеть спину покидавшего таверну мужчины.

– Что? – спросил я.

– Когда король выходил, он наблюдал за ним, словно коршун, – прошептал Рис. – Постоял немного, как бы в нерешительности, а потом последовал за нашими.

Не успел он договорить, как я вскочил и накинул плащ. Де Бетюн вопросительно посмотрел на меня.

– Нужно навестить уборную, – солгал я и наклонился к уху Риса. – Остаешься здесь.

Он ответил непокорным взглядом, так хорошо мне знакомым.

– Нам всем нельзя идти с королем, – прошептал я.

– Тогда я последую за вами, один.

– Не смей, – прошипел я. – Я приказываю тебе, как твой сеньор.

Рис скроил такую рожу, что мог бы пугать маленьких детей. Я стиснул его плечо, показывая, как он мне дорог, и тихо промолвил:

– Бог свидетель, мы еще встретимся.

Подойдя к двери, я услышал, как де Бетюн громко заговорил по-французски, а Ансельм подхватил. Они привлекали к себе внимание, давая Ричарду возможность ускользнуть незамеченным. Ком подкатил к горлу. Никто не мог поручиться, что я снова увижу своих товарищей и друзей или Риса, не разлучавшегося со мной вот уже тринадцать лет. Он стал для меня больше чем спутником – младшим братом, которого у меня никогда не было. И вот я расставался с ним.

Я широко распахнул дверь и с радостью встретил порыв ледяного ветра. Он помогал лучше соображать и заглушать боль в душе. Королю грозила опасность, и не только со стороны солдат Фридриха. Пройдя быстрым шагом по коридору, я выскользнул через другую дверь в темный двор. Поблизости никого не наблюдалось. Из открытой двери в конюшню лился слабый желтый свет. Я разглядел Ричарда и Гийома, мгновением позже появился Бертольф, ведший лошадь. С ними был мальчишка-конюх. Он кивал и помогал перекинуть через круп коня пару седельных мешков. Ячмень, скорее всего. Путники вот-вот уедут.