Правильный лекарь. Том 12 (СИ). Страница 24

— Про приход стаи лис в деревню там не говорили? — решил я уточнить.

— Нет, — покачал он головой. — А наши все в один голос про этих лис талдычат.

— Вы ещё сомневаетесь по этому поводу, Василий Иванович? — спросил я у эпидемиолога.

— Эту версию надо проверить, — недовольно пробубнил Соболев. — Надо поймать хоть одну лису и взять у неё анализ.

— Вы её тоже заставите рот открывать? — рассмеялся парнишка.

— Мне живая лиса не нужна, — покачал головой Соболев. — Мёртвой вполне достаточно. Только чтобы не неделю назад убитая была.

— Сейчас я вам принесу, — сказал парнишка и стремглав побежал к своему дому.

Я собрал все костюмы в кучу и поджёг.

— Так вы думаете лисы эту адскую болезнь разносят? — спросил у меня тракторист.

— Скорее всего, — кивнул я. — Вот сделаем анализ и точно узнаем.

Парень также бегом вернулся обратно, таща дохлую лису за хвост. Когда он подбежал ближе, я заметил на шерсти кровь.

— Так, Фёдор, я не понял! — начал возмущаться мужчина. — Ты моё ружьё без спроса брал⁈

— Так они по деревне стаей ходили! — начал оправдываться парень, отойдя на всякий случай от отца подальше. — Так я одну пристрелил, а остальные разбежались!

— Сможешь ей пасть открыть? — спросил Соболев, подготовив уже пробирку и тампон.

— А вы боитесь, что ли? — усмехнулся парень, размахивая лисой, как маятником перед лицом эпидемиолога.

— Если ты, пацан, не заметил, то у меня руки заняты! — недовольно рыкнул Соболев и тут же покосился на отца парнишки.

— Фёдор, помоги дяде лекарю! — немного успокоившись строго сказал тракторист. — А за ружьё мы с тобой потом поговорим!

Парень вздохнул, перестал размахивать лисой, положил её на траву и двумя руками открыл пасть. Соболев взял мазок и засунул тампон в пробирку. В нос к мёртвой зверушке он не смог проникнуть.

— Думаю, этого достаточно, — успокоил он сам себя, подписал пробирку и убрал в чемодан.

— Господа лекари, — обратился к нам тракторист. — Многого предложить не смогу, но всё же пойдёмте ко мне домой, пообедаем. Фёдор сказал, они картошки наварили, хлеб я с собой везу и сало, дома есть солёные огурцы и грибы, на всех хватит.

— А грибы-то какие? — решил уточнить Юдин. — Лисички?

— Белые, — гордо ответил мужчина. — В прошлом году их много уродилось.

Илья шумно проглотил слюну.

— Можно и пообедать, — согласился я. — Тем более, что в Нечеперть ехать не надо.

— Так ещё Нурма и Мыла! — вставил своё веское слово Соболев.

— Там народу немного живёт, — сказал тракторист. — В двух деревнях столько же, как в нашей одной, быстро управитесь.

— Значит есть время на снимание мундира с картошки! — рассмеялся я. — Идём.

Пока мы бегали по деревне, супруга тракториста окончательно пришла в себя и помогала ему накрыть на стол. Картошки оказалось не так много, но на стол пошли квашеная капуста, огурцы, помидоры, а также обещанные белые грибы и сало. Мужчина собирался открыть банку самодельной тушёнки из кролика, но я его остановил.

— Того, что есть на столе более, чем достаточно, — успокоил я его. — Не надо ради нас все припасы потрошить.

— Зря вы, господин лекарь, — покачал головой мужчина. — Это очень вкусно, пожалеете.

— Ещё больше пожалеем, если в оставшихся деревнях не сможем кого-нибудь спасти, — сказал я. — Так что мы быстренько перекусим и едем дальше.

— Я вас сопровожу тогда до дороги, — сказал он. — А то вы в той луже снова встрянете.

— Вот от помощи я точно не откажусь, — улыбнулся я и попытался вручить трактористу денег на бензин, но тот наотрез отказался.

— Не обижайте, господин лекарь, — покачал он головой, отстраняя от себя ладонью моё предложение. — Вы мою жёнушку спасли, да и полдеревни на ноги подняли, это нам впору благодарить, а это вы уберите, ни к чему.

— Хорошо, спасибо, — улыбнулся я, крепко пожал ему руку и сел наконец за стол.

Мы неплохо подкрепились, но старались не переедать, чтобы переполненный желудок не мешал работе. Я перепробовал все разносолы, особенное внимание уделил белым грибам. Ещё надо уметь их так вкусно замариновать, молодец хозяюшка. От чаепития были вынуждены отказаться, выпили по кружке компота из сушёных яблок, поблагодарили за гостеприимство и пошли к машине.

Я уже ожидал снова увидеть благодарных сельчан, но сейчас меня ждала несколько другая картина — возле машины красовалась кучка всевозможных подношений, вплоть до солёных грибов и тушёнки из кролика. Возникло подозрение, что последнюю подсунул тракторист, но я не был в этом уверен. Хорошо хоть в этот раз обошлись без живности.

— Сельским лекарем что ли стать? — задал я риторический вопрос, распихивая подарки по коробкам, освободившимся от физраствора.

— Но-но! — прокрутил у меня перед носом пальцем Юдин. — Ты это брось! Тебе ещё медицинский университет на ноги ставить. Вот пойдёшь на пенсию, тогда чеши в свою деревню, зарабатывай солёные грибы и квашеную капусту.

— Думаешь, что на пенсии меня оставят в покое? — усмехнулся я.

— Нет, это ты всех оставишь в покое со своим фонтаном идей! — выпалил Юдин и показал мне язык. С небольшим налётом, кстати.

— Ах это я никому покоя не даю? — воскликнул я, делая к нему шаг, чтобы отвесить смачный щелбан.

— А что, не так? — удивился Илья, вовремя сделав шаг назад и снова показывая мне язык. — Не догонишь!

Он снова увернулся от щелбана и пулей влетел в кабину микроавтобуса, быстро закрыв за собой дверь.

— Детский сад, — усмехнулся я, закрывая дверь багажника и пошёл садиться за руль. — Сам хотел со мной работать, не фиг жаловаться.

— Чего? — переспросил Юдин, который уловил только финал последней фразы.

— В лоб получишь у меня, вот чего! — сказал я, но язык показывать не стал, перед Поляковым и Лукашкиным как-то не солидно, вот были бы одни…

У нас ещё был шанс оставшиеся две деревни посетить засветло, и мы решили поторопиться. Немного не доезжая до злополучной лужи, тракторист подсоединил трос к микроавтобусу и протащил нас на буксире, как пёрышко.

— Ну дальше сами! — прокричал мужчина, отцепив нас от трактора. — Дальше дорога нормальная.

Мы дружно помахали ему руками, выходить из машины в грязь, чтобы попрощаться, желания никто не изъявил. Теперь курс на Нурму и Мылу. Если мы там быстро справимся, то можно будет сегодня ночевать в своей кровати, за пару часов до Питера доберёмся.

Первой мы добрались до Мылы, которая насчитывала всего пару десятков домов. Крайне тяжёлых пациентов здесь было всего двое, с ними мы провозились дольше всего. Главное отличие местных пациентов от всех предыдущих состояло в том, что почти половина тяжело заболевших уже начали подниматься с кровати. Я сначала не поверил, но все родственники больных в один голос твердили, что лежавшие недавно пластом и с трудом открывавшие глаза, постепенно стали отходить и уже могли сидеть в кровати. Всё равно мы их стороной не обошли, процедура очистки лёгких от болезни произведена у всех, просто с этими было быстрее и капельницы им уже были без надобности.

Соболев, как неутомимая пчёлка, собирающая нектар, брал анализы у всех подряд, у больных и у здоровых. Даже нам предоставили ещё пару подстреленных лис.

— Вы всё-таки поверили, что лисы во всём виноваты? — спросил я у него, когда он закупоривал очередную пробирку.

— Пока нет, — упорствовал эпидемиолог. — Но любую теорию надо или подтвердить, или опровергнуть. Скоро всё встанет на свои места. Я тут с пробирками второй день бегаю, а теперь попробуйте себе представить, сколько мне теперь с ними работы предстоит.

— У вас там вроде подчиённых достаточно, — высказал Илья, — есть кому перепоручить, не один ведь будете заниматься.

— Народу хватает, да смышлёных не много, — вздохнул, грустно улыбаясь, Василий Иванович. — А тут дело особой важности, самые ответственные манипуляции придётся делать самому.

— Ну мне-то потом расскажете, что удалось нарыть? — спросил я.

— Даже раньше, чем Обухову, — усмехнулся Соболев. — Вы мой главный помощник и поддержка, мы и окончательные выводы будем делать вместе, для меня ваше мнение важно.