Без памяти во лжи (СИ). Страница 5

Захлопываю дверь с глухим стуком, поворачиваю ключ в замке и прислоняюсь спиной к холодному дереву.

Медленно сползаю на пол, чувствуя, как подступает ком в горле.

Только здесь, в одиночестве, я наконец-то могу позволить себе слёзы — впервые с тех пор, как очнулась в больнице без памяти и без имени...

Они текут тихо, без всхлипов, просто горячие дорожки по щекам, которые оставляют за собой влажный солёный след.

Обхватываю себя руками, пытаюсь унять дрожь, но страх от беспомощности оказывается сильнее меня.

Я одна... одна с мужчиной, которого не знаю, в доме, что кажется мне чужим, в жизни, которая не отзывается ни единым знакомым аккордом.

Кто он? Кто я?

Вопросы крутятся как бесконечная карусель.

Его поцелуй, его слова, его взгляд...

Закручивают меня всё больше и больше.

Но... я не чувствую себя его женой.

Я вообще не чувствую себя собой!

Поднимаю голову и оглядываю комнату — холодную, безжизненную, как весь этот дом. Чёрный шёлк на кровати блестит в тусклом свете, за больши́м окном — серое, пасмурное небо, а на тумбочке — та самая фотография, к которой, так или иначе, каждый раз возвращается мой взгляд.

Встаю, вытираю слёзы рукавом свитера, шершавым и мягким, и, шурша тапками по полу, подхожу к снимку. Беру его в руки: женщина — я? — в белом платье, с улыбкой, натянутой, как струна. Арес рядом, его рука на её талии, но в его глазах нет ни капли тепла. Это больше похоже на сцену из спектакля, чем на настоящую жизнь.

С силой бросаю рамку на кровать.

Мои движения резкие, дёрганные.

Если я его жена, почему всё внутри меня кричит, что это ложь?

Подхожу к шкафу, открываю дверцы и провожу рукой по одежде. Гладкий шёлк, тонкие кружева, высокие каблуки — всё красивое... действительно красивое, но для меня — чужое.

Мне кажется, что я бы выбрала что-то простое, тёплое, уютное, вроде этого свитера, что сейчас на мне... или всё-таки нет?

Сжимаю кулаки, чувствуя, как отчаяние смешивается с гневом, горячим и колючим.

Почему я не могу вспомнить?!

Почему этот дом, этот мужчина, эта жизнь — всё видится декорациями к фильму, в котором я не хочу сниматься?

Ответов на эти вопросы у меня нет...

***

День тянется мучительно медленно.

Я не выхожу из комнаты, потому что мысль о новой встрече с Аресом пугает меня до дрожи.

Сижу у окна, смотрю на лес за стеклом, наблюдая, как тёмные сосны качаются под ветром, и пытаюсь выудить хоть что-то из обрывков в голове.

Дождь, визг шин, крик — слабые, зыбкие образы, которые растворяются, стоит мне попытаться их ухватить. И больше ничего.

Может, я правда сбежала от него?

Но почему?

Что он сделал? Или... что сделала я?!

***

Проходит неделя.

Я стараюсь спускаться на первый этаж, только когда слышу, как машина Ареса уезжает из гаража. В остальное время запираюсь в комнате, стараясь и носа не высовывать.

Чаще всего сплю.

Тело всё ещё слабое, измотанное после аварии, поэтому сон становится моим убежищем — местом, где можно спрятаться от проблем реальности.

Однако всю жизнь прятаться не получится, я это прекрасно понимаю. Когда-нибудь он придёт, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь.

Впрочем, так и случается, когда я больше всего этого не жду...

К вечеру седьмого дня раздаётся стук в дверь. Я не вижу, кто скрывается за ней, но знаю, это Арес.

Вздрагиваю, обхватываю себя руками, но молчу. Во мне теплится надежда, что он постучится и уйдёт, так и не дождавшись от меня ответа.

Стук повторяется — громче, настойчивее.

— Селена, открой, — голос мужа спокоен, но в нём сквозит сталь, от которой холодеет спина. — Нам нужно поговорить.

Продолжаю молчать, плотно сжимая губы и стараясь не выдавать себя даже громким дыханием, которое участилось при его появлении.

Все эти дни он оставлял меня в покое, но сегодня что-то изменилось.

Слышу, как ключ поворачивается в замке — конечно, у него есть запасной, как я могла подумать иначе? — и дверь распахивается.

Уверенной походкой он входит в комнату, выискивая меня взглядом.

Арес в тёмной рубашке и брюках, которые облегают его спортивную фигуру, подчёркивая каждый изгиб. Волосы зачёсаны назад, лицо непроницаемое — он снова в своей броне, холодной и властной.

— Ты не можешь прятаться здесь вечно, Селена, — говорит, прислоняясь к косяку и скрещивая руки на груди. — Хватит драматизировать. Недели тебе достаточно, чтобы закончить эту игру.

— Драматизировать? Игру?! — я вскакиваю. Гнев, горячий и острый, вытесняет страх. — Ты прижал меня к стене, ты... заставил меня чувствовать себя беспомощной! — выдыхаю и стараюсь говорить спокойнее, хотя это не особо получается. — Я не знаю тебя, Арес. Я не знаю, кто ты, и не хочу здесь находиться! — набираю в грудь побольше воздуха и выпаливаю. — Я тебя не помню! — последние слова, словно крик отчаяния, последняя попытка достучаться до его благоразумия.

Он прищуривается, но не двигается с места. Его взгляд буравит меня, тяжёлый и холодный.

— Ты моя жена. И чем скорее ты это примешь, тем проще будет нам обоим.

— А если я не твоя жена? — слова вырываются сами, и я вижу, как на миг его лицо напрягается, но меня уже не остановить. — Что, если ты ошибаешься? Что, если я не та, за кого ты меня принимаешь?

Он делает шаг ко мне, и я отступаю, пока спина не упирается в стену. Я боюсь, что он вновь решит использовать свой трюк с поцелуем, но Арес останавливается в паре шагов, смотрит сверху вниз.

От его присутствия воздух становится гуще, а температура в помещении снижается на несколько градусов.

— Ты Селена. Моя Селена, — произносит твёрдо, в его голосе нет сомнений.

Сглатываю, но не отвожу взгляд, цепляюсь за остатки смелости.

— Ты не можешь заставить меня чувствовать к тебе то, чего нет. Быть той, кем я, возможно, никогда не была!

Он усмехается. Горько, зло.

— Посмотрим. Одевайся. — командует, надевая непроницаемую маску на лицо и пряча за ней все свои чувства. — Сегодня вечером мы идём на благотворительный вечер. Ты должна сопровождать меня.

— Что? — я таращусь на него, не веря своим ушам. — Я не хочу никуда идти! Особенно с тобой.

— Это не просьба, — отрезает он, а потом добавляет с сарказмом: —милая. Ты моя жена, и люди ждут, что ты будешь рядом. Надень что-нибудь из шкафа. И не спорь. — устало. — Без тебя проблем хватает.

Он разворачивается и выходит, оставляя дверь открытой, а стою, глядя ему вслед, чувствуя, как внутри снова закипает буря.

Благотворительный вечер? С ним?

Это последнее, чего я хочу. Внутренний голос шепчет: он не отступит. И если я хочу найти ответы, придётся играть по его правилам — хотя бы пока.

Поворачиваюсь к шкафу, полному чужой одежды, и сжимаю кулаки.

Хорошо,милый.

Ты хочешь, чтобы я была твоей женой? Сегодня я сыграю эту роль. Но только на своих условиях...

Глава 8: Селена

Селена

Я стою под горячим душем, чувствуя, как струи воды стекают по плечам, смывая накопившуюся усталость с тела, но... не с души. Пар поднимается густыми клубами, заволакивая зеркало в ванной, и я всматриваюсь в своё отражение — смутное, размытое, словно призрак.

Кто эта девушка с большими глазами и бледной кожей, что смотрит на меня из-за стекла?

Провожу рукой по запотевшему зеркалу, будто это действие поможет мне разгадать загадку. Но оно не приносит ясности — ни лицу, ни мыслям...

Я себя не помню.

Вздыхаю и выключаю воду.

Тишина обрушивается на меня, возвращая к реальности... где в комнате меня уже ждёт незнакомая девушка.

Слишком много неизвестных на один квадратный метр!

Молодая, лет двадцати пяти, с короткими светлыми волосами и макияжем, который режет глаз своей яркостью — красные губы, чёрные стрелки... для меня чересчур вызывающе и вульгарно. Она стоит у окна, сжимая в руках небольшой чемоданчик, и любуется моим! видом на лес.