Без памяти во лжи (СИ). Страница 41

Я продал часть бизнеса, передал основные дела Вейну и теперь работаю меньше, чтобы как можно больше времени проводить снейи с нашей семьёй.

После свадьбы мы уехали на медовый месяц в Париж, где я сделал ей предложение. Остановились в том же отеле, но теперь у нас был один номер на двоих. До сих пор помню, как Эмили радостно смеялась, бегая по тем же улочкам, по которым мы гуляли тогда втроём, как целовала меня под Эйфелевой башней, и как я чувствовал, что это навсегда.

Через год родилась Лили — маленькая, с глазами жены и моим упрямством, которое проявлялось практически с первых дней. Тогда я впервые заплакал, держа её на руках, потому что не знал, что могу быть настолько счастлив.

Два года назад у нас появился сын, Картер. Сейчас он спит. Сын тихий, спокойный, как его мама, но с моим взглядом. У него такие же серые глаза, как у меня...

Выхожу в сад, и Лили сразу же бросается ко мне, обнимая мои ноги. Я поднимаю её, кружу и сладко целую в пухлую щёчку. Малышка смеётся, звонко, как колокольчик, и я вижу, как Эмили смотрит на нас — с любовью, что не угасает, а становится лишь сильнее с каждым днём, проведённым вместе.

— Папа, смотри, я полила розы! — говорит Лили и тычет пальцем в цветы.

— Ты молодец, моя маленькая садовница, — отвечаю я, и она хихикает, ласково прижимаясь ко мне.

Эмили встаёт, отряхивает землю с рук, подходит к нам. Её волосы растрёпаны, щёки розовые от утреннего воздуха, но она всё равно прекрасна, безумно красива — не той холодной красотой, что была у Селены, а живой, тёплой,моей.

Я ставлю Лили на землю, обнимаю Эмили, и она доверчиво прижимается ко мне, укладывая голову на грудь.

— Ты рано встал, — голос мягкий, заботливый, как всегда.

— Хотел увидеть вас, — целую её в макушку, вдыхаю запах волос — цветы и что-то домашнее. — Мои девочки.

Она улыбается, смотрит на меня, и я вижу в её глазах то же безграничное счастье, что чувствую сам…

Мы идём в дом.

Лили бежит впереди и, как только мы входим, сразу же отправляется на кухню. Как и Эмили. А я иду к Картеру, который уже проснулся и тянется ко мне своими маленькими ручками.

Помогаю детям устроиться за столом, а сам присоединяюсь к приготовлению завтрака. Не забывая при этом одаривать любимую жадными, влюблёнными взглядами.

Дочь тянет меня за рукав, просит рассказать сказку, и я смеюсь, начиная говорить про драконов и принцесс...

Наш дом полон смеха, тепла, маленьких следов на полу и рисунков на стенах. Мы счастливы — не громко, не напоказ, а тихо, глубоко, как река, что течёт сквозь годы.

Жена и дети стали смыслом моей жизни. Эмили научила меня любить, доверять, быть человеком, а не тенью, что я был раньше.

Я смотрю на неё, на наших детей, и понимаю, что это моё счастье — настоящее, вечное.

— Я люблю тебя, — шепчу, когда Лили отвлекается на свой завтрак. Жена улыбается, наклоняется ко мне.

— И я люблю тебя, Арес.

Судьба подарила мне её, и я буду беречь это чудо всю жизнь.

Мы — семья, мы — любовь, и я знаю, что с ней я дома, где бы мы ни были...

Эмили

Поливаю розы в саду нашего дома, пока Лили, наша без пяти минут четырёхлетняя дочь, бегает рядом с маленькой лейкой, смеётся и брызгается водой.

Утро светлое, солнце мягко касается земли, и я чувствую себя счастливой... настолько, что даже не предполагала, что возможно, пока не встретила Ареса.

Он стоит у окна, смотрит на нас, и я вижу его улыбку — тёплую, нежную, что стала частью моей жизни.

После свадьбы мы уехали в Париж на медовый месяц, и я помню, как он держал мою руку, как мы смеялись, как он целовал меня под звёздами, и я знала, что хочу быть с ним всегда...

Через год родилась Лили — наша маленькая радость. Я держала её, плакала от счастья, а он смотрел на нас, и я видела в нём любовь, что перевернула его мир.

Два года назад у нас появился Картер — наш сын, тихий, спокойный малыш с большими серыми глазами и мягкой улыбкой, которая напоминает мне Ареса в спокойные минуты.

Сын спит сейчас в доме, а я стою в саду, смотрю на Лили, которая со всех ног несётся к мужу, когда он выходит к нам. Он поднимает её, целует в щёку, дочь смеётся, обнимает его, а я иду к ним, чувствуя, как сердце буквально до краёв наполнено любовью.

— ...моя маленькая садовница, — говорит он Лили, после чего ставит её на землю, и она бежит дальше, а он обнимает меня, притягивая к себе.

— Ты рано встал, — не спрашиваю, констатирую. Арес вчера лёг спать последним, потому что допоздна развлекал нашего сына, который всё ещё спит.

— Хотел увидеть вас, мои девочки, — столько нежности в его голосе, что дыхание перехватывает. — Ты красивая, — шепчет он, и я улыбаюсь, прижимаясь к его груди.

— А ты мой, — Арес целует меня в макушку, как делает каждое утро.

Мы заходим в дом, муж идёт к уже проснувшемуся Картеру, а я направляюсь на кухню готовить завтрак.

Ставлю чайник, пока Лили рисует очередной подарок своему папе. Арес приносит сына, усаживает его рядом с дочкой, а сам присоединяется к готовке.

За столом он рассказывает Лили сказку. Его голос низкий, тёплый. Хочется слушать и слушать.

Я смотрю на него, на моего мужа, что стал мягким, открытым, абсолютно не похожим на человека, который однажды ворвался ко мне в палату...

Он изменился ради меня — оставил часть своего прошлого, стал мужчиной, который смеётся с детьми, играет, купает, рассказывает выдуманные истории и поёт песни. Мужчиной, который держит мою руку и смотрит на меня, как на чудо.

Мы счастливы. Наше счастье простое, спокойное, уютное. Оно в мелочах, во взглядах, жестах, улыбках и... в наших детях, что растут рядом.

— Я люблю тебя, — шепчет Арес, когда Лили отвлекается и у нас появляется свободная минута.

— И я тебя, — отвечаю на выдохе. — Ты — моё всё.

***

Вечером, после того как дети уснули, мы с Аресом сидим на веранде, укрытые пледом. Я держу чашку травяного чая, он обнимает меня, и мы смотрим на звёзды.

Он рассказывает о своём новом проекте — фонде для детей, и я горжусь им, его сердцем, которое теперь открыто для мира.

— Я хочу, чтобы у каждого ребёнка была семья, как у наших детей, — говорит он тихо, и я киваю, чувствуя, как слёзы счастья подступают к глазам.

— Мы сделаем это вместе, — отвечаю, сжимая его руку. — Как всегда.

Арес улыбается, и я знаю, что с ним я могу всё.

Он — моя сила, мой дом, моя любовь.

Мы — семья, и это счастье, которое не описать словами, но которое мы проживаем каждый день.

***

На следующий день мы отправляемся на прогулку к озеру. Лили, как маленький вихрь, собирает всё необходимое для пикника, включая свою любимую куклу, которая, по её словам, «тоже хочет на природу». Картер сидит в коляске, разглядывая бабочек, пролетающих мимо. Арес несёт корзину, а я держу его за руку, чувствуя, как тепло его ладони согревает меня.

У озера мы расстилаем одеяло, и Лили тут же принимается за строительство замка из камней. Арес присоединяется к ней, придумывая целую историю про русалок и подводные королевства. Я смотрю на них, на Картера, который тянется к травинке, и понимаю, что это и есть моя жизнь — полная, настоящая, живая.

— Мам, а ты видела русалок? — спрашивает Лили, подбегая ко мне с блестящими глазами.

— Может, и видела, — улыбаюсь, подмигивая Аресу. — Но они появляются только для тех, кто верит в чудеса.

Она кивает, серьёзно обдумывая мои слова, и бежит обратно к отцу. Арес ловит мой взгляд, и в его глазах — та же любовь, что я видела в день нашей свадьбы, только теперь она глубже, сильнее, проверенная временем.

Позже, когда мы возвращаемся домой, а дети засыпают в машине, я кладу голову на плечо Ареса. Он ведёт машину одной рукой, а другой обнимает меня.

— Спасибо тебе, — шепчу я.

— За что? — его голос мягкий, удивлённый.

— За всё. За нас. За это счастье.

Он молчит секунду, а потом наклоняется и целует меня в лоб.