Без памяти во лжи (СИ). Страница 35

Но готова ли я дать его?!

— Ты подумала? — вторя моим мыслям, спрашивает Арес.

Смотрю на него, и мысли путаются. Я думала весь день, всю ночь во сне, когда видела его таким страстным, нежным и любящим... интересно, он может быть таким в реальности?! Или это только мои фантазии?

Не знаю, что испытываю к этому мужчине. Не понимаю, что за чувство тянет меня к нему сильнее магнита. Но в одном уверена наверняка — я ждала его сегодня. Его взгляд, голос, присутствие — это не пустота, это что-то очень важное для меня. Нужное, как кислород.

— Я... — начинаю, голос дрожит. — Я не знаю, что сказать, Арес. Я запуталась. У меня есть своя жизнь, свой мир, к которому я привыкла. Но ты... ты будто стал частью меня, частью моего мира. Я не понимаю, что это значит, но я не хочу, чтобы ты уходил. Не сейчас.

Он смотрит на меня, и я вижу, как напряжённое лицо смягчается, как надежда вспыхивает в серых глазах, что теперь не замораживают своим холодом, а, наоборот, согревают...

Я не говорю «да», но и не говорю «нет». Я даю ему шанс — нам шанс. И я не знаю, к чему это приведёт, но очень хочу попробовать.

Глава 44: Селена

Эмили

Тишина, повисшая между нами после моих слов, становится мягкой, почти уютной.

Аромат цветов, заполнявший всё пространство палаты, смешивается с запахом кофе, и я чувствую, как напряжение, что держало меня весь вчерашний день и ночь, медленно отпускает.

Арес стал частью меня, и я не хочу, чтобы он уходил. Хочу, чтобы остался и мы попробовали. Хотя бы наладить наше общение... ведь столько всего произошло, столько недосказанности осталось. Нужно разобраться в своих чувствах. И мне, и ему.

Может, всё было не по-настоящему и стоит нам познакомиться поближе, влюблённость или... то, что происходит, развеется, и мы станем чужими друг другу. Вернёмся к тому, с чего когда-то начали.

А, может, всё случится в точности наоборот и мы поймём, что за этой дымкой прячется что-то сильное, настоящее... то, о чём мечтает каждый человек —любовь.

— Расскажи о себе, — говорит он вдруг, и я удивлённо поднимаю взгляд. Его голос низкий, чуть хриплый, как будто он боится спугнуть этот момент. — О своей жизни. До... всего этого.

Вопрос неожиданный, но приятный, как тёплый ветер после холодного дня.

Ставлю чашку на поднос, так и не притронувшись, и откидываюсь на подушки. Картинки из прошлого приходят сами, легко, как старые добрые друзья.

— Я росла в деревне, — начинаю, погружаясь в воспоминания. — Маленький деревянный дом с больши́м садом, где мама выращивала яблони. Она пекла пироги, знаешь, такие, с корицей, и весь дом пах ими. Я любила сидеть на крыльце, читать книги, пока она возилась на кухне...

Он слушает, чуть наклонив голову, и я вижу, как уголки его губ приподнимаются.

— Какая она, твоя мама? — спрашивает он.

Я улыбаюсь шире, думая о ней.

— Добрая, — говорю я. — Тёплая, мягкая, уютная. Она всегда знала, как меня поддержать, какие сказать слова, чтобы вернуть уверенность, как успокоить... Когда я боялась грозы, она садилась рядом и рассказывала истории про звёзды. Она не строгая, но сильная. Мама вырастила меня одна, но я никогда не чувствовала, что мне чего-то не хватает.

Арес кивает в такт моим словам, и я вижу в его глазах что-то мягкое, словно он сейчас путешествует вместе со мной по моему прошлому. Смотрит моими глазами.

— А учёба? — ему будто нравится слушать меня, будто он искренне хочет узнать больше, поэтому стоит мне остановиться, сразу задаёт новый вопрос. — Ты сказала, что была студенткой.

— Да, — говорю я, и воспоминания о тех днях всплывают ярко. — Педагогический университет, факультет литературы. Я любила книги — старые романы, поэзию, всё, что заставляет думать. Я хотела стать учителем, может быть, или писать само́й. Когда готовилась к поступлению, ночью сидела с учебниками, пила чёрный чай, чтобы не уснуть, и... мечтала о том, как буду рассказывать детям про Шекспира.

Арес смеётся — тихо, но искренне, и я чувствую, как тепло разливается в груди.

— Шекспир, Эмили? — переспрашивает. — Ты серьёзно?!

— А что? — говорю я, притворно хмурясь. — Он гений. «Ромео и Джульетта» — это не просто любовь, это про выбор, про судьбу.

Он смотрит на меня, и его улыбка становится шире.

— Никогда не думал об этом так, — говорит он. — Ты любишь разбирать всё по кусочкам, да?

— Наверное, — отвечаю, пожимая плечами. — Мне нравится понимать, искать смысл, заложенный автором. Поверхностное чтение не для меня.

Мы замолкаем на секунду, и я думаю о том, как это странно — говорить с ним о себе, о своей жизни, будто мы старые друзья.

Он спрашивает дальше, и я рассказываю — о том, как бегала босиком по траве в детстве, как однажды упала с велосипеда и разбила колено, как мама учила меня вязать, хотя я так и не научилась.

Арес внимательно слушает, задаёт вопросы — простые, но любопытные, будто хочет знать всё.

— А ты? — спрашиваю наконец. — Расскажи о себе.

Он замирает, смотрит на меня, и я вижу, как что-то мелькает в его глазах — тень какой-то застарелой боли, хотя, может быть, это просто усталость...

— Не так много хорошего, — голос становится ниже. — Детство было... — замолкает, будто пытается подобрать правильное слово, — обычным. Отец был суровым человеком, мать ушла рано. Я её практически не помню. Я выживал, а не жил... но ни о чём не жалею. Трудности закалили мой характер, научили не сдаваться и всегда добиваться своих целей. Всё, что у меня есть, я построил сам.

Киваю, чувствуя, как его слова тяжёлым грузом ложатся на меня. Его жизнь не тёплая, не мягкая. Совершенно непохожа на мою. Но я вижу в нём силу, что помогла ему выбраться, помогла не сломаться и привела его сюда, ко мне...

— А Селена? — спрашиваю тихо, и имя её звучит между нами, как эхо.

Арес отводит взгляд в сторону, сжимает челюсть, играя желваками.

— Она была ошибкой, — говорит твёрдо. — Я думал, это настоящие чувства, но это была жадность. Её жадность. Я узнал это слишком поздно.

Я молчу, смотрю на него и понимаю, что он открывается мне. Пусть и не полностью, но уж точно больше, чем раньше.

— Следовало закончить всё раньше, но я просто плыл по течению и не заморачивался. Зря... — Арес бросает на меня долгий, нечитаемый взгляд, затем мотает головой и уверенно добавляет. — Нет, не зря. Тогда я бы не встретил тебя, Эмили.

Его признание заставляет моё сердце совершить кульбит в груди и забиться быстро-быстро.Тогда я бы не встретил тебя...как много смысла и чувств в этих, казалось бы, простых, но таких сильных, мощных словах.

Мои щёки предательски краснеют и я тут же задаю ещё один вопрос, чтобы сменить тему.

Мы болтаем дальше — о мелочах, о том, как он любит кофе без сахара, как я однажды пыталась испечь пирог и сожгла его. Мы смеёмся, и это странно легко, почти естественно. Я узнаю́ его настоящего, того, что был скрыт за толстой бронёй. И он узнаёт меня — Эмили, а не Селену.

Солнце поднимается выше, свет льётся в палату, и я чувствую, как что-то меняется. Он смотрит на меня долго, потом наклоняется чуть ближе.

— Эмили, — голос дрожит, выдавая его. — Мы попробуем? — спрашивает снова.

Замираю, сердце бьётся быстрее.

— Я... — шумно сглатываю. — Я не знаю, что будет. Не знаю, смогу ли забыть всё, что было. Но я хочу попробовать. Ты стал мне важен, Арес. И я хочу дать нам шанс. — наконец-то произношу эти слова прямо, вслух.

Его лицо светлеет, радость вспыхивает в глазах. Он не улыбается, но я буквально кожей чувствую его облегчение.

— Спасибо, — говорит тихо, и это слово звучит как обещание. — Эмили.

Я киваю, смотрю на него и понимаю, что это начало — не конца, а чего-то нового. Мы уже узнали друг друга немного лучше, но теперь я хочу узнать больше. Я не знаю, куда это приведёт, но я готова идти...

С ним. Шаг за шагом.