Дикая орхидея прерий (СИ). Страница 14
- Ну и дочка у тебя, деньги любит и прижимистая!
То Фред разводил руками и говорил:
- А что поделать? Все равно все ей достанется. Ей и ее детям.
К этому времени мое положение было уже не скрыть, а Фред и Анна уже сами, по-моему, поверили, что я их дочь.
Во время одной из недавних поездок в Роуздейл Анна купила по рулону мягкой фланели и тонкого батиста и теперь по вечерам с увлечением шила пеленки и распашонки. А я с тоской вспоминала современные памперсы. Ау, где вы, Проктер энд Гэмбл? А Фред в свободное время мастерил кроватки-качалки. Я хотела купить, но он не дал, проворчав, что у него и самого ещё руки не отвалились. Здесь были приняты колыбельки, подвешиваемые к потолку, но мне они показались опасными, и я нарисовала нашу земную кроватку, качающуюся на боковых стойках. Так что мы готовились к рождению малышей.
Под управлением Фреда оставался салун. Работал он по вечерам, но не каждый день, в выходной полностью весь день. В основном туда заглядывали ковбои, гораздо реже рудокопы или лесорубы. Развлечения были нехитрые, точнее, одно - методично надраться в соответствующей компании. Выпивки было много, закуски практически не было. Так, разные снеки. Поэтому напивались все быстро небольшими дозами. Нам это было невыгодно. Если бы плотно закусывали, то и выпивки купили бы больше. Нет, меня не мучила совесть за употребление алкоголя посетителями. Время сейчас такое. Фред заморачиваться с готовкой точно не будет, он и дома никогда не готовит, верх его кулинарного искусства это стейк, с одной стороны подгоревший, а с другой стороны полусырой. И тогда я предложила Анне немного приготовить на домашней кухне хотя бы одно горячее мясное блюдо и салат какой-нибудь. Ну и мой фирменный сыр. Анна была согласна, и мы рискнули. Приготовили картофельное пюре, поджарили стейки. У Анны в погребе оказались излишки квашеной капустки, хрусткой, резкой. Дело было уже в начале весны, у всех авитоминоз, так что капуста как раз к месту. Чуток сбрызнули ее растительным маслом, украсили моченой клюквой. Уложили все в телегу, Анна запрягла Дебби и повезла в салун.
Мы договорились, что она побудет с Фредом до закрытия, не даст ему все раздавать в долг. Если что, то кольт всегда при ней. Услышу выстрел и я прибегу, ну приковыляю, точнее, в качестве огневой поддержки. Сегодня вечером должен быть полный аншлаг, у нас проездом остановилась группа "Канкан-шоу". Девочки, конечно, не первой свежести, я видела их главную, когда та приходила к Фреду договариваться насчёт выступления. Фред обещал поднять цену за сегодняшнее посещение и разницу отдать девочкам. Как уж он будет управляться с халявщиками не знаю. А тут ещё и мы подоспели с горячим ужином.
Анна приехала в разгар побоища у дверей салуна. Двери здесь совсем не такие, какие мы привыкли видеть в вестернах или в фильме " Человек с бульвара Капуцинов". Каюсь, сама поначалу все искала аналогии с этим фильмом. Но здесь не тот климат, чтобы сидеть в полуоткрытом помещении зимой. Так что вполне себе нормальное, теплое здание, с нормальными же дверьми.
Толпа страждущих вина и зрелищ напирала, но Фред с винчестером стоял насмерть и пропускал только тех, кто бросал оплату в коробку.
Желающие посмотреть просто так, хоть одним глазком, были недовольны. Поэтому шум, крики, ругательства все было в полном ассортименте. А тут ещё и Анна прибыла с чем-то невероятно вкусно пахнувшим в коробках. Все резко замолчали, вытянув шеи и принюхиваясь. Но двое самых догадливых шустро схватили коробки и потащили в зал, сгрузив их на стойку и сами где-то там затихарились. Анне осталось только занести коробку с хлебом и вилками. Пока она расставляла блюда на стойке, потянулись желающие за выпивкой. Квадратными глазами смотрели на тарелки с пышным, желтоватым от масла пюре и румяными стейками, капустой, коробочками с сыром. И все это им хотелось. Но хватило не всем. Двое джентльменов молча, но упорно, перетягивали друг у друга последнюю тарелку со стейком. Проигравшей стороне досталась капуста и сыр. Ну и хлеб. Хотя победитель и заикнулся о том, что все это входит в его порцию, но был послан проигравшим по всем известному адресу.
Несмотря на свою некоторую потасканность, девочки вполне неплохо отработали свою программу, ковбои были счастливы, не каждый день увидишь таких красоток без комплексов, а тут ещё неожиданно и еда вкусная и выпивка... что ещё надо ковбою? Об остальном он и сам договорится.
После представления все те, кому достались девочки, пофланировали в "нумера" на станции дилижансов, сопровождаемые злобно-завистливыми взглядами тех, кому вообще не довелось попасть внутрь. А внутри допивали свой виски посмотревшие шоу, делились впечатлениями от всего нового и тоже начинали расползаться по местам ночёвок. Анна собирала посуду, Фред подсчитывал выручку. Удивился:
- Смотри, Анна, выпили больше, чем обычно, а все на своих ногах уходят. И выручка сегодня больше, чем всегда.
- Это потому, что тебе не дали всем твоим друзьям бесплатно пройти! Иначе девочкам платил бы ты из своего кармана! А больше выпили и не уснули на полу так поели сытно и горячего. Вот и денег больше. Надо Лене заплатить, она сколько времени после лавки ещё на кухне провозилась!
Глава 14
Так, постепенно, и наладилась работа на фактории. Я работала в лавке и вела бухгалтерию лавки и складов. Оказалось, что когда ее ведёшь по порядку и регулярно, то все очень ясно и понятно. С перманентным успехом теперь боремся с Фредом за салун. То есть, за долги. Постепенно привыкают, что надо платить, даже если Фред и записывает в долг. Перед выходными я беру кассовые книги по салуну и выписываю на отдельный листок злостных неплательщиков. И пишу крупно: «Не обслуживать!!». Анна, навещая мужа в салуне, следила за этим. Как ни ворчали любители дармовой выпивки, но приходилось платить. Наш салун даже прозвали "У бешеных баб". Хотя это прозвище заслужила Анна. Промочив ноги на рыбалке, наш папа прихворнул, и нежная супруга посадила его дома пить чай с малиной, сидеть в толстых вязаных носках в кресле-качалке у печи и шмыгать носом. Сама же отправилась в салун. Работа прежде всего. Я как раз привезла на телеге с Добби горячие блюда. Когда вошла, услышала совсем неприличную брань и крики. Посреди зала стоял неопрятного вида мужчина, похожий на рудокопа, орал и бранился на чем свет стоит. Пока я раздумывала, что предпринять, Анна, молчавшая до сих пор, спокойно, одной рукой, достала из-под стойки кольт и, не прерывая изучения кассовой тетради, выстрелила. Пуля распорола голенище сапога и слегка поцарапала голень. Крик перешёл в визг, мужик катался по полу и визжал, как будто его кастрировали без наркоза. Когда рассеялся пороховой дым от выстрела, я уже стояла со вскинутым винчестером. В зале наступила гробовая тишина, только выл и всхлипывал раненый. Потом раздался чей-то неуверенный голос:
- Я за лекарем сбегаю?
Анна милостиво кивнула. Револьвер так и продолжал лежать рядом с ней на стойке. Последние дни мне ходить было трудновато, поэтому я присела на первый свободный стул и попросила помочь мне разгрузить телегу с горячими обедами. Кинулись на помощь, кажется, все присутствующие, аж толкались в дверях. И не исчезла ни одна коробочка. Я сразу не сообразила в чем дело, пока не обратила внимание, что сижу, прислонившись щекой к винтовке. Но, надо сказать, что к моему положению все постоянные клиенты и покупатели относились с уважением и внимательно. В лавке даже помогали сдвинуть что-нибудь тяжёлое из товара. Вот так салун и стал называться "У бешеных баб", хотя до этого носил благородное название "Бегущий койот". Фред, правда, нервничал, что пока он болеет, мы разгоним всех его старых друганов.
Последние пару дней я чувствовала себя как-то неважно - то живот скрутит, то тошнить начинает. Стояли последние дни весны, вот-вот начнется лето. А сегодня Анна не пустила меня на работу, велела лежать, сказав, что мое время пришло. Отправила Фреда за врачом, а потом выпроводила его из дома. Бедняга! Ему сегодня на трёх точках разрываться! Поначалу у меня все было отлично, я даже подумала, что зря Анна панику разводит. Но у меня в родах опыта не было никакого, поэтому предпочла лежать и помалкивать. Меня переодели в чистую сорочку, сменили постельное, Анна кипятила воду и проглаживала угольным утюгом какие-то тряпки. Пришедшему доктору Энтони щедро плеснула виски на руки и залила оставшимся инструменты в тазике. Я смотрела на это с большим одобрением, хотя бы частичная защита от инфекции. И доктор был трезв, что ещё лучше. На вопрос о том, как я себя чувствую, хотела сказать, что все отлично, но тут меня полоснула по животу такая боль, что вышибла весь воздух из лёгких и я даже не могла вздохнуть. Ну что сказать о дальнейших почти семи часах? Я безобразно орала, сжимала руку Анны до синяков и царапин, умоляла ее: