Безумная симфония вселенной. Страница 2

Тем временем Тоня Воронина продолжала изучать данные, поступающие с Меркурия и проявляющиеся на экране, постоянно меняя картинку на голограмме. Её глаза, казалось, проникали сквозь пространство и время, улавливая то, что было недоступно другим. Каким-то образом она ощущала, что планета живёт, дышит, ждёт.

– Они готовы к контакту, – прошептала она, словно не слышала, что только что сказал её старый учитель. Её голос звучал уверенно. – Мы должны быть готовы услышать их.

Слава Сергеев, наблюдая за Тоней, испытывал смешанные чувства. Тоня – единственная девушка в их небольшом коллективе. И он никогда не сможет простить себя, если с ней что-то случится во время путешествия. Но не ему решать, кому лететь, а кому – не стоит. Одно он знал точно – что должен выполнить свой долг.

– Я готов, – сказал он, глядя на Анну Петровну.

Директор Волкова кивнула. Она знала, что хоть экипаж и небольшой, но состоит он из лучших специалистов. Директор также понимала, что предстоящая миссия будет крайне опасной.

– Помните, – сказала она, обращаясь уже ко всем, – мы идём в неизвестность. Все мы, – женщина оглядела присутствующих, – и те, кто летит, и те, кто будет контролировать полёт и обеспечивать его безопасность с Земли. Будьте осторожны и действуйте слаженно.

Когда Тоня вышла, оставив после себя лёгкий аромат цитрусовых духов, Слава машинально потянулся к карману – там лежала фотография сестры, погибшей в авиакатастрофе.

«Она бы сказала: лети, – подумал он, глядя на мерцающий экран электронной фоторамки. – Она была такой отчаянной!»

Часы на стене тикали, отсчитывая последние мгновения перед стартом. Зов красной звезды становился всё громче, маня исследователей в пучину неизведанного. Никто не знал, что ждёт их на Меркурии, но все были готовы к встрече с неизведанным, что бы оно не принесло в их жизни.

Глава 1. Подготовка к полёту

Серебристый корпус «Антея-М» плыл в полумраке ангара, словно спящий левиафан, чья чешуя мерцала под лучами прожекторов. Тоня Воронина провела ладонью по обшивке, чувствуя, как холод металла просачивается сквозь тонкую ткань перчатки. Где-то в глубине корабля вибрировал низкий гул – не механический рокот двигателей, а что-то живое, будто гигантское сердце, заточенное в стальную клетку. Она прижала ухо к шероховатой поверхности, и её ресницы дрогнули, когда вибрация отозвалась в висках ритмичным стуком. Тук. Тук. Тук. Как будто корабль стучал кулаком по двери вселенной, требуя внимания.

– Воронина!

Голос прозвучал резко, как щелчок выключателя. Слава Сергеев стоял на верхней платформе, его фигура вырисовывалась на фоне голубоватых экранов, словно силуэт, вырезанный из ночи. Шрам на его скуле подёргивался в такт мигающим индикаторам. Тоня заметила, как его пальцы сжимают перила – суставы побелели, будто он пытался удержать что-то тяжёлое и невидимое.

– Нейросенсоры опять глючат. Ваши «друзья» с Меркурия шлют приветы? – Он спустился по лестнице, шаги звенели по решётчатому полу, будто отбивая такт её учащённого дыхания. Когда он остановился в шаге от неё, запах его кожи – смесь машинного масла, металла и чего-то древесного – окутал Тоню плотнее, чем скафандр.

Она отступила, спиной уперевшись в холодный борт корабля. Планшет в её руках затрещал под напором пальцев.

– Они не глючат. Они учатся. – Голос сорвался на высокой ноте, и она с ненавистью отметила у себя эту слабость. – Вчера в 03:47 система перенастроила частоту сканирования. Сама. Без команд из ЦУПа, – более спокойно продолжила девушка.

Слава шагнул ближе, наклонившись, чтобы взглянуть в её лицо. Его глаза, серые и холодные, как лунный реголит 1 , изучали её, будто пытались расшифровать код на неподатливой поверхности.

– Вы хотите сказать, что ИИ корабля эволюционирует? За неделю до старта? Невозможно! – В его голосе прозвучало недоверие, но под этим недоверием Тоня уловила тонкую нотку интереса – показалось, в броне его убеждений появилась очень маленькая трещинка.

Где-то в глубине ангара грохнул гидравлический пресс. Тоня вздрогнула, и Слава невольно шагнул вперёд, его рука метнулась к её плечу, но замерла в сантиметре от ткани комбинезона. Этот жест – неловкий, почти инстинктивный – заставил её сердце сделать странный кульбит, будто споткнувшись о собственную тень.

– Он не эволюционирует. Он… – она запнулась, внезапно осознав, как его дыхание смешивается с её собственным. Над левой бровью у него была едва заметная родинка, похожая на крошечное созвездие, которое она мысленно назвала «Сергеев-1». – Он готовится. Как мы все.

Слава медленно отвел руку, пальцы сжались в кулак.

– Тогда проверьте сектор D-12. Там снова аномалия в энергопотоках. – Он развернулся, и свет прожекторов скользнул по его спине, обнажив пятно пота на ткани комбинезона между лопатками. Тоня невольно следила за его движениями, пока его фигура не растворилась в лабиринте конструкций.

В лаборатории нейросенсоров пахло озоном и страхом. Тоня вскрыла панель доступа, её ногти, цеплялись за холодные болты. Голубоватый свет чипов отражался в её глазах, превращая радужку в жидкий металл. Провода шевелились под пальцами, будто кишечник механического зверя.

– Что ты скрываешь? – прошептала она, наблюдая, как строки кода на экране извиваются, словно змеи под гипнозом. – Ты же тоже чувствуешь их, да?

За спиной хрустнул пол. Тоня резко обернулась, ударившись головой о выступающую панель. Боль пронзила висок, и на мгновение перед глазами поплыли золотые искры. Перед ней стоял Слава с двумя стаканами дымящегося кофе, его брови были сведены в строгую складку, но в уголках губ пряталось что-то мягкое.

– Вы как призрак! – выдохнула она, прижимая ладонь к груди, где сердце бешено колотилось, будто пыталось прорваться сквозь рёбра.

– Простите. – Он протянул стакан, и их руки соприкоснулись – холодные кончики её пальцев на мгновение коснулись его тёплых суставов. – Думал, вам пригодится. Вы же с утра ничего не ели.

Кофе пахло корицей и чем-то острым, как запах далёких специй из детских воспоминаний. Тоня сделала глоток, и жар растёкся по горлу, согревая изнутри.

– Чёрт, что это?

– Перуанская робуста с перцем чили. – Уголки его губ дрогнули, будто пытаясь сформировать улыбку, забытую годы назад. – Моя сестра… она любила такие эксперименты.

Тоня замерла со стаканом у губ. Кофе внезапно показалось горьким.

– Вы похожи на неё? Тоже любите… эксперименты? – рискнула она спросить, наблюдая, как его зрачки расширяются, вбирая в себя лабораторный полумрак.

– Нет. – Его лицо стало каменным, но веко дёрнулось, выдав внутренний толчок. – Она верила в чудеса. А я… – он посмотрел на висящий над ними «Антей-М», и тень скользнула по его скуле, – я верю в то, что можно починить.

Тоня прикоснулась к экрану сканера. Код внезапно стабилизировался, сложившись в последовательность двоичных чисел.

– Смотрите. 137 – постоянная тонкой структуры 2 . Это…

– Ключ к пониманию вселенной, – закончил Слава, его голос прозвучал неожиданно мягко, как шёпот по стальному канату. – Моя сестра… Она часто повторяла это число перед…

Он резко оборвал фразу, схватился за край стола. Тоня увидела, как напряглись сухожилия на его руке, будто он сдерживал что-то огромное и страшное, готовое вырваться через кожу.

– Перед тем как погибнуть? – тихо спросила она, чувствуя, как мурашки бегут по спине.

Его взгляд впился в неё – острый, как скальпель.

– Вы читали моё досье.

– Нет. – Тоня шагнула ближе, нарушая незримую границу, отмеченную на полу каплями принесённого им напитка. – Я увидела это в ваших глазах. Когда вы смотрите на корабль – будто прощаетесь.

Он отпрянул, словно обжёгшись её словами.

– Через три дня старт. Убедитесь, что ваши «разговоры со вселенной» не угробят нас на первом же витке.