Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ). Страница 55

– Что ты все о вечеринке. Меня уже не впервые приглашали на корт. На благотворительные мероприятия. Потеряли в клубе. Речь не о наших друзьях, они-то простят. О влиятельных людях. Мне намекают, что затворничество затянулось.

– Какое дело влиятельным людям до гладкости твоих щек? – спросила с подозрением.

Возможно, он так иносказательно своих поклонниц называет. Им-то, конечно, дело есть.

– Все должно быть безупречно. Я появлюсь как герой, одолевший чудовище, а не несчастная изуродованная жертва. Пусть завидуют, а не жалеют.

– Н-да, – хмыкнула я сердито. – Тебя надо бы не от шрамов, а от нарциссизма подлечить.

Он отрывисто хохотнул – боль мешала.

– Какая ты всё-таки наивная. Действительно думаешь, все так просто? Создавать этот образ. Быть звездой светской хроники. Это та же работа, Лина. Кропотливая, где каждая мелочь может иметь роковое значение.

– Все проще, чем фабриками управлять.

– Прелесть моя, ты такая дурочка.

– Крысе своей это скажи, – огрызнулась в ответ.

– Кому?.. Ох, Лина! Как не совестно, – укорил он, догадавшись. Странно, что самому на ум не пришло, очевидное же прозвище. В случае этой конкретной Кристины так и просится. – Забудь о ней. Вряд ли она тебя впредь побеспокоит.

– Если наконец ее примешь, а не продолжишь прятаться. У нее, вон, такая любовь, аж страшно.

– Помнишь, ты говорила, будто меня любят за деньги, а не за красивое лицо? Вот и проверим. Деньги у меня остались, если она не отступится, выходит, ты была права.

– Неужели в то, что тебя можно полюбить просто так, а не за что-то, даже сам не веришь?

– Ты мне скажи.

Решив списать на то, что лекарства развязали ему язык, я промолчала. Что же вы все со мной такие искренние, когда не просят? Сначала один сыворотки правды напился. Теперь другой упоролся и вещает. А я внимай. Обтекай.

На следующее утро возникло чувство, что это превратилось в тенденцию. Я ведь ещё откровений Лео не слышала. Вот момент и настал.

61.

– Ну вот, осталось совсем немного, – сообщил художник, завершая на сегодня работу. – Портрет почти готов.

– Правда? Теперь-то разрешите взглянуть? – оживилась я, срываясь с места от нетерпения. Лео рассмеялся и жестом меня остановил.

– Нет-нет, моя прекрасная азорра. Наберитесь терпения. Хочу чтобы вы увидели его завершенным, – он окинул меня задумчивым взглядом. Перевел его на картину. – Мне нравится то, что выходит. Без ложной скромности скажу, что сумел отразить вашу нежную, кроткую красоту. А всё-таки жаль.

Мне снова стало неуютно от того как он смотрел. Не как на натурщицу, это чувствовалось.

– Чего же?

– Наших встреч. Мне их будет не хватать.

Честно говоря, я-то не могла дождаться, когда наконец он закончит и освободит каждое второе утро. Не то чтобы не нравилось с ним общаться, но это ведь столько часов за неделю набегает. А если за все время посчитать? К тому же сидеть не шевелясь и не меняя выражения лица было утомительно. Я так-то подвижный человек, разговаривать без мимики и жестов не привыкла.

– А вы заходите к нам! Как гость, отдохнуть, пообщаться. Через неделю Милош обещал мне выздороветь, покатаемся на яхте.

– Милош! – хмыкнул он, как мне показалось, с презрением. – Зачем мне ваш муж.

Так. Ясно, куда ты клонишь, дружок. Только неясно, с чего вдруг решил, что можно вот так в наглую подкатывать к замужней женщине в доме ее супруга, где он сейчас лежит с недомоганием. Ладно Трой, там сама дала понять, что принимаю его ухаживания. Но этому я поводов не давала и никаких намеков не делала.

– Можете нарисовать и его тоже.

– Мне плохо удаются портреты тех, кого ненавижу.

Даже так? Однако!

– Я думала, вы приятели, – проговорила холодно. Какая гадость, а ведь Милош его как друга привечает. – Да и за что его вам ненавидеть? Он к вам со всей душой.

– За то, что он женат на вас, – в глазах Лео загорелся мрачный огонь. – А сам неспособен даже понять, какая...

– Немедленно прекратите! – одернула я его. – Это, в конце концов, неприлично.

– Он вам изменяет.

– Но я платить той же монетой не собираюсь. Перестаньте, Лео, а то поссоримся.

– Вы все знаете, почему защищаете его?

Я задумалась. В самом деле, что это я за него внезапно лезу грудью на амбразуру? И тут же сама себе ответила: потому что он – свой. Каким бы ни был, как бы себя ни вел, но к нему я приду, случись вдруг что. И он ко мне идёт со своими бедами.

Не знаю, как назвать наши странные отношения, но у нас обоих нет никого кроме друг друга. Остальные так, приложение к молодости, красоте и деньгам. Убери все это, вот тогда только мы двое и останемся.

Это открытие настолько потрясло меня саму, что еле дождалась, когда Лео наконец прекратит неуместные попытки флирта и уйдет. И сразу же побежала делиться своими мыслями, едва за ним закрылась дверь.

Милош послушно лежал в кровати с повязкой на лице, распространяя спиртовой запах. Разведенный спирт немного подсушивал кожу, помогал от отека и не давал развиться инфекции, и целители велели чередовать зелья с пятиминутными компрессами.

– Лина, – произнес он, заметив меня. – Вы закончили? Лео уже ушел?

– Он ко мне клеился, – возмущённо выдала, не подумав.

– В каком смысле?

– Ну, в смысле... Неважно. Не бери в голову. Я не об этом хотела сказать.

– Подожди, он оказывал тебе чрезмерные знаки внимания? – догадался Милош. В голосе ни намека на возмущение, будто с другом эту тему обсуждает, а не с женой. – Если тебе неприятно, я с ним поговорю. Хочешь, откажу ему от дома.

– Не надо, он ещё портрет не дописал. И потом, тебе ведь безразлично. Стоит ли из-за этого ссориться с друзьями.

Несколько секунд он молчал, раздумывая. Потом попросил сесть рядом с его кроватью. Я послушалась. В порыве чувств взяла его за руку. Теплая, но не слишком – сегодня жара уже не было.

– Тебе лучше? Может, что-нибудь нужно?

– Лучше, но пока вынужден буду лежать. Знаешь, Лина, я много думал в эти дни, какое-то время мне ведь больше нечем было заняться. О тебе. О нас.

– Правда?

Почему-то возникло ожидание, что он сейчас выдаст что-то вроде: нам стоит разъехаться. Или что я ему надоела. Что хочет жить со своей любовницей, а отношения со мной ограничить переводом денег на банковский счёт.

– Да. О том, как несправедливо к тебе относился. И как мне на самом деле с тобой повезло.

– Неужели увидел на мне красивое платье и прозрел? – усмехнулась я нервно

– Кстати, ты прекрасно сложена. Зря столько времени это прятала.

– От фасона одежды телосложение не меняется. И вообще, у нас первая брачная ночь была, что, даже тогда на меня не смотрел?

Или по крайней мере не нащупал, если совсем было темно.

– Ты себя лишний раз коснуться не позволяла, – как бы в ответ на мои мысли сказал Милош.

– Потому что ты был едва знакомым, а я невинной сироткой. Обязательно надо было... Тебе ведь не больно-то и хотелось!

Он повернул голову, обращая ко мне лицо. И вся реакция. Странно было вести настолько непростой разговор с тем, кто лишён возможности нормально выражать эмоции. Ещё более неловко.

– Прости. Это ведь... Так надо, и я особо не задумывался. Ты тоже не пыталась отказаться. Хотя как следует постаралась выразить, насколько тебе все это отвратительно.

– "Это" мне вовсе не отвратительно, – возразила я. Не хватало ещё, чтобы за фригидное бревно принял.

– Вот как? – удивился Милош.

А я запоздало осознала, что сейчас ляпнула. Откуда мне, девственнице до свадьбы, было знать? Только если набраться с кем-то опыта после.

– Ты не так понял, – попыталась оправдаться, но он приподнял ладонь.

– Даже если так. Ты не обязана оправдываться, мы ведь условились не мешать друг другу. Хотя мне... Обидно, – последнее он произнес таким тоном, будто сам не ожидал.

– Я думала, что тебе все равно. У нас ведь ненастоящий брак.