Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело (СИ). Страница 16

Завтра ещё пойду. Надеюсь, в налоговой есть буфет.

– Делами пусть азор Милош занимается, негоже барышне по присутствиям толкаться. Вы не абы чья жена, из благородных. Ещё не хватало лично за всем следить, упаси боже. Неровен час, сами за конторку управляющего сядете, – бубнил Лука остаток пути. За то, что я ела сладости вопреки его совету, он теперь выедал мне мозг.

– Захочу – и встану, это мои дела. Тебя они совсем не касаются, – перебила я, не глядя на него. В тот момент я высматривала вывески с номерами домов: мы подъезжали.

– Что же вы так грубо, покойная госпожа Лессар, матушка вашего мужа, такого тона себе никогда не позволяли. А вас как полагается благопристойным юным барышням воспитывали. Вы ведь не желаете два столь почтенных семейства позорить? Ваш покойный батюшка...

– Никогда бы не позволил запереть меня в той богадельне, – перебила я, теряя терпение. Кто тут у кого в прислугах, в конце концов! – Ни за что не допустил бы, чтобы меня обижали, даже если обидчик числится моим мужем. И наверняка переворачивается в гробу из-за того, как его пройдоха братец промотал почти все его наследство и оставил меня в долгах. Это наши дела, семейные. Если не хочешь со мной поссориться – не лезь, а лучше в следующий раз оставайся-ка дома.

– Не будете вы разъезжать в одиночку, покуда я жив! – обиженно запыхтел он. – Ну сами поймите, как можно, вы ведь города не знаете, местных порядков. А ну как случится что?

– Ладно. Но продолжишь ворчать – найду себе другого провожатого.

Мне в общем-то было все равно, какие проблемы были в семействе Николины и кто там кого облапошил. Сказала Луке назло. Но когда сказала – вдруг стало всерьез обидно. Какой-то хмырь, которого в глаза не видела, оставил меня по уши в долгах! Нельзя от этого запросто отмахнуться. В прошлой жизни я привыкла себя в обиду не давать, и в этой не собираюсь.

А когда увидела свой дом...

Он стоял на тихой боковой улице, выходящей на центральную, где располагались всякие учреждения. От моря далековато, но место уютное, зелень кругом. Большой, двухэтажный, буквой П, с собственным внутренним двориком. В местном стиле – белые стены, светло-голубые ставни, будто нарисованные мелком. На фальшбалконах кашпо с цветами, правда, кое-где совсем засохшими.

Да и в целом фасад выглядел так, словно давно не знал ремонта. Кое-где трещины, краска облупилась, возле водосточной трубы – ржавые потёки...

И всё-таки это был мой дом, целый домище. Для семейства Лессар может и пустяк, а для меня – роскошь. Как я уже знала, многоквартирный, с апартаментами под сдачу. В курортном городке дело должно быть выгодным, учитывая, что сюда приезжают на целый сезон, с поздней весны до середины осени.

А ещё здесь наверняка было что-то вроде кафе или столовой. Возле неприметной дверки на углу стояла женщина в фартуке и придирчиво отбирала яблоки из корзины торговки. Изнутри тянуло густым, щекочущим ноздри, аппетитным запахом жареного лука.

Кухня. Если я теперь хозяйка, то и она тоже моя.

19.

Управляющий принял меня как высокопоставленную госпожу, коей я для него теперь и являлась. Разве что пол передо мной не мел, то и дело кланялся, извинялся за каждую мелочь и всячески хлопотал, устраивая поудобнее. Когда мы перешли к разговору по существу, стало ясно, почему.

Дела наши шли не очень. Дядя за годы, пока дом был в его распоряжении, выжал все что смог, не заботясь о будущем. Здание ветшало без должного ухода. На персонале экономили, как и вообще на всем. В итоге комнаты сдавали людям неприхотливым – мелким служащим из местных и отдыхающим, у которых не хватало денег на что-то ещё.

Напоследок хитрый родственничек задолжал кому только можно. В том числе не заплатил налог за прошлый год.

Чем дольше я слушала, тем меньше оставалось уверенности, что справлюсь. Конечно, можно было попытаться выпросить денег у Милоша – все равно ими сорит направо и налево. Но он ведь продать дом собирался. И потом, неизвестно, чем обернется. Скажет ещё, что после крупных вложений это и его собственность. А заниматься тем, что мне не принадлежит, я точно не собиралась.

– Ещё пени набежало на шесть дукатов, итого сто пятнадцать, – монотонно зачитывал управляющий. – Четыре марки мяснику, это надоть срочно оплатить, в долг больше не отпустит. Прислуге недоплатили десять марок. Прачечной две марки пятьдесят грошей. За топливо пять дукатов если брать на весь сезон, господа что вода холодная жаловались...

Я пыталась свести дебет с кредитом и на ноль никак не выходила. Если брать ту аренду, которую заплатят в этом месяце, то и половины не набиралось. Да и с ожидаемой прибылью от курортников тоже.

– А ещё надо на будущий налог сразу откладывать, чтоб потом опять не вышло, что денег нет, – закончил он наконец. – Вы меня, милостивая азорра, сильно не браните. Я ж кручусь, кручусь, но без денег ничего не поделаешь.

– Я все решу. Пока точно не скажу как, но что-нибудь придумаю, – пообещала, сама не веря. Мне бы в цифрах разобраться... – Может, стоит цены поднять? Совсем немножечко, и за сезон хоть что-то набежит.

– Так поднимали. Если ещё – надоть и обслугу, и питание побогаче. Эх, да чего я. Вы ведь, барышня, в таких низких материях разбираться не привыкли. И чего я, дурак, только вас расстроил, – он извинился в который раз и почесал затылок. – Вы, простите, замуж вышли? А чего ваш уважаемый супруг? Или недосуг ему нами заниматься?

На это я поинтересовалась, знает ли он Милоша Лессара. Он ответил, что здесь родился, всю жизнь прожил и знает каждую собаку. Поняв двусмысленность своих слов, приуныл окончательно.

– То есть я вашего мужа конечно знаю и уважаю. Хороший, говорят, господин. Щедрый. Если всяким лакеям швыряет на чай не считая, нечто любимой жене пожалеет? А то продайте нас. Чего вам, в самом деле, столько хлопот и сплошь огорчения.

– Зачем так сразу? Я попробую восстановить. Все-таки наследство, у меня и так мало чего от покойных родителей осталось, – сказала я, не в силах отделаться от заманчивой мыслишки.

От вечного недоедания мозг начал судорожно работать, прикидывая любые шансы где-то подкормиться. Допустим, я сейчас займусь хозяйством. И у меня будет собственная кухня. Где я под предлогом срочных дел буду готовить что хочу, не станет же Лука день и ночь за мной хвостом ходить. Вот сейчас, например, ждет потихоньку в фойе, газетку читает. Под ногами не путается.

– Вы мне лучше расскажите, как тут все устроено, – спросила управляющего, чтобы уточнить наверняка. – Какое предоставляется обслуживание, какое питание.

Пропустив пока остальное мимо ушей, я с удовлетворением убедилась – да, кухня есть. Хорошо оборудованная, чтобы кормить всех постояльцев. В квартирах из-за требований пожарной безопасности жечь примус запрещалось, правда, я догадывалась, что иногда на это смотрят сквозь пальцы. Если жильцы в затруднительном положении и не могут себе позволить даже дешевенький местный обед.

– Но вообще обычно все собираются. Вы если с ними самолично познакомиться желаете, приезжайте к обеду. Правда, вряд ли вам такое кушать захочется, разносолами не балуем, не как вы привыкши. У нас все по-простому, на постном масле. Суп да каша, курятина, рыба жареная... Что на рынке подешевле, то и в карточке.

Представив подрумяненную рыбку на шкворчащем постном масле, я проглотила слюну. Знал бы он, к чему я привыкши! Он бы диетические блюда от нашего шефа и пробовать бы не стал, после чего-то, во что так вкусно лук жарили.

Всю обратную дорогу я раздумывала, благо, у зануды дворецкого иссяк запал, и он ехал молча. Милоша не застала – у него опять нарисовались какие-то срочные дела. О настоящих причинах я догадывалась. Оба варианта, которые приходили в голову, были одинаково неутешительными. Либо по любовнице соскучился, либо со мной заскучал.

Явился он к ужину. Разумеется, Лука ему с порога пожаловался, и вечер начался с новой лекции о здоровом питании. Я смиренно терпела. После того как он наелся своим силосом и заметно подобрел, рискнула обратиться со своей просьбой.