В безопасности, обещаю (ЛП). Страница 50

Я вернусь к ним. Даже если это будет последнее, что я сделаю.

Наконец отрываюсь от нее и иду в комнату Ретта. Он тоже еще спит, уткнувшись носом в плюшевого Сэйфа. Сам того не ожидая, чувствую, как глаза наполняются слезами. Это мой сын.

Быстро целую его в кудрявую макушку, не позволяю себе задерживаться, слишком тяжело будет уйти. У двери все же оборачиваюсь, смотрю на него в последний раз и шепчу:

– Папа вернется позже, Медвежонок. Я тебя люблю.

Делаю глубокий вдох и выхожу. Пора найти братьев и двигаться дальше.

Мы проверили каждый чертов сантиметр этого ресторана. Сделали все, что могли. Остается только надеяться, и молиться, что все сработает, и я скоро вернусь домой, к своей семье. Пока разум не успел окончательно сорваться в панику, дверь в заднюю комнату, где я жду, открывается. Входит Николай. Его сопровождает Нолан.

Я молча киваю обоим в знак приветствия. Встаю из-за стола, выпрямляюсь, протягиваю руку:

– Николай.

Он подходит ближе, пожимает мою ладонь – крепко, с нажимом.

– Роуэн, – говорит Киран, входя в комнату точно по времени и закрывая за собой дверь.

Глаза Николая сразу метнулись к нему, потом обратно на меня.

– Это что еще такое? – спросил он, и по выражению лица, по напряженной позе было видно, что он нервничает.

– Киран просто посидит здесь, убедится, что все проходит честно и прозрачно.

– А как мне знать, что вы вдвоем не решили меня прижать? Сначала охрана, теперь твой вышибала.

Я поднял руки в примирительном жесте и сделал шаг вперед, стараясь успокоить его:

– Эй, Николай, мы ведь договорились, что встреча будет мирной. С чего такая враждебность? Может, объяснишь нам, почему решил, что мы тебе не союзники?

Николай фыркнул и вскинул руки:

– Роуэн, не делай вид, будто не в курсе.

Ладно... теперь я действительно ни хрена не понимаю.

Теряя терпение, я срываюсь:

– Не в курсе чего именно, мать твою?

У него глаза лезут на лоб, и на лице появляется выражение, в котором намешано и удивление, и насмешка. Он резко смеется, громко, почти в истерике:

– Охренеть… ты правда не в курсе? Я-то думал, ты просто молодой и наивный, но чтоб настолько тупой, вот этого я не ожидал.

Срабатывает инстинкт, я резко подхожу к нему и хватаю за галстук.

Притягиваю его еще ближе, настолько, что между нами не остается и сантиметра, и прорычал сквозь зубы:

– Следи, блядь, за тем, как и с кем разговариваешь, Николай. Не вздумай меня недооценивать. Можешь не сомневаться, мой возраст никак не отражает уровень моего ума.

В ту же секунду слышу щелчок, кто-то снял предохранитель. Даже смотреть не нужно, это либо Нолан, либо Киран.

– Советую тебе очень быстро объяснить, о чем вообще речь, пока один из этих красавцев не пустил тебе пулю прямо между глаз.

Смех Николая становится каким-то бешеным, почти безумным:

– Ох, Роуэн… прежде чем бросаться угрозами, неплохо бы убедиться, кто именно держит на прицеле пистолет.

Я резко бросаю взгляд через плечо, Киран действительно с оружием наготове. Но прицел направлен не на Николая.

Нет. Он целится в Нолана.

А Нолан… нацелен на...

Блядь. Я знал. Я, сука, чувствовал это...

ВЫСТРЕЛ.

* * *

Киран

Когда я увидел, как Нолан достает пушку и наводит ее на моего старшего брата, мной мгновенно движет инстинкт. Я тут же нацеливаюсь ему в затылок, пока он продолжает держать Роуэна на прицеле. Если он нажмет на курок, то пуля войдет ему в спину и выйдет через самое сердце. Если бы я был на сто процентов уверен, что он не успеет выстрелить, пока я стреляю сам – он бы уже сдох.

Нолан был с нами всегда. Его старик охранял моего отца, пока тот не погиб. После того нападения Нолан как будто по умолчанию занял его место, когда Роуэн взял на себя ответственность за семью. Он участвовал абсолютно во всем – от первых планов до сегодняшнего дня.

И он, блядь, крыса. Та самая крыса, которую мы так и не могли найти.

Каждая клетка моего мозга и тела замирает в ожидании, когда Николай скажет Роу обернуться. Все происходит слишком быстро, я не успеваю осознать, что творится прямо передо мной.

В мгновение ока Роуэн разворачивается, и наши взгляды встречаются всего на долю секунды, прежде чем он смотрит на Нолана. На его лице вспыхивает целый спектр – боль, предательство, злость… и, блядство, даже нечто похожее на высокомерие, прежде чем Нолан нажимает на курок.

Но он еще не успевает его отпустить, как я уже нажимаю на свой. Нолан валится на землю. Падает, навалившись наполовину на Роуэна. Я не могу думать об этом. Не могу позволить себе даже мельком подумать то, что и так знаю – до боли ясно.

Навожу прицел прямо между глаз Николая, и, скалясь, бросаю:

– А теперь молись или начинай говорить. Я не стал семейным палачом только потому, что мне по кайфу выдергивать зубы и отрезать пальцы. Я стреляю метко, мать твою. И если ты не заговоришь, следующая пуля будет в тебе.

Заставляю себя стать тем, кем все меня считают – бездушной машиной. Тем, кем меня видят братья. Пока мой брат лежит мер… Нет. Только не сейчас.

Делаю глубокий вдох, натягиваю на лицо скучающее выражение и, не опуская пистолета, небрежно машу второй рукой, мол, продолжай. И именно в этот момент палец почти случайно скользит по спуску. Почти.

Он, похоже, понимает, что я не шучу, потому что сразу начинает:

– Как ты думаешь, откуда мы знали, где в тот день были твои родители? Как, по-твоему, мы все это время держали тебя под наблюдением? Я знаю все. Как там твой племянничек, а? Дерьмово, наверное, осознавать, что тебе теперь придется вернуться домой и рассказать ему, почему его новый папаша сдох. Но, может, ты еще успеешь сыграть героя для убитой горем девчонки? Она, кстати, вполне себе симпатичная сучка.

Ярость срывается с цепи, проносится по всему телу.

– Не смей говорить о нем или о его матери. Я повторять не буду.

Он отмахивается, будто я малый, который перегибает. Думает, играет на нервах. Но он не понимает, что я вижу, как у него дрожит рука. Вижу, что лицо стало на три тона бледнее, чем обычно.

– Нолан пришел ко мне после того, как твой отец загнал себя в могилу. Он знал, что его старик был не на той стороне. Он рассказал мне все. О том, как Бирны меня наебали и как собирались убрать.

Я с трудом сдерживаю раздражение, хочется врезать, но мне нужны ответы.

– А Престон Донован тут при чем? Зачем он вообще? Просто чтобы добить Роуэна и его семью?

Он хмурится. И по выражению лица я понимаю, застал врасплох.

– Какой еще, нахуй, Престон?

Вот дерьмо. Мы все поняли неправильно.

– У меня нет никакого Престона. Хотя, может, и зря. Раз он так вас всех расколбасил.

Он усмехается, как ублюдок, и продолжает:

– Да брось, Киран. Отпусти меня. Мы оба знаем, ты не можешь просто взять и прикончить пахана. Вся моя организация обрушит на тебя шквал свинца.

Объяснять ему, что его же организация уже списала его со счетов, нет ни смысла, ни желания. Его смерть, акт доброй воли с нашей стороны. Шаг к тому, чтобы сохранить союз между нашими семьями. Не теряя больше ни секунды, я нажимаю на курок.

Николай падает. Пуля точно между глаз. Я ведь говорил, что стреляю, как чертов снайпер.

Кричу братьям, падаю на колени рядом со своим старшим братом. Руки сами сдергивают с него тело Нолана. Оно тяжелое, мертвое, теплое, но мне плевать.

Слышу, как ребята врываются в комнату. Чувствую, как они опускаются рядом. Они видели все. С самого начала. Сидели и смотрели это на камерах. И единственная причина, по которой они не ворвались раньше, это потому что там был я.

Меня выворачивает от этой мысли. Роуэн весь в крови. Его тело обмякло, лицо абсолютно спокойно, как будто он просто спит. Но это не сон. И я не знаю, проснется ли он.