В безопасности, обещаю (ЛП). Страница 31

Флинн обдумывает мои слова:

– Идет. Но на одном условии.

Они, как обычно, врубили свой криповый близнецовый режим: Салли заканчивает его мысль:

– Ты предложишь ей домик у бассейна, если так ей будет спокойнее.

Я протягиваю руку, сперва жму руку Флинну, потом Салли:

– Договорились.

* * *

Пробираюсь обратно в свою спальню я устраиваюсь у стены вторую ночь подряд. И знаете что? Я не жалуюсь. Если это дает моему мальчику хоть немного покоя, я готов спать так хоть каждую ночь.

Но как только я сажусь, мысли начинают лезть в голову одна за другой. Внутри все еще клокочет ярость, сидит под моей кожей, как огонь.

Какой-то ублюдок причинил им боль. Он поднимал на них руки. Он унижал их, разговаривая так, словно они ничто. Он уничтожил в них все чувство собственного достоинства.

И мне плевать на то, что «Ретт не слышал его». Я знаю достаточно, чтобы понимать: он это чувствовал. Это видно по его поведению, по тому, как он смотрит на мужчин, как держится рядом с ними.

Именно поэтому для меня так важно, чтобы он начал доверять мне. И со временем, моим братьям тоже. Он может не верить никому в этом мире, но он должен знать одно: с нами он в безопасности. Его здесь любят. Его ценят. Его защищают.

А потом есть Клара. Я безоговорочно, без остатка и абсолютно без стыда влюблен в нее. Она все еще сомневается во мне, ждет, когда случится что-то плохое. Но она пока не понимает одного, я, черт возьми, уничтожу любую угрозу еще в воздухе, прежде чем позволю ей упасть на нее.

Я отдам свою жизнь, но не позволю, чтобы ей снова причинили боль. Со мной ей нечего бояться.

Я потрачу всю свою жизнь, чтобы доказать ей, что достоин ее времени, ее любви. Что она может отдать мне все свои страхи, всю боль, весь груз, что она несет, и я справлюсь с этим. Я понесу все за нее, и даже не дрогну.

Осталось только разобраться с тем ублюдком, который продолжает их преследовать. Клянусь, я собираюсь нажать на курок с широкой ухмылкой на лице, при первой же возможности. Он заслужил страдать. Заслужил реветь, умолять о пощаде, пока я не решу, что мне наскучило играть с ним, и не избавлю его от мучений. Хотя, если уж честно, я не хочу надолго оставлять свою семью. Это единственное, что меня останавливает.

Этот ублюдок написал «До смерти» красной краской на ее машине. Только он пока не понял, это его собственная смерть прячется в тенях. Не Клары. Не Ретта. И никогда, не их.

Меня вырывает из мыслей тихий всхлип. Ретт начинает метаться в постели, его дыхание становится тяжелым. Я тут же поднимаюсь и иду к нему, проводя пальцами по его волосам. Его глаза, полные слез, резко распахиваются, он всхлипывает.

– Все хорошо, маленький Медвежонок. Все хорошо. Я здесь.

Его нижняя губа дрожит, когда он шевелит пальцами, прося на языке жестов:

– Ляжешь со мной и с мамой? Прямо здесь?

Он хлопает ладошкой по кровати с другой стороны от Клары, чтобы я лег так, чтобы он оказался между нами. Я скидываю ботинки и носки:

– Конечно, Медвежонок. Я лягу с вами.

Я устраиваюсь на боку, Ретт между мной и Кларой. Протягиваю руку и обнимаю Клару за талию. Когда мы все удобно укладываемся, я целую Ретта в лоб и шепчу одно слово:

– Спи.

Ретт кивает, зажмуривается, стараясь уснуть. И прямо перед тем, как окончательно провалиться в сон, он поднимает руку и показывает жестом: "Я тебя люблю."

У меня сжимается сердце. Глаза предательски наливаются слезами, впервые со дня смерти родителей. Первая слеза сегодня появилась раньше, когда он впервые в жизни услышал музыку. Ретт уже спит, а я все шепчу в темноту:

– Я тебя тоже люблю, Медвежонок. Обещаю.

* * *

Клара

Я нахожусь в полудреме, когда до меня начинает доходить, как здесь жарко. Такое ощущение, будто я закутана в раскаленную печь. Пытаясь повернуться, я чувствую, как большая рука сжимает мое бедро, не давая пошевелиться. Приоткрыв глаза, я тут же таю всем сердцем, словно растекаюсь теплой лужицей по постели.

Роуэн и Ретт крепко спят. Волосы Роуэна упали ему на лоб, лицо полностью расслаблено, свободно от той постоянной тревоги и тяжести, что обычно на нем отпечатаны. Сейчас он выглядит моложе лет на пять. Мне безумно хочется протянуть руку и убрать прядь с его лица, но я боюсь разбудить их.

Ретт лежит на боку, уткнувшись в грудь Роуэна. Я не вижу его лица, но по ровному дыханию понимаю, что он тоже спит.

Решив не будить их, я осторожно высвобождаюсь из-под руки Роуэна. Двигаясь медленно, я аккуратно укладываю его ладонь на матрас, но он тут же перемещает руку, прижимая Ретта еще крепче к себе.

Схватив шорты и укороченную футболку, я на цыпочках прокрадываюсь в ванную. После того как я схожу в туалет, переоденусь и соберу волосы в небрежный пучок, оставив несколько прядей обрамлять лицо, я также тихо выскальзываю из ванной.

Аккуратно прикрыв за собой дверь спальни, я направляюсь к лестнице. Услышав доносящийся снизу разговор, я глубоко вздыхаю, собираясь с духом, и спускаюсь вниз на поиски кофе.

Когда я вхожу на кухню, пять пар невероятно красивых зеленых глаз резко поворачиваются ко мне... а затем тут же устремляются куда-то за мое плечо. Я машинально оборачиваюсь, пытаясь понять, на что они так смотрят, но нахмуриваюсь, не увидев за собой никого.

Осознавая, что они ищут взглядом Роуэна, я чувствую, как кровь отливает от лица, а глаза становятся круглыми от испуга.

– Ой... эм... простите, – запинаюсь я, – мне, наверное, стоило подождать, пока Роуэн проснется. Он просто еще спал вместе с Реттом, и они выглядели такими умиротворенными... – Я нервно сглатываю. – Позавчера он вообще спал на полу, чтобы отпугнуть монстров Ретта, так что я просто... Эм, в общем, не важно.

Я неловко отступаю назад и, указав себе за спину большим пальцем, бормочу:

– Я тогда... я просто пойду...

Я разворачиваюсь, собираясь уйти, но за спиной слышу смешок и голос:

– Нет, мы посмотрели за твою спину, потому что сейчас без пятнадцати восемь, а Роуэн никогда не спит дольше семи, – раздается объяснение.

Я снова оборачиваюсь и вижу, как Деклан улыбается, продолжая:

– Серьезно, только поэтому. Завтрак уже готов, накладывай себе в тарелку. И кофе свежий, в кофейнике.

Они возвращаются к своим делам, как будто моего неловкого момента и не было: шутят, подтрунивают друг над другом, обсуждают планы на сегодня.

Один из близнецов, кажется, это Салливан, стоит у кофеварки. Он протягивает мне кружку, наполненную до краев, а затем кивает в сторону стола, где разложены сливки и сахар.

Я размешиваю свой кофе, одновременно наблюдая, как он в одиночестве выходит на задний двор. Салливан опускается в одно из кресел и запрокидывает голову, устремляя лицо к небу. Затем, будто скидывая с себя весь накопившийся груз, медленно и тяжело выдыхает.

Почти не раздумывая, я решаю последовать за ним. Я все еще осторожничаю рядом с братьями Роуэна, они все крупные и внушительные, но в глубине души понимаю, что бояться их не стоит. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Разум напоминает мне, что я доверяю людям, которых едва знаю. И все же сердце шепчет, что эти мужчины – хорошие. С ними безопасно.

Я тихонько задвигаю за собой стеклянную дверь и направляюсь к большому секционному дивану на террасе, в каких-то пятнадцати футах от него. Устроившись в углу, я поджимаю ноги под себя и молча любуюсь потрясающим задним двором.

Все, что я вижу, огороженная территория с идеально подстриженной травой. Слева я замечаю игровую площадку. На мгновение я замираю. Мне кажется, ее не было здесь вчера... Нет, я уверена, ее точно не было. Иначе Ретт ни за что не прошел бы мимо.

Эта игровая площадка казалась воплощением детской мечты: веревочные трассы, скалодром, качели и сразу несколько горок.