Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая (СИ). Страница 58

«Я бы мог убить их всех», — устало подумал Волк и сказал:

— Он без сознания. Скоро придет в себя. Его отец убил моего друга, к самому Аслану претензий нет.

Волк шагнул к телу Махуса и взял его на плечо. Кто-то подхватил Наус и тех, кто сильно пострадал — и «Опаленные» быстро ушли.

На ходу Ливий развернул медицинские техники. «Опаленные» сильно пострадали, даже бег давался им тяжело. «Им пришлось через многое пройти», — подумал Волк, отчаянно гоня от себя мысли, что все это произошло по его вине.

«Разберись я с Демоном быстрее…».

— Ливий, Сванхат не приходит в себя, нужно остановиться, — сказал Шапур.

— И не придет. Скоро остановимся.

— Все серьезно?

— Серьезней не бывает. Он мертв.

Волей Изменения Ливий оставил несколько потоков яри, чтобы сбить со следа возможную погоню Аслана. Вскоре Волк остановил отряд.

— Я даже не заметил, когда он умер. Он стоял, — произнес Шапур. Все посмотрели на Сванхата, которого алебардист опустил на землю с плеча.

— Скорее всего, умер еще до того, как закончилось сражение, — сказал Ливий.

— Он что, дрался мертвым?

Волк кивнул. Он и сам плохо понимал, как у Сванхата это получилось. Дело явно было в Пути Зверя.

Опустив тело Махуса на землю, Ливий дождался, когда Лягушка положит Наус, вернув на шею голову. «Опаленные» погрузились в молчание.

— Если бы… — было начал Ливий, но Ялум прервала его:

— Ты здесь ни при чем. Махус умер, как герой.

— Он смог остановить атаку Грома, — кивнул Шапур. — Почему Золотой Лев так поступил?

Ливию даже не нужно было видеть битву своими глазами, чтобы понять, что произошло. Еще на поле боя многое открылось ему, а слова Шапура стали последним необходимым звеном.

— Быстрый укол. Быстрее, чем обойти Маха и ударить, — сказал Ливий мрачно. — И Золотой Лев хотел убить его.

— Махуса? Но зачем? — удивился Аррон. Ему было сложно стоять, поэтому он сидел на земле под лечебной техникой.

— Не только его. Вас тоже. Потому что вы видели его позор. Видели, как он позорно проигрывает даже не Хаосу, а его правой руке.

«Опаленные» снова погрузились в молчание. Они многое слышали о жестокости Золотого Льва, но это превосходило жестокость. Древний мечник оказался невероятно высокомерным.

— Махус был моим самым близким другом, — заговорил Ливий.

— Он был и моим другом, — сказал Моро. Он познакомился с Махусом очень давно, раньше других «Опаленных».

— Веселый он был, — сказала Ялум. Она не стала запечатывать свои эмоции, и Ливий увидел влажные глаза Ледяной Императрицы из клана Комэтт.

— Отличный парень, — сказал Аррон.

— Всегда уважал его, — добавил Тихий.

Каждый находил слова прощания. Никто не собирался разглагольствовать, всем было не до этого. Богам идущие не поклонялись. Поэтому они провожали Махуса так — будто произнося слова на похоронах перед тем, как выпить.

— Наус… Ты держала его в узде, — сказал Ливий и попытался улыбнуться, но ничего не вышло. — Прости, что я не спас его. И не спас тебя.

Лягушке хотелось сказать, что это не вина Ливия, но Волк остановил ее жестом ладони. Он и сам хорошо это понимал и все же не мог промолчать.

Остальные тоже прощались с Наус. Больше всего было что сказать Лягушке, но она лишь села рядом с синеволосой воительницей и взяла ее за руку. Несколько секунд Ялум молчала, а потом сказала:

— Прощай.

Слезы на ее щеках превратились в иней, нарисовав на лице две вертикальных полосы. Когда Ялум закончила прощаться, Ливий подошел к Сванхату.

— Мы были плохо знакомы. Ты был отличным воином, Сванхат, это я знаю точно.

Последним к татуированному воину из диких земель подошел Тихий, шатаясь от кровопотери. Он уселся рядом и долго смотрел на Сванхата, с которым успел пройти ни одно сражение. Тихий был воином до мозга костей и прощаться с товарищами ему приходилось много раз.

— Что будем делать? — спросил Моро.

— Предлагаю сожжение. Похоронить здесь было бы странно. Хоронить где-то еще не вижу смысла. Они живы, пока жива наша память о них. Так и нужно провожать идущих.

«Опаленные» кивнули, все они были согласны с Ливием. Тогда он пробудил Волю Огня и зачитал длинное заклинание, закончив его руной:

— Хон.

Тела поглотил белый огонь. Он был таким сильным, что сжигал даже кости — самые прочные части тел идущих. Никто не отрывал взгляда от пламени. Только через пять минут огонь погас, и от тел остались лишь три горки пепла.

— Эйфьо.

Ветер поднял пепел — и понес его в небо, чтобы развеять по всему Централу. На этом похороны закончились, но все продолжили смотреть туда, где лежали тела убитых.

К Ливию подошла Ялум. Она прижалась к Волку, и Ливий машинально обнял ее за плечо.

— Что дальше? — неожиданно спросил Тихий.

— Хрен его знает, — махнул рукой Ливий. Убрав руку с плеча Лягушки, Волк пошел куда-то вперед, чтобы посидеть в одиночестве.

Вскоре стемнело. Ливий просто сидел и смотрел вперед на колосящуюся пшеницу. Скорее всего, где-то рядом была деревня, но собирать урожай уже было некому.

В памяти всплывали сцены из прошлого. Первая встреча с Махусом, пьянки, подброшенная Алкогольная Тина, поединки и даже встреча в храме. Ливий будто заново проживал все моменты жизни, связанные с другом, все глубже погружаясь в себя.

— Держи, — сказал Моро, усевшись рядом.

— Что это? — будто выйдя из транса, спросил Ливий.

— Алкоголь.

— Откуда?

— Ну, кто-то вспоминал усопших, кто-то закрылся в себе, как ты, а Саади и Шодэс прошлись по окрестностям и нашли.

— Вот как. Надо поблагодарить, — рассеянно сказал Ливий, открывая пробку.

Алкоголь мог обжечь пищевод, не будь Волк идущим. Зато Ливий мог оценить весь букет вкусов и запахов.

— Редкостная дрянь.

— Ну, что достали, то достали, — едва улыбнулся Моро.

Ливий сделал еще глоток и передал кувшин товарищу.

— Я тут думал… Лив, как считаешь, Махус смог бы остаться в Сильнаре без тебя? — спросил Моро после того, как сделал несколько больших глотков. Он пытался почувствовать хоть что-то, кроме вкуса, но это было невозможно.

— Нет, конечно, — хмыкнул Ливий. — Он бы и Школу Камня не закончил.

— Ха-ха.

Волк слегка улыбнулся. Можно было грустить сколько угодно, но Махус точно был бы против, чтобы по нему скорбели.

В какой-то момент Моро ушел. Когда луна ярко осветила все вокруг, к Ливию скользнула тень — это была Лягушка.

Ялум не стала ничего говорить. Вместо этого она легла рядом и положила голову на ноги Волка.

— Думаешь о том, что не смог защитить Наус?

— Все ты знаешь.

Вопрос был точно в цель. За несколько часов раздумий Ливий смог проститься с Махусом, вспомнить все хорошее и все плохое, но одно дело потерять друга, а другое — не защитить еще и близкого ему человека.

— Десять секунд. Мне не хватило десяти секунд, — сказал Ливий.

— Ты не спасешь всех. Это мир идущих.

— Ялум…

— Нет. Я не уйду. Вся моя жизнь — это сражения и подготовка к ним. Не лишай мою жизнь смысла, дорогой.

— Я знал, что ты это скажешь.

— А я знала, что ты знаешь.

Ялум замолчала. Прошло пять минут, и Ливий услышал тихое сопение. Лягушка уснула прямо на коленях, и это почему-то заставило Волка расслабиться.

«Я сожалею. Очень сожалею, Махус, Наус, Сванхат. Но это неуважительно по отношению к вам — взваливать все на себя. Я буду помнить о вас всегда. Весь мир услышит истории о великих героях Махусе, Наусе, Сванхате и Рори. Будьте уверены».

Глава 23

Вечный Закон

На утро Ливий вернулся к «Опаленным». Бросив взгляд на место сожжения, Волк сказал: «Сэкт», и трава затянула черные пятна от огня. Больше ничего не напоминало о вчерашних похоронах.

— Шодэс рассказал, что ты убил Демона. Поздравляю, — сказал Аррон.

— Спасибо, — кивнул Ливий и внимательно посмотрел на бывшего главу отряда «Совы».

Лечебные схемы смогли подлатать «Опаленных», но не вылечить их. Поэтому Ливий приступил к работе врача.