Сваха. Аферистка для беса (СИ). Страница 23

— Знаю, Аля, — кивнул бес. Кажется он тоже, как и я, мучился от неоднозначности всей ситуации. — Мне все это тоже не слишком нравится, но ты так нервничала, что я не придумал никакого другого способа удержать тебя…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты прошла по грани, Аля. Чуть не развеялась…

— Из-за Арти, — кивнула я.

— Не совсем. Арти, конечно, толкнул тебя в пропасть, но к краю ты подошла сама. Я это чувствовал, еще когда мы вышли от Летисы. Но думал, ты справишься.

— Ты прав, — уверенно ответила я, вспомнив свое состояние до встречи с Арти, — я бы справилась.

— Люди, не такие, как бесы. Вы склонны к страданиям, — вздохнул Вай. — Вы постоянно оглядываетесь назад, зацикливаясь на ненужных переживаниях, и тратите силы души, ослабленной после перехода и материализации тела, на то, что прошло и что уже никогда не вернуть, вместо того, чтобы поставить точку и идти дальше.

Я немного помолчала, обдумывая то, что сказал Вай… Мы шагали в сторону дома так быстро, как только могли. После всего случившегося на меня навалилась слабость, и Вайю приходилось практически волочь меня за собой прямо по сугробам, которые с каждой минутой становились все выше и выше.

Да, мы, люди, такие. Мы тащим за собой наше прошлое, собирая воспоминания каждого дня, как монеты в копилку. Мы думаем, каждый миг нашей жизни имеет гораздо большую ценность, чем номинал выбитый на реверсе, и трясемся над только что отложенной копейкой словно ее стоимость измеряется тысячами рублей. И только время, как опытный нумизмат, способно отсеять то, что на самом деле важно и дорого от воспоминаний, которые не стоят ничего.

— А у вас, у бесов, разве не так? Ты ведь тоже часто вспоминаешь про своего отца…

— Вспоминаю, — согласился бес. — Только ведь проблема не в самих воспоминаниях, а в том, что ты каждый раз переживаешь так, как будто бы все происходит прямо сейчас… Ты ведь ничего не забыла, после того, как я съел твои эмоции?

Я мотнула головой. Не забыла. Точно не забыла. Я помню все до малейших деталей, но даже самые «пикантные» моменты, вроде руки мерзавца-Арти в неположенном месте, не вызывают никаких чувств. Просто факт: этот гад лапал меня. Но ни стыда, ни досады, ни отвращения к себе или даже к нему… Хотя нет, к нему отвращение есть. Оно даже стало сильнее, чем раньше. А в остальном никаких душевных терзаний.

— Ты хочешь сказать. — медленно произнесла я, боясь спугнуть догадку, — что бесы не испытывают никаких эмоций по поводу своего прошлого? Мол, было и было. А хорошо или плохо — не важно.

— Не совсем… Я тоскую по отцу. Мне жаль, что он не с нами. Но я знаю, в прошлом ничего не изменить. И я не терзаю себя мыслями о том, что могло бы быть, если бы я, к примеру, тогда больше интересовался семейным бизнесом, а не мечтал сделать карьеру в муниципалитете. А ты постоянно думаешь, а вот если бы я сделала по-другому, то все закончилось бы иначе. Но ведь тогда бы ты не была собой… Если бы поступила по-другому.

Я медленно качнула головой. Теперь мне стало понятнее. Все так и есть. Вспоминая о Славе, каждый раз мучаюсь от того, что поступила так, а не иначе. Вот если бы я не поверила в его сказки о любви, если бы я сделала другой выбор, если бы я… Мысли отчаянно буксовали в трясине памяти. Я проговаривала про себя слова, но ничего не чувствовала. Хотя нет… Чувствовала. Полное равнодушие.

— Погоди! — догадалась я и, споткнувшись на ровном месте, чуть не упала. Успела ухватиться за деревянную стену узкого переулочка, в который мы зашли.

Ветер стих, разыгравшаяся метель выла за углом и бросалась оттуда россыпями крупных снежинок, не замечая, что от этого на входе в улочку растет сугроб, который еще больше закрывает эту узкую щель между домами от ветра.

— Ты что ты сожрал мои эмоции от воспоминаний про бывшего⁈

— А что я должен был сделать⁈ — Вай ответил мне с таким же возмущением. — Ты каждый раз ходила по грани. Я прямо чувствовал, как твоя душа теряет силы, пытаясь снова и снова пережить всю эту боль. Кстати, я только сейчас понял. Может быть поэтому попаданки все время рыдают? Они не в силах справиться со своими чувствами и тонут в них, как в омуте?

— Да, черт с ними с остальными! — рявкнула я. — Вай! Ты сожрал мои эмоции! Расквадрат твою матрицу!

— Ну, сожрал, и что⁈ — он тоже начал заводиться. — Да, ты мне спасибо должна сказать! Никогда не видел большей гадости, чем твоя жалость к самой себе! Ах, бедную Алечку обидели! Ах, нехороший Слава обманул меня, такую маленькую зайку! Ах-ах-ах!.. Но ведь ты сама позволила ему сделать это с тобой! Закрывала глаза на все то, что остальные видели сразу: твой Славочка просто мразь!

Он говорил, облекая чувства в слова, и мне становилось тошно. По двум причинам. Во-первых, именно так я и думала, именно так жалела себя… Но слышать правду, оказалось гораздо неприятнее, чем я могла себе представить. А принять ее и вовсе казалось невозможным. И это во-вторых.

— Замолчи! — я отпрыгнула от беса. Как же сильно я ненавидела его в этот момент. — Я тебе доверяла, Вай! Я думала, ты мой друг! А ты!..

— А я думал, ты не такая, как все и на самом деле хочешь жить! — отразил мою искреннюю обиду бес. — А ты точно так же все время ноешь и жалуешься! И на бесов вешаешь…

Он замолчал и отвернулся.

— Давай, договаривай, — помертвела я. Этот удар в нашей словесной перепалке попал туда, куда надо: в самое незащищенное место моего сознания. И пусть Вай лишил меня страха и ненависти к самой себе, которое возникает у жертв подобных нападений, но я все равно ощутила всю прелесть вечного «сама-дура-виновата».

— Прости, — буркнул Вай. — Я не должен был так говорить. Просто… Это все твои эмоции. Они и меня лишили стабильности.

— Конечно, — кивнула я. В душе опустело, как будто бы слова Вайя выбили из меня способность чувствовать, — кто же еще во всем виноват, если не я…

— Аля! — простонал бес. — Я совсем не это имел в виду! Прости! Просто… Мы же не зря отказались от нематериального питания! Ваши эмоции лишают нас разумности, заставляют поступать так, что нам самим потом становится тошно и стыдно! Особенно, если хапнуть их слишком много… Или если эмоции слишком сильные… Как у тебя.

— Угу, — не стала спорить я. Может быть то, что он говорил и не лишено смысла, но я все еще слишком сильно обижалась, чтобы согласиться с его доводами. — Конечно. Я, как всегда, крайняя. И чем ты тогда лучше моего «мерзавца Славочки», а, Вай⁈ Он тоже всегда во всем винил меня: не так посмотрела, не так сказала, не так подумала, спровоцировала… Я уже начала думать, что ты другой. Но нет! Все вы, мужчины, одинаковые!

Я пнула как нельзя кстати подвернувшийся сугроб, который перегораживал вход в переулок. За время нашей беседы он достиг поистине исполинских размеров и почти добрался до крыш. Нога провалилась в пушистый снег, как в кучу перьев, и от неожиданности я не удержалась и упала на промерзшую землю.

— Аля! — кинулся ко мне Вай, подхватывая под мышки. И в этот самый момент сугроб рухнул на нас всей своей массой, погребая под россыпью пушистых снежинок…

Пока выбирались из этой снежной перины, отплевываясь от лезших и в рот, и нос, и в глаза «пушинок», помирились… Ну, вернее, как оба поняли, что все наши обиды — полная ерунда. Надо не обижаться, кидая друг другу претензии, а говорить о том, что причиняет боль… Ну, по-крайней мере, я это поняла. А что думал Вай, я не знаю. Но на мои слова он отреагировал именно так, как я ждала.

— Вай, — мы валялись на снегу и смотрела на кружащийся над крышами снег, — меня задело не то, что ты забрал мои эмоции… Я мне не дороги, — невольно усмехнулась, — чтобы о них жалеть. Но меня обидело то, что ты сделал это втихаря и ничего не сказал мне сразу.

— Ты права, — вздохнул Вай, подгребая меня ближе к себе, чтобы согреться. Снег забрался под одежду и теперь таял, вызывая озноб и дрожь во всем теле. — Я не должен был так делать. Прости, Аля. Но в первый раз я немного растерялся. Не знал, как тебя успокоить. И не придумал ничего лучше, чем проглотить твою боль… Знаешь, а она очень мерзкая на вкус. Противная. И воняет грязными носками. Меня потом несколько часов тошнило, — пожаловался он.