Препод от бога (СИ). Страница 35

— Не продам! — услышал я тонкий Анин голосок. — Не продам! Я все слышала, все!

А я как раз рассчитывал покупателя, и прямо сразу сорваться не мог.

Только набрав мелочь, я кинулся на шум.

Аня, оказывается, спорила с несколькими подростками в форме Нентской гимназии — стало быть, из богатых семей. Она отчаянно прижимала к себе одну из трех кукол, которые сделала своими руками. Ту, которая получилась, на мой взгляд, лучше всего: с забавной круглой головой и торчащими в разные стороны косичками.

— Господин учитель! — у Ани опять на глаза выступили слезы. — Они хотят купить мою ку-уклу!

— А в чем проблема? — не понял я.

— Вот именно, в чем? — нагловато спросил один из этих пацанов, с вызовом глядя на меня. — Куклы тут у вас на продажу, мы первые подошли, деньги у нас есть…

— Анна? — я поглядел на ученицу. — Чем тебе не понравились уважаемые господа покупатели?

— Они говорили, что оторвут у куклы голову и будут гонять ее клюшками по льду! Потому что у них все шайбы потерялись!

А, да, точно. Тут неподалеку залили каток — на лед реки выходить не рекомендовалось, очень уж тонок — и завсегдатаи ярмарки всех возрастов катались там, кто во что горазд.

— Господа, если у вас в самом деле было такое намерение, — обратился я к пацанам, — как насчет такого варианта? Я совершенно бесплатно дам вам несколько гладких, отполированных обрезков дерева… — у нас при переносе сломалась одна табуретка, остались обломки, подпилить их было минутным делом. — И вы сможете играть с гораздо большим удобством, чем кукольной головой! Она, конечно, набита опилками, но бить по ней будет сложновато.

На минуту мне показалось, что пацан согласится. Но потом он скосил глаза на своих приятелей — и вскинул подбородок.

— Я. Хочу. Эту. Куклу.

Да вот же напасть.

Так-то я бы, конечно, продал этому говнюку, что он хочет — если бы сам делал вещь. Неприятно, когда над плодами твоего труда издеваются, но рынок есть рынок. Ты продал что-то человеку — все, это его собственность, он может делать с ней что угодно, если это не противоречит нормам поведения в общественных местах! И будь Аня постарше, я бы, пожалуй, даже сумел ей это растолковать. Но кто знает, насколько болезненно отзовется такой довольно жесткий урок у девочки ее возраста (невыясненного, но почти наверняка меньше одиннадцати), да еще и при наличии некромантского дара? И тогда, когда она только-только начала верить в свои силы.

— Извините, — сказал я, забирая куклу у Ани. — Эта кукла не продается. Ее уже купили, просто пока за ней не пришли.

С этими словами я спрятал куклу под прилавок.

Парень окинул взглядом наши товары — но, видно, не нашел ничего, что можно использовать вместо шайбы или что пришлось бы ему по кошельку, но можно было бы красиво уничтожить у нас на глазах. Правда, даже если бы и нашел что-то подходящее, лично я был уверен, что больше никто из моих ребят не станет устраивать сцену из-за гибели творения своих рук. А присутствовали здесь почти все, хотя по большей части и не внутри прилавка — приходили и уходили. Скучно же постоянно торчать, следить за торговым процессом! Не было только Питера и Марго. Первый стал игнорировать работу в мастерской, когда узнал, что за нее не выставляются оценки. Вторая сказала, что если родители узнают, что она была на ярмарке, да еще и торговала в лавке, то сурово ее накажут. Я поверил ей с полуслова, вспомнив историю про маленькую служанку Люси, и не стал настаивать.

— Ладно, — хмуро сказал парень. — Если вы по-плохому — то и мы по-плохому!

— Мое предложение о полированных деревяшках остается в силе, — безмятежно произнес я.

— Мы сейчас поинтереснее развлечение найдем, — мрачно пообещал мне пацан.

Не соврал. Их группа в одинаковых форменных накидках отошла на край нашего ярмарочного ряда, и я потерял их из виду. «Гадость какую-то затеяли, — подумал я. — Надо держать ухо востро. Сейчас освистывать начнут или громко вопить, какой у нас дерьмовый товар! Ну ничего, в этом случае ярмарочная стража их быстро успокоит!»

Ярмарочная стража — это городские стражники, которым дополнительно заплатили за патрулирование торговых рядов. Они такие ситуации устраняют на раз-два.

Однако я недооценил изобретательность мальчишек.

Мимо нас как раз проходила другая стайка мальчишек — одетых попроще. Судя по тому, как они вертели головами и удивленно переговаривались, то были дети приехавших на ярмарку крестьян. Гимназисты выскочили на них внезапно, из-за проулка между лавками. Заводила заорал:

— Деревенщины немытые! Нечего вам в Ненте делать! А ну, убирайтесь, откуда пришли! — и первый кинул в одного из деревенских размокший снежок с грязью и глиной.

После этого события начали развиваться немного предсказуемо.

«Блин! — подумал я, глядя на эту свалку. — Вот нахрена!»

Потому что я уже знал, что в случае драки прибывшие стражники будут долго опрашивать участников — прямо здесь, на месте, волочь их некуда. Прямо здесь будут и штрафы выписывать. И явно городская стража будет на стороне городских же гимназистов, а не деревенских ребят!

А даже если и нет, то все равно это история на час минимум!

Придется вмешаться.

Меча у меня при себе не было: ученые маги почти никогда мечей не носили, мечи полагались только дворянам и членам Гильдии наемников. Ну и прочим экзотическим персонажам, вроде Королевских рыцарей, стражи и Избранников богини. Я не хотел светить свой дворянский статус, потому меч обычно оставлял дома. Да впрочем, что тут мечом делать-то?

Схватив палку, которой мы разворачивали отрезы ткани, я перепрыгнул через прилавок, опершись на него одной рукой, и… хотел бы повести рассказ так — «ворвался в самую гущу дерущихся»! Но Ханна бы подняла меня на смех. Так что я начал экономно и четко, в полном соответствии с уроками моей любимой мечницы, выбивать ребят с окраины драки. И только после этого действительно рванулся вглубь, раскидав несколько самых буйных среди оставшихся.

— Ну? — насмешливо спросил я. — Надо было брать полированные деревяшки, когда я предлагал. Теперь, видите, силой всучил.

— Я на тебя пожалуюсь! — заорал заводила гимназистов, зажимая стремительно распухающую щеку. — Я тебя в тюрьме сгною! Ты хоть знаешь, кто мой отец⁈

— Мэтью, не надо… — товарищ подергал его за рукав.

— Человек, который упустил воспитание своего сына, — холодно сказал я. — Жалуйся хоть королю — только на смех себя выставишь!

— Посмотрим! — снова заорал гимназист.

И они с подпевалами убрались, поджав хвост.

Я обернулся к деревенским ребятам. Но этим не надо было читать лекции: с истинно сельским прагматизмом они уже поднялись и свистнули в разные стороны.

Я вернулся за прилавок.

— Извините… — Аня чуть не плакала.

— Ничего, — сказал я. — Ты не виновата, эти парни действительно повели себя как настоящие разбойники!

И все бы ничего, но примерно через полчаса, четко печатая шаг, по нашему ряду прошел отряд ярмарочной стражи.

Поняв, что они точно по мою душу, я вышел им навстречу.

— Вы отвечаете за ильморский прилавок? — деловито спросил меня их сержант. — На вас поступила жалоба… Будто вы избили нескольких мальчиков, сыновей лучших людей города…

— Я избил малолетних преступников, которые устроили драку перед прилавком моего баронства и не давали моим людям торговать, — холодно произнес я. После чего показал ему руку с украдкой надетым баронским перстнем-печаткой (я обычно носил его на цепочке под одеждой). — Пусть благодарят судьбу, барон Ильмор не желает портить свою репутацию, отправляя в тюрьму малолеток за оскорбление титулованного дворянина!

Стражник недоверчиво поглядел на перстень, на меня, на прилавок, за которым стояли сейчас Лестан — орк смотрелся очень фактурно — и две девочки.

— Барон сам торгует на ярмарке? — недоверчиво спросил стражник.

— Это прилавок моего манора, это мои люди, я надзираю за их работой, — холодно произнес я. — А если вы считаете, что титулованные дворяне не вправе продавать то, что сделано на их землях…— я позволил в моем голосе прозвучать легкой угрозе.