Препод от бога (СИ). Страница 31

В амулете отдельно от меня Миш диагностировал Ядро Воды — как и полагалось бы.

— Чудеса, — только и сказал он. — Я бы на твоем месте как раз в Академии и проконсультировался на этот счет. Но ты же не хочешь там всем давать знать, что Ядра у тебя нет?

— Не хочу, — сказал я. — Ладно, вот приеду домой на каникулы — с Рагной поэкспериментируем.

А в воскресенье мы с Леу уже с утра полетели назад в Академию. Дома я бросил вещи, осведомился у Лиихны, как у нее дела, — ожидаемо, нормально, отлично провела субботу, отправившись с подружками на речную прогулку, — после чего пошел к своим некромантятам. И на меня чуть ли не на пороге общей гостиной налетела плачущая Аня!

— Господин учитель! Господин учитель! Там объявили ко-о-онкурс… А я не смо-о-гу… Я еле пишу-у… А там сочинение!

— Так, давай разбираться, — я подхватил девочку на руки — наверное, не стоило бы, но уж больно Аня была крошечной, рефлекс сработал, — потом сгрузил в кресло и уже привычно протянул носовой платок. Оглянулся на остальных ребят в гостиной.

— Ну-ка, рассказывайте, в чем дело, пока Аня ревет.

— Объявили конкурс, — неохотно как-то произнес д’Артаньян. — Первый приз — двадцать золотых. Среди всех студентов некромантского факультета.

— Там нужно на вопросы ответить по разным дисциплинам, — добавил Роже, в каждой бочке затычка. — И сочинение написать. Я уже поговорил со старшекурсниками, вопросы обычно не очень сложные, но они для всех одинаковые, для всех курсов! Нужно хорошо всякую математику-логику-риторику знать, чтобы ответить! А сочинение — вообще закачаешься.

— У нас нет шансов, — спокойно сказала Маргарита, дочь из довольно состоятельной семьи, чьи родители полностью оплачивали ее обучение и которая потому не видела смысла напрягаться.

— Совсем не-ет, — заныла Аня. — А двадцать золотых — я бы девятнадцать золотых отложила, а на один столько сладостей бы накупила! На целый год бы хватило!

— Ты ведь всегда ешь десерт в столовой, — поддразнил ее я.

— Десерт только к ужину дают, и он не всегда вкусный, а я хочу каждый раз, и чтобы вкусный! А чтобы каждый раз, нужно покупать, а у меня денег нет!

Я вздохнул. Предлагать карманные деньги ученику из своего класса — это совершенно неподобающий поступок для учителя, и ничего подобного я делать не собирался, но девочку было очень жалко. Правда, Аня смастерила несколько неплохих кукольных кроваток и комодиков, а также пошила очень симпатичные кукольные платья и самих мягких кукол. Если удастся их продать на зимней ярмарке, свою мелочишку на сладости она получит. Уж я постараюсь, чтобы конкретно ее вещи продались.

Кстати, насчет невкусного десерта надо повыяснять: Леу вон тоже жаловалась на столовскую еду. Возможно, кто-то там сильно заворовался.

— Ладно, давайте вернемся к этому конкурсу, — сказал я. — Когда он пройдет?

Выяснилось, что в середине декабря, а результаты огласят уже после каникул. Ну или прямо на каникулах для тех, кто остается в школе. А такая возможность для юных некромантов предусматривалась: деканат отлично знал, что большинство просто не успеет добраться до дома и обратно за две недели. Более того, они могли жить здесь даже во время летних каникул — но за это начислялась отдельная плата в счет их долга Академии, поэтому некоторые спонсоры предпочитали забирать на лето детей к себе. Так, я знал, что на зимние каникулы почти все «мои» дети остаются в школе, кроме Питера и Маргариты — их родители были достаточно богаты, чтобы лишние транспортные расходы их не пугали. А вот на летние разъедется куда больше народа. Даже Жан поедет: его городок находился всего в дне пути от города Эдвина, так что он рассчитывал большую часть пути проделать с родителями приятеля, которые обещали приехать за сыном, а остаток самостоятельно. Родители Альбрехта и Роже жили не так уж далеко от столицы и они могли доехать в почтовых каретах, за Мелиссой и Симоном родители тоже собирались кого-то прислать. По сути, в школе на каникулах должны были остаться только Финн, Гийом и Аня — самые мелкие, слабенькие и плохо обученные мои некроманты. По этому поводу у меня начал складываться план, но я решил, что погожу его высказывать и обсужу сначала с моими женами.

— Ребята, вы зря сразу ставите на этом крест, — сказал я. — Сочинение не обязательно должно быть написано сложным языком. Наоборот, если вы напишите максимально просто, но у вас будут правильные и глубокие мысли, экзаменаторы могут оценить это гораздо выше.

— И какие же мысли вы считаете правильными и глубокими? — с ехидцей поинтересовался Питер.

— Любые, которые адекватно описывают мир вокруг нас и помогают принимать верные решения в сложных ситуациях, — сказал я. — Или, если верных решений нет, хотя бы такие, из-за которых потом будет меньше больно.

— Например? — так же с ехидцей сказал Симон.

У меня перед глазами сразу же встали Мишель и Кэтрин, но я прогнал этот образ. Потом так же машинально подумал о Рагне и ее преследовании бессмертия… блин, ложная аналогия — она собиралась действовать совершенно правильно, этично, но ее подвело чужое преступление! И единственное, в чем она оказалась виновата в итоге — это в трусости, что не созналась Ханне во всем и заставила ту сто лет мучиться неизвестностью и злиться.

— А это ты приведи мне пример, — сказал я. — Какая глубокая мысль поможет удержаться от неправильного поступка?

Симон фыркнул.

— Мои родители торговцы, это все знают! — он поглядел на Маргариту и Ротимера с легким вызовом. — Глубокая мысль: они всегда чтут законы Королевства, потому что знают — если нарушить их, то потом придется заплатить еще больше денег, чтобы прикрыть последствия, чем выиграешь на нарушении!

Я кивнул. Что-то мне было сомнительно, что его родители действительно так уж скрупулезно честны — но тут ведь надо знать, какие законы нарушить.

— Хороший пример, — сказал я. — То же самое можно легко приложить к работе некромантов: мы не нарушаем правила, потому что их нарушения чреваты для нас же самих… Мы не убиваем души, не создаем личей, не заключаем души в артефакты или големы без их согласия и так далее. А если поднимаем мертвеца, то выбираем либо того, у кого нет родни, либо заручившись согласием родни, либо получив от самого покойного согласие еще при жизни — желательно в письменном виде. Это ясно. Но не советую вам рассуждать в сочинении в таком духе.

— В смысле? — обиделся Питер. — Почему?

— Потому что вы сами еще не проверили это на опыте, — сказал я. — Вы ни разу серьезно не нарушали правила, не получали воздаяние за содеянное и не убеждались на опыте, что лучше сразу не грешить, чем расхлебывать последствия…

— Ну, почему, — вдруг сказала Маргарита совершенно обычным, спокойным тоном. — Я, когда была маленькая, воровала у матушки сахар из буфета со специями. Когда узнали, побили мою служанку Люси. Не очень сильно побили, но она почему-то все равно заболела и умерла. Матушка сказала, что, наверное, она уже и так была больная. Я больше с тех пор ничего не воровала.

После этого у меня как-то пропало красноречие.

Я вздохнул и сказал.

— Ладно, желающие поработать над своей грамотностью и гладкостью изложения мысли — будем заниматься с вами именно этим на уроках грамматики. Все равно надо.

Все-таки педагогическая работа непредсказуема! Только ты решил, что поймал бога за бороду и справишься с чем угодно — как детишки подкидывают тебе такой вызов, что теряешь дар речи. И, кажется, я еще заочно начинаю ненавидеть родителей Маргариты…

Мои библиотечные штудии продвигались совсем неплохо: я методично прорабатывал составленный Рагной список, вел конспекты и, кажется, начинал понимать, на какую мысль она пыталась меня навести. Правда, эта мысль мне очень не нравилась. Рагна не соврала, сказав, что способ, позволяющий облечь кости лича плотью, не требовал человеческих жертв — но он был долгим, нестабильным и… затратным!

«Блин, если я верно понимаю, какой чистоты должны быть материалы, — мрачно думал я, выписывая кое-что в конспект, — то одни ингредиенты будут стоить целое состояние! И это само по себе не проблема — деньги мы зарабатываем, а можно заработать и больше. Да вот хоть сама Рагна заработает. Плюс мое учительское жалование в ту же кубышку… Но все, что так дорого стоит, по моему опыту жизни в этом мире, заодно и долго делается! Да еще и сам способ займет несколько лет минимум — ведь речь идет, как-никак, о буквальном выращивании живой плоти в чем-то типа автоклава или гибернационной капсулы! Которую сначала нужно построить…»